От вида этих символов Бальдру стало хуже, и он отвел взгляд.

— Оставаться на местах, — повторил Гуннлаугур.

Первый отряд бойцов в противогазах вышел на один уровень с позицией Хафлои. Они двигались вперед без остановок, и ни один не посмотрел наверх. Бальдр начал слышать монотонное «хурр-хурр» их булькающего дыхания. На лицах тех солдат, что не носили шлемов, не отражалось ничего, только тупое полуслепое оцепенение. Казалось, что они идут на битву во сне. Вокруг бредущих фигур роились насекомые. Смрад протухшей рвоты катился перед войском, словно облако спор.

Наконец из-за поворота ущелья выехала первая цистерна с химикатами. За ней еще и еще. Огромные гусеничные шасси подсвечивались габаритными огнями, медленно мерцавшими во тьме. Техника двигалась со скоростью шагающего человека, громадные двигатели выбрасывали в воздух целые облака красноватой копоти из ржавых выхлопных труб. Цилиндрические баки, установленные на эти шасси, были разъедены коррозией, а на их стенках образовались дорожки от стекающей смазки.

Медленно, очень медленно цистерны ползли вперед. В ущелье заезжали все новые машины, и все они были такими же громоздкими и неуклюжими, как и первая. Громадины возвышались над толпами пехоты вокруг и деловито покачивались из стороны в сторону на огромных гусеницах. Из бронзовых клапанов на бортах вырывались облачка пара. Переплетенная масса труб оплетала всю ржавую поверхность машин, изгибаясь и соединяясь вместе, как беспорядочная мешанина варикозных вен. Они испускали дым и какие-то испарения. Машины, переваливаясь и грохоча, двигались в сторону фронта. С их крыш торчали покрытые бронзовыми шипами жерла пушек и книппельных пусковых установок.

Когда они подъехали ближе, земля под ногами начала дрожать. Шесть цистерн пробиралось по ущелью, и каждая была окружена сотнями солдат-мутантов. Бальдр мог различить жуткого вида новообразования на телах марширующих: огромные болтающиеся животы, которые, казалось, вот-вот разорвет от накопившейся внутри заразы, хлещущие во все стороны щупальца, проросшие из трещин между пластинами брони, скрюченные руки, по которым стекали вязкие, похожие на трясущееся желе жидкости.

Бальдр слышал тяжелое дыхание Гуннлаугура в коммуникаторе.

— Когда ведущая машина поравняется с нами — нападаем, — приказал он. — Вальтир и я берем первую цистерну, Бальдр и Хафлои — вторую. Ольгейр прикрывает. Потом двигаемся по их линии строя и уничтожаем остальные машины одну за другой. Все понятно?

Все подтвердили. Бальдр едва смог прошептать ответ в микрофон коммуникатора, боясь, что сжатые челюсти выдадут его. Космодесантнику казалось, что его кровь кипит в венах.

Первая цистерна подошла вплотную к невидимой линии, которую Гуннлаугур прочертил поперек ущелья. Бальдр наблюдал за приближением вражеской машины, желая поскорее начать двигаться, чувствуя, как его внутренности перекручиваются, а виски пульсируют. При этом он оставался совершенно неподвижен. Мерцающие огни ведущей цистерны подплыли ближе, прорываясь сквозь клубы дыма и испарений, трясясь и подтекая. От машины шел едкий запах ядовитых химикатов. Каждая клепаная панель брони и изогнутая труба несли на себе следы разложения и деградации. Удивительно, как это механическое чудовище вообще передвигалось. Мертвенно-бледные проблески пробегали по деформированным бортам цистерны, освещая комья тягучей слизи, скопившиеся на каждом соединении и поршне.

Наконец головная машина проехала мимо того места, где затаился Хафлои. Дыхание Бальдра участилось. Он услышал тихий лязг с той стороны, где скрывался Ольгейр. Великан установил Сигрун в позицию для стрельбы. Космодесантник заметил движение на противоположной стороне ущелья — Вальтир и Гуннлаугур сместились, готовые ринуться на врага.

Бальдр чувствовал себя больным. Те несколько секунд, что оставалось у него до начала атаки, он потратил на поиск источника своей болезни в рядах вражеской армии.

«Что-то интересное движется вместе с той колонной».

Он не увидел ничего, кроме бесконечных рядов бредущих вперед зараженных с распахнутыми, покрытыми язвами ртами, волочащих ноги по пыли, смотрящих вперед пустыми глазами. На некоторых виднелись остатки формы гвардии Рас Шакех.

А затем ожил коммуникатор. Услышав приказ, Бальдр испытал невероятное облегчение.

— Да направит вас рука Русса, братья! — пророкотал Гуннлаугур своим привычно диким голосом уже в полную силу. — Убивайте вволю!

Ингвар и Байола быстро спустились, миновали неф собора и двинулись ниже, на глубокие подземные уровни. Байола указывала дорогу, резко и уверенно двигаясь по изгибающимся и петляющим коридорам. Более легкий доспех давал ей преимущество в тесных каменных тоннелях, и она несколько раз почти оторвалась от Ингвара.

Комнаты и коридоры под мраморным полом собора образовали лабиринт тесных и душных помещений, покрытых толстым слоем пыли и наполненных затхлым старым воздухом. Ингвар мельком замечал рассыпающиеся от времени статуи в нишах с полукруглыми сводами, выдолбленных в стенах. Видел кожаные штандарты чистоты, свисавшие с гранитных алтарей, которые едва колыхались, даже когда он проносился мимо.

— Как, во имя Хель, они забрались сюда? — спросил он, изо всех сил пытаясь не отстать.

Внезапная буря болтерного огня разразилась впереди. Звуки дробились и искажались из-за эха, царившего в комнатах. Они были близко.

— Трон их знает, — ответила Байола напряженным голосом.

Она свернула в сторону у опоры, состоявшей из многих колонн, начавших рассыпаться от старости. Тусклая красная вспышка пламени озарила Сестру Битвы, на миг окрасив ее черную броню в цвета засохшей крови.

Ингвар обогнул препятствие следом за ней, доставая Даусвьер из ножен.

Бой шел в комнате со сводчатым потолком, который поддерживали ряды гранитных колонн. Теперь все было скрыто клубами дыма. В дальнем конце помещения яростно ревело пламя, облизывая почерневшие стены и разливаясь по полу, словно вода из кувшина. Огромные низкие предметы стояли между колоннами. Угловатые и приземистые, они напоминали молельные алтари. Все это горело, искрило и шумело, как разгорающиеся мелта-бомбы. Фрагменты дальней части потолка обвалились, и металлические балки перекрытий опасно раскачивались над бушующим пламенем. Клубы плотного дыма вились над арками, роняя хлопья сажи.

Две Сестры Битвы появились здесь раньше и сейчас отступали перед ревущим адом.

— Где они? — взревела Байола, хватая одну из Сестер за плечо и разворачивая к себе лицом. Ее голос был полон ярости.

Сестра кивнула в сторону пожара.

— Уже мертвы, палатина, — мрачно отрапортовала она, указывая на беспорядочно разбросанные обугленные тела, лежавшие на камнях у кромки огня.

Байола, не опуская оружия, приблизилась к одному из трупов, закрываясь от жара рукой. Женщина пинком перевернула его. Хилый мутант с дряблой кожей перекатился на спину, его невидящие глаза уставились в потолок. Половина его тела обуглилась, опаленная пламенем. Глаза сгорели, и мертвец таращился на мир пустыми глазницами. На его лице застыла маска животного фанатизма.