В следующую секунду два его подручных вытолкнули на улицу связанного майора. Джамалдин надеялся, что тот не удержит равновесия и полетит по ступенькам вниз, но, вопреки ожиданию, офицер удержался, хотя и на самом краю. Он выпрямился, обернулся к Закаеву, подходившему к нему, плюнул кровавым сгустком и промазал.

— Последний раз предлагаю выбор: ты говоришь, где находится твой друг, или умрешь.

— Да пошел ты! — Пленник снова плюнул, и на этот раз попал.

— Сдохни, собака! — Не найдя в себе сил удержаться, Джамалдин несколько раз подряд выстрелил.

Майор захрипел, качнулся и как стоял, так и полетел вниз головой. Пронзительно завизжала женщина, прильнувшая к открытому окну.

Люди, отправленные на поиск пропавшего проверяющего, вернулись ни с чем.

— Мы обошли все. Нигде нет, — рассказывал Ваха.

— Почему так быстро? — недовольно буркнул Закаев и осторожно коснулся толстыми пальцами сломанного носа.

— Да что там проверять? На всех этажах брошенных казарм на входных дверях замки. Навесные. Снаружи. Номера в гостинице мы обошли, разделившись на пары.

— В беседках, курилках смотрели?

— Да. Никого. В столовой только гражданские.

Про мертвую изнасилованную девушку, сестру Агабека Магомедова, Ваха предусмотрительно приказал молчать всем, кто это видел. Ни к чему сейчас устраивать среди своих дополнительные разборки. Пусть дело закончится, а там на все воля Аллаха.

— В клубе только пленные. Они уверяют, что чужих среди них нет. Этот майор словно сквозь землю провалился!

— Да и шайтан с ним! — Джамалдин поморщился. — Не проблема. Возьмем позже. Оружия у него нет. Поставь у окна дополнительного наблюдателя за жилым сектором. Должен же он где-то появиться. Тогда и разберешься сам. Не хватало еще мне думать о такой мелочи. Ступайте и займитесь чем-нибудь полезным. Женщин пока не трогать. Нам могут понадобиться их мужья. И пришлите мне майора Лапшина и этого — как его? Да, вспомнил, Котова, заместителя по тылу.

В кабинет командира, который теперь занимал Джамалдин Закаев, ввели упомянутых им офицеров. Точнее, сперва, споткнувшись о порог, вошел Котов, затем, придерживая за руки, боевики ввели майора Лапшина.

— Ты обещал отпустить мою дочь и жену! — захрипел тот.

— Я отпущу, но ты еще не до конца выполнил свой контракт.

— Я буду делать все, что ты скажешь. У меня нет теперь другой дороги.

— Ой ли? — Закаев усмехнулся. — Я думаю, ты лукавишь. Стоит только мне отпустить твою семью, и ты предпочтешь смерть. Ты и так уже не жилец, я это вижу по твоим глазам. Я ведь прав, майор, да? То-то! Потому ты и молчишь. Нет, майор, сперва мы дождемся нужного вертолета с клиентом на борту, и когда все будет сделано — отпустим твоих близких. Не веришь? Зря. Зачем они мне? Они мне не нужны. Клянусь мамой, я их отпущу. А хочешь, принесу Коран?

— Клятва, данная неверному, не имеет значения…

— Да ты кое в чем разбираешься! Даже не знаю, как с тобой быть! — Закаев ухмыльнулся. — А хочешь, прими нашу веру. Тогда я поклянусь тебе как мусульманину.

— Да пошел ты…

— Вот это другой разговор. Ты сам понимаешь: ни у тебя, ни у меня нет выбора. Но мне действительно не нужна смерть женщин и детей. Так что верь мне. Вот подполковник желает спасти своих солдат. Правда? — Джамалдин усмехнулся, а кадык Котова, стоявшего перед ним, дернулся. — Подполковник, ты же не хочешь, чтобы все узнали о твоей трусости? О том, как ты молил оставить тебя в живых?

— Не надо при постороннем. — Побледневший подполковник кивнул на майора.

— Разве он посторонний? Вы с ним теперь братья. К тому же разве я не сказал, что он не жилец? Майор для себя все решил. Он еще попросит меня, чтобы я его прикончил. Правда?

Лапшин посмотрел в глаза Закаеву, решился и кивнул.

— Вот видишь! — воскликнул Джамалдин, обрадованный подтверждением свой догадки. — Полковник, запомни: ты все время находишься в этом кабинете. А чтобы у тебя не возникло посторонних мыслей, с тобой постоянно будут трое моих людей. Приведи себя в порядок, тебе еще предстоит встречать высочайшего гостя. Теперь о тебе, майор. Ты отвечаешь за связь. Если вдруг по какой-то причине президент откажется от визита в эту гребаную дыру, я буду считать виновным тебя со всеми вытекающими последствиями. Ты меня понял?

— Да. — Майор тяжело вздохнул, едва сдерживая желание свернуть толстую шею бородачу, сидевшему в кресле.

— Дайте ему в морду! — сказал, как плюнул, Закаев, и приклад автомата тут же опустился на лицо майора, посмевшего показать свои мысли.

Хлюпнуло, из свернутого набок носа потекла кровь. Боевик замахнулся для нового удара.

— Отставить! — Джамалдин зыркнул в сторону подполковника и заявил: — Что, гнида, ухмыляешься? Тебе бы тоже стоило разбить морду за твоего племянника-алкоголика. Сколько моих людей поубивал и сдох, сволочь, раньше, чем я до него добрался. Разбить бы твою харю, вот только она мне еще потребуется! Этого на узел связи! — приказал он конвоирам. — А ты сиди здесь! — Закаев поднялся, освобождая командирское кресло и беззвучно шевеля губами.

От воспоминаний о старлее, помощнике дежурного по части, Джамалдина начинала колотить дрожь ярости. Этот придурок с одним пистолетом угробил пятерых его лучших воинов. А ведь как хорошо все складывалось! Спящих людей связали и обыскали на предмет наличия сотовых телефонов. Тех двоих, которые по какой-то причине не спали и попытались оказать сопротивление, забили прикладами. С помощью контрактников из числа местных жителей так же без шума собрали в клубе и захватили членов семей военнослужащих.

И тут этот алкоголик, принципиально не пьющий компот! Хорошо хоть, что в пьяном угаре тот не догадался закрыться в комнате дежурного за пуленепробиваемыми стенами и не сообщил о нападении. Иначе конец всей затее и обещанным бабкам.

Джамалдин вышел из-за стола и, не обращая внимания на понурившегося подполковника, покинул прокуренное насквозь помещение. Ему требовался свежий воздух.

Агабек нашел свою сестру ближе к вечеру.

— Вот дура! — Вид растерзанного тела почему-то не вызвал у него никакой жалости, только злость и… облегчение.

Ему даже не пришлось искать причины для оправдания своих намерений. Интересно, она и впрямь рассчитывала, что он вот так просто возьмет и отдаст ей, женщине, двадцать тысяч долларов? Наивная дура! В конце концов, все получалось не так и плохо. Во всяком случае, теперь семья дядюшки не останется без куска хлеба. Москва обязательно позаботится о родственниках погибших и пострадавших. Алия вообще может стать мученицей.

Его тоже какое-то время, возможно, будут считать уведенным в плен или пропавшим без вести. А что, почему бы нет? Это, по крайней мере, оставит ему пути к отступлению. Из такого «плена», если прижмет, всегда можно сбежать.