Удалось захватить одного пленного. Как и все в этом полку, принадлежал он к аристократии. Раненый мужчина чуть за тридцать – Владимир много раз сталкивался с ним на балах и приёмах. Как же его зовут… Да впрочем – хрен бы с ним. Оттащив его в сторону, он вместе с Емельяном принялся за допрос.

– Рассказывай, – мягкой улыбкой велел он пленнику. Тот с ненавистью уставился на князя.

– Мы всё равно убьём Петра и Россия станет свободной!

Громкое заявление, однако вскоре выяснилось, что подразумевается республика по типу Польши – с правами для аристократов и бесправием для всех остальных. О подробностях заговора пленный говорить отказался.

– Зря, – с такой же мягкой улыбкой сказал Рюген и рукояткой кинжала раздробил ему мизинец, зажав предварительно рот. Затем начал "играть" с раздробленным пальцем, а как только пленный пытался орать, следовал тычок в солнечное сплетение.

Чувствовал ли он что-нибудь к жертве? Да – отвращение. Владимиру были омерзительны все эти заговорщики, готовые заведомо ослабить страну ради того, чтобы лично им было лучше. Впрочем, они подводили под своё предательство весьма своеобразную философию – они лучшие представители народа и потому должны жить лучше. Ну а представители более… низкие должны быть счастливы служить таким господам, как они. Несчастливы и вообще не желают признавать себя низшими, а их, таких хороших, высшими? Выродки, твари, нелюди – засечь плетьми, стоптать конями! Они не имеют право на жизнь!

Через две минуты лейб-гвардеец с ужасом смотрел на него и выкладывал всё, что знал, а знал он немало – друг от друга они не слишком таились. Спортсмен сидел перед "языком" по татарски, со скрещенными ногами и молча кивал, всё так же улыбаясь. Когда тот начал повторяться раз за разом – коротко, без замаха ударил пленного в висок тыльной стороной ладони. Пугачёв молча и даже с некоторым одобрением, смотрел на него. Закончив допрос и убив врага, они не стали что-то говорить, а просто отошли в сторону – пусть считают, что умер позже от ран…

– Не зря спешат, – объявил Владимир Семёновцам, – знают, что времени у них немного, ведь в Петербурге народ уже начинает понимать, что им хотят посадить на шею Екатерину, убив императора. Раньше-то они могли считать, что дело уже сделано и потому присягнуть ей, но теперь наши люди рассказали, что Государь и Наследник живы и в безопасности.

– Ну а что, они разве не знают, что Кронштадт невозможно взять? – удивился один из жадно слушавших гвардейцев.

– Да может и знают, – пожал плечами князь, – но надеются взять город и короновать Катьку. Ну а там – может, кто-то из гарнизона крепости соблазнится и предаст или ещё что…

– То есть нам просто выстоять немного, а там и город поднимется – если будут знать, что мы ещё держимся? Так?

– Верно.

Боевые действия на территории порта, по совету попаданца велись маневренные. Для этого сделали смешанные группы из гвардейцев и флотских, знающих территорию. Ну и получалось неплохо – в нужном месте накапливали силы, били и сматывались, не дожидаясь "ответок". Тактика в большинстве случаев была стандартной – залп из засады, затем экстремал с Емельяном и сержантом Вахромеевым врезаются в ошеломлённого противника и "связывают" его боем, давая своим время на перезарядку. Затем ещё один залп – и в штыки.

Грифич почернел от порохового дыма и покрылся пятнами чужой крови. Много раз они пересекались с другими отрядами, объединялись в условленных местах и вновь разбегались. Встретившись в очередной раз, князь увидел, что Челищев чрезвычайно доволен.

– Их с тыла начали бить, – хрипло сказал майор, не дожидаясь вопроса, – уланы твои ядром стали, ну а к ним остальные армейские присоединились. Пока мы тут силы на себя стянули, к бунтовщикам сзади пристроились.

Сказав это, он хрипло рассмеялся немудрёной шутке, заржали и остальные, сбрасывая напряжение.

Постепенно силы мятежников начали таять – не только из-за действий оборонявшихся. Князь уже наблюдал несколько сценок, когда в одиночку или небольшими группами противники просто бежали прочь.

– Любим Арсеньевич, тебе не кажется, что они очень уж бестолково действовали, – заметил принц вот время одной из передышек, жуя подобранную щепочку.

– Вестимо, – солидно согласился командир Семёновцев, – они и так-то потерянные были – чувствовали всё-таки свою неправду, а сейчас и вовсе…

Постояли, помолчали…

– Орловы гвардию в атаку ведут! – Прибежал с донесением рядовой гвардеец с выпученными глазами. Впрочем, пока не вели, а только воодушевляли.

– Экие они…. – неопределённо выразился майор, глядя на происходящее в подзорную трубу.

– Ну-ка, – бесцеремонно отобрал её Грифич, – аа… Понял. Видишь, они там все в орденах – видать, Катька навесила. По принципу – победите, так всё ваше будет, ну а проиграете, так всё равно подыхать.

Снова посмеялись – это был вполне отчётливый жест отчаяния.

Как оказалось, воодушевлять Орловы умели. Что уж там пообещали гвардейцам, неизвестно, но атаки начались беспрерывные, да с удивительным остервенением. Пришлось Рюгену как следует пострелять, да помахать клинком. Во время боя к нему пришло интересное решение проблемы – как можно остановить нападающих, да одновременно сделать себе "имя" в этом деле. Не факт, что получиться…

Фигура парламентёра с белой тряпкой в руке озадачила нападавших, так что стрелять не стали. Да собственного говоря – карбинов у них не было, а из обычных мушкетов просто не попасть…

– Все меня слышат? – Зычным баритоном поорал парламентёр.

– Ты что-то тихо говоришь, – демонстративно поковырялся в ухе один из Измайловцев, – в Зимнем тебя точно не слышали.

По рядам разгорячённых алкоголем гвардейцев прошли смешки.

– Ну а раз раз слышали, – не смутился парламентёр, – то слушайте дальше. Я, князь Грифич, принц Рюген, генерал-майор на русской службе[120], вызываю на поединок всех зачинщиков бунта и прежде всего – братьев Орловых! Да не по очереди, а всех сразу! Надоело мне убивать русских людей!

– Так и не убивал бы, немчура! – крикнул всё тот же Измайловец, – отойди в сторонку, да повинись перед императрицей Екатериной!

Вместо ответа парламентёр развёл руками…

– Я понимаю Орловых – те такие же предатели, как и вы, но они хотя бы пытаются пробиться к власти, а вы-то? Жалование на несколько рублей поднять обещали да пряжки серебряные выдать – с надписью "Изменившим присяге от неверной жены и незаконной правительницы"?

– Не твоё дело, что нам обещали!

– Понятно, не моё. Но оно и ежику ясно – поместья да чины, каждому. Вы хоть думали, что обещания эти они просто не в состоянии выполнить – нет в России столько