Весь арабский мир ужаснулся. Особенно негодовали сунниты. В Аламуте же радость обуяла всех горожан. Хасан велел вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого; рядом же — имя святого творца мести. За годы жизни Хасана на этой «доске почета» появилось еще 49 имен: султаны, князья, цари, губернаторы, священники, градоначальники, ученые, писатели… В глазах Хасана все они заслуживали смерти. Они покинули путь, начертанный Пророком, и перестали следовать Божественному закону. «А кто не судит по тому, что низвел Аллах, то это — неверные», — сказано в Коране (5, 48). Они — поклонники идолов, презревшие правду; они — отступники и кознодеи. И должно их убивать, как то повелел Коран: «Избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытном месте!» (9, 5).

Хасан чувствовал свою правоту. Он укреплялся в этой мысли тем сильнее, чем ближе подходили войска, посланные, чтобы истребить его и его сторонников. Однако Хасан успел собрать ополчение, и оно отразило все атаки врагов.

Вот уже четыре года Хасан аль–Саббах правил в Аламуте, когда пришло известие о том, что в Каире умер халиф Фатимидов. Наследовать ему готовился старший сын, как вдруг власть захватил младший. Итак, прямое наследование прервалось. На взгляд Хасана, это был непростительный грех. Он порывает с Каиром; теперь он остался один, окруженный врагами. Хасан более не видит причин считаться с чьим‑либо авторитетом. Лишь один есть ему указ: «Аллах — нет божества, кроме Него, — живой, сущий!» (3, 1). Людей же он привык побеждать.

Он подсылает к своим врагам агентов. Те запугивают жертву, угрожая или мучая ее. Так, поутру человек мог проснуться и заметить кинжал, воткнутый в пол рядом с кроватью. К кинжалу прилагалась записка, гласившая, что в следующий раз его острие врежется в обреченную грудь. После такой недвусмысленной угрозы предполагаемая жертва обычно вела себя «тише воды, ниже травы». Если противилась, ее ждала смерть.

Покушения были подготовлены до мелочей. Убийцы не любили спешить, готовя все исподволь и постепенно. Они проникали в свиту, что окружала будущую жертву, старались завоевать ее доверие и выжидали месяцами. Самое удивительное, что они нисколько не заботились о том, как выжить после покушения. Это тоже превращало их в идеальных убийц.

Ходили слухи, что будущих «рыцарей кинжала» вводили в транс и пичкали наркотиками. Так. Марко Поло, побывавший в Персии в 1273 г., рассказывал позднее, что молодого человека, выбранного в убийцы, одурманивали опиумом и относили в чудесный сад. «Там произрастали лучшие плоды… В родниках текли вода, мед и вино. Прекрасные девы и благородные юноши пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах». Все, что могли пожелать будущие убийцы, мигом сбывалось. Через несколько дней им снова давали опиум и уносили из дивного вертограда. Когда же они пробуждались, им говорили, что они побывали в Раю — и могут тотчас вернуться туда, если убьют того или иного врага веры.

Никто не знает, правдива ли эта история. Верно лишь то, что сторонников Хасана называли также «Haschischi» — «вкушающие гашиш». Быть может, наркотик гашиш и впрямь играл определенную роль в ритуалах этих людей, однако имя могло иметь и более прозаическое объяснение: в Сирии всех безумцев и сумасбродов именовали «гашишами». Это прозвище перешло в европейские языки, превратившись здесь в пресловутое «ассасины», коим награждали идеальных убийц. История же, рассказанная Марко Поло, пусть отчасти, но несомненно верна. Еще и сегодня мусульмане–фундаменталисты убивают своих жертв ради того, чтобы побыстрее оказаться в Раю, обещанном тем, кто пал смертью мученика.

Власти реагировали на убийства очень жестко. Их соглядатаи и ищейки бродили по улицам и сторожили у городских ворот, высматривая подозрительных прохожих; их агенты врывались в дома, обыскивали комнаты и допрашивали людей — все было напрасно. Убийства продолжались.

В начале 1124 г. Хасан аль–Саббах тяжело заболел «и в ночь на 23 мая 1124 г., саркастично пишет арабский историк Джувейни, он рухнул в пламя Господне и скрылся в Его аду». На самом деле кончине Хасана более подобает благостное слово «усоп»: он умер спокойно и в твердом убеждении, что вершил правое дело на грешной Земле.

Преемники Хасана продолжили его дело. Им удалось расширить свое влияние на Сирию и Палестину. Тем временем там произошли драматичные перемены. На Ближний Восток вторглись крестоносцы из Европы; они захватили Иерусалим и основали свое королевство. Век спустя курд Саладин сверг власть халифа в Каире и, собрав все силы, ринулся на крестоносцев. В этой борьбе еще раз отличились ассасины.

Их сирийский вождь, Синан ибн Салман, или «Старец горы», слал убийц в оба сражавшихся друг с другом лагеря. Жертвами убийц стали и арабские князья, и Конрад Монферратский, король Иерусалима. По словам историка Б. Куглера, Конрад «вызвал против себя месть фанатической секты, ограбив один ассасинский корабль». От клинка мстителей был обречен пасть даже Саладин: лишь по счастливой случайности он пережил оба покушения. Люди Синана посеяли такой страх в душах противников, что те и другие — арабы и европейцы — покорно платили ему дань.

Впрочем, некоторые враги осмелели до того, что стали смеяться над приказами Синана или по–своему толковать их. Некоторые даже предлагали Синану спокойно слать убийц, ибо это ему не поможет. Среди смельчаков были рыцари — тамплиеры (храмовники) и иоанниты. Для них кинжалы убийц были не так страшны еще и потому, что главу их ордена мог немедленно заменить любой из их помощников. На них было «не напастись убийц».

Напряженная борьба кончилась поражением ассасинов. Их силы постепенно таяли. Убийства прекратились. Когда в XIII в. в Персию вторглись монголы, вожди ассасинов покорились им без боя. В 1256 г. последний правитель Аламута, Рукн аль–Дин, сам привел монгольскую армию к своей крепости и покорно наблюдал, как твердыню сравнивают с землей. После этого монголы расправились с самим правителем и его свитой. «Его и его спутников растоптали ногами, а затем их тела рассекли мечом. Так, от него и его племени не осталось более и следа», — сообщает историк Джувейни.

Его слова неточны. После гибели Рукна аль–Дина остался его ребенок. Он и стал наследником — имамом. Современный имам исмаилитов — Ага–хан — прямой потомок этого малыша. Покорные ему ассасины давно уже не напоминают коварных фанатиков и убийц, рыскавших по всему мусульманскому миру тысячу лет назад. Теперь это — мирные люди, и кинжал их — более не судья.

Спустя пять лет после того, как Жанна д’Арк была сожжена на рыночной площади в Руане, в Гранж–о-Зорме, что неподалеку от Сен–Привей, в Лотарингии, появилась девушка по имени Клод. Она разыскивала двух братьев Орлеанской девы, «один из которых, как сообщает летописец, был рыцарем и звался мессиром Пьером, а другой — оруженосцем по прозвищу Жан Маленький». Поиски увенчались успехом. И, когда братья увидели ее, они очень удивились. Неизвестная, как две капли воды, походила на Жанну, их покойную сестру. Они принялись ее подробно расспрашивать. Неизвестная сказала, что она и вправду Жанна. Орлеанская дева. И братья признали ее.