– Я не могла заснуть. Решила выпить чаю. А теперь чувствую, что устала. Пойду-ка лягу…

Джози попыталась прошмыгнуть к двери, но Итэн поймал ее за руку.

– Куда ты так торопишься?

Глупый вопрос! Он отлично знал, почему Джози собирается бежать отсюда, но совсем не хотел, чтобы она уходила. Во всяком случае, не сейчас.

– Уже поздно. Говорю тебе, я устала. И одета не лучшим образом.

«Отпусти ее. Отпусти!» – твердил внутренний голос. Но Итэн не мог выпустить руку Джози.

– Ты одета великолепно.

– Нет, Итэн, нет. Пожалуйста, отпусти меня.

– Чего ты боишься, милая?

– Разумеется, не тебя! Но это нехорошо… неприлично… на мне только ночная рубашка.

– Воровать тоже плохо, однако тебя это не останавливало, – попытался пошутить Итэн, чтобы хоть немного приглушить одолевавшее его желание.

Джози застыла, словно обратившись в камень. Итэн готов был откусить себе язык. Кой черт дернул его сболтнуть такую глупость? Он нес чепуху, только бы удержать ее здесь подольше.

– Извини. Я имел в виду совсем другое.

– Нет, именно это. – В глазах Джози вспыхнула боль, голос звучал еле слышно. – Ты ведь не забудешь, верно? Или не пожелаешь забыть. Ты до сих пор считаешь меня…

– Нет. Клянусь! – Итэн грубовато притянул ее к себе. – Моя беда в том, что я уже перестал считать тебя воровкой.

– Но то, что ты сказал, доказывает…

– Доказывает? Ты хочешь, чтобы я доказал, как отношусь к тебе на самом деле? Что ж, с удовольствием.

– Отпусти меня.

– Нет. Прежде я хочу убедить тебя…

– Я знаю, каким способом ты будешь убеждать меня…

Она не успела закончить, потому что Итэн закрыл ей рот поцелуем, лишив способности и говорить, и думать. Поцелуй был таким глубоким и страстным, что у Джози перехватило горло и подкосились ноги.

– Я мог бы целовать и целовать тебя всю жизнь, до скончания века, – простонал Итэн, погрузив пальцы в ее волосы и прижимая к себе другой рукой, чтобы ощутить каждый миллиметр ее теплого тела. – Я хочу тебя больше всего на свете!

Джози еще дрожала, не в силах прийти в себя после неистового натиска его губ. Ее лицо горело, рот словно распух. Сознавая, что Итэна надо оттолкнуть, она льнула к нему все сильнее.

Ей больше нечем было защищаться. Если он будет вот так смотреть на нее, трогать, целовать… она окончательно погибла. Погибла.

Только одно может остановить Итэна. Остановить их обоих, прежде чем они совершат ужасную ошибку.

И когда он снова потянулся к ней, Джози шепнула:

– Молли.

Она произнесла одно-единственное слово, но Итэн замер, будто обратившись в соляной столп. Джози чувствовала на своем лице его теплое дыхание.

– Что ты сказала?

– Молли! – На глаза у Джози навернулись слезы. – Ты хочешь Молли. Ты любишь ее больше, больше… чем кого бы то ни было, – жалобно закончила она и, увидев в его глазах ярость, вздрогнула от острой боли, пронзившей сердце.

– Кто рассказал тебе о Молли?

– Какая разница?

Джози оттолкнула Итэна с такой силой, что он, ошеломленный услышанным, попятился назад.

– Она здесь – стоит между нами. Ты любил ее и до сих пор оплакиваешь. Она царит в твоем сердце.

– Черт, какое отношение это имеет к тебе? – воскликнул Итэн. Его бронзовая кожа приобрела пепельно-серый оттенок.

Джози хотелось крикнуть: «Потому что я должна быть одна там – в твоем сердце! Но место занято…»

Однако остатки гордости заставили ее промолчать.

– Я не желаю, чтобы меня использовали, – еле выговорила Джози тоненьким скрипучим голосом, – как… как шлюху. Как ничтожество. Только потому, что Молли нет, а тебе нужна женщина… которую потом можно вышвырнуть вон… забыть…

– Значит, вот за кого ты меня принимаешь? – Объятый яростью, Итэн стиснул кулаки. – Черт возьми, Джози, ты действительно так думаешь?

Он отпрянул от нее и грохнул рукой об стол, да так, что гулкий звук эхом прокатился по кухне. Перепуганная Джози подскочила на месте.

Возрастающий с каждой секундой темный слепящий гнев, казалось, разрывал на части тело и душу Итэна.

– Убирайся с глаз моих долой, покуда не поздно! Не то я сделаю что-нибудь, о чем потом пожалею. Слышишь? Уходи!

Джози не ожидала такой страшной бури…

– Итэн, я просто… я имела в виду, что когда-нибудь захочу большего, – бормотала она дрожащим голосом. – Я хочу… чтобы меня любили так же, как ты любил Молли. Наверное, это невозможно, но…

Итэн потащил Джози к двери, неимоверным усилием воли стараясь не причинить ей боль.

– Вон отсюда!

От этих волн ярости, казалось, вибрировал воздух. Джози увидела горящие глаза Итэна, почувствовала скрытое напряжение, сковавшее его тело, и страх наконец заглушил смущение и душевную муку. Всхлипнув, она проскользнула мимо Итэна и помчалась к лестнице.

На его лбу выступил пот. Бог ты мой, значит, вот какого Джози о нем мнения: он до сих пор любит Молли, но не прочь затащить ее в постель – сколько раз? Один или два, или каждую ночь, пока не завершится эта пародия на брак, а потом – как она сказала? – «меня вышвырнут»? «Обо мне забудут»?

Итэн снова ударил кулаком об стол, не заботясь о том, что могут проснуться слуги. К черту их! К черту Джози! И вообще пускай все идет к чертям!

И вдруг дикая, обжигающая очистительная ярость прорвалась наружу. Если Джози видит его таким, может, не стоит разубеждать ее? Наоборот, надо показать, что он умеет быть грубым, безжалостным, упрямым. Что ему, эгоистичному ублюдку, плевать на всех и на все.

Итэн пулей вылетел из кухни и побежал по коридору. Джози, которая уже добралась до верхней ступеньки, обернулась и увидела его. Выражение глаз Итэна говорило о грозящей ей опасности. Джози приоткрыла рот, ее лицо исказилось от ужаса…

Итэн еще не подошел к лестнице, а она уже мчалась к своей комнате.

Влетев в спальню, Джози замерла, охваченная паникой. Ее нервы были натянуты как струны. Она слышала шаги Итэна за своей спиной, пока бежала по коридору, но все-таки успела захлопнуть и запереть обе двери: одну, которая вела в их общие апартаменты, и другую, соединявшую гостиную с ее собственной комнатой.

Дрожащими руками Джози задвинула засов и попятилась назад, в страхе переводя взгляд с одной двери на другую.

И вдруг раздался треск. Дверь в гостиную подалась под бешеным натиском, на ковер полетели щепки.