– Да уж, понимаю…

– Прочитать что-нибудь по интересующему вас, государь, вопросу перед переброской сознания сюда не было времени. Кроме ваших дневников с утилитарной целью зазубривания нескольких цитат. Могу лишь сказать, что в большинстве своем все, и обожатели, и хулители, сходятся в том, что вы отличный семьянин, что супруга ваша – примерная жена и мать, у вас прекрасные, воспитанные дети. А вот взаимоотношения с великими князьями… Тут сложнее. Некоторые из них вас предали. Но кто персонально, по какому конкретно поводу и когда, не припоминаю. Не давали таких подробностей в школьном курсе истории.

– Ну, допустим. А ваши друзья, Руднев и Балк? Они, может быть, лучше осведомлены?

– Петрович, он же Руднев, страстный «железячник». Броненосцы, крейсера, миноносцы, авианосцы, подлодки… Об этом и обо всем прочем, что стреляет, взрывается, плавает, тонет, летает и падает, он знает гораздо больше меня. Собирал модели, коллекционировал открытки с их изображениями, фотографии. Не только эпохи броненосцев. Его интересовал весь период стального судостроения. Это его главное жизненное увлечение. Хобби, как у нас говорили. Что же до вас, ваше величество, то не удивлюсь, если до участия в эксперименте моего батюшки он и отчества-то вашего не знал.

Василий Александрович… Его я лично знаю меньше. Но поскольку он боевой офицер, причем элитного, специального подразделения, прошедший несколько войн и вооруженных конфликтов, думаю, сфера интересов и знаний у него должна быть соответствующая. Что не историк он, это точно. Так что вряд ли мы поможем вам хоть в чем-то в ваших домашних делах.

– Жаль. Но ничего не поделаешь. Пожалуй, вернемся к насущному. Что мне можно будет записывать в дневник… – с заметным облегчением улыбнулся Николай.

«Фу-у-у… Пронесло, кажись…»

– А чай наш остыл совсем. – Николай потянулся за колокольчиком. – Кстати, по поводу катеров. У меня тут появились некоторые соображения, давайте-ка их обсудим.

И это было прелюдией к второму знаковому событию сегодняшнего дня, в результате которого самодержец впервые лично и серьезно скорректировал планы Петровича и Вадика.

– Я прочел пояснения к чертежу этой миноноски, Михаил Лаврентьевич. То есть, как назвал ее или его Всеволод Федорович – «торпедного катера». Учитывая, что в самой форме корпуса кроется источник повышения скоростных данных, не хочется отдавать этот заказ за рубеж. Даже немцам. Мы еще не в тех отношениях. Надеюсь, пока не в тех.

Да! Кстати, насчет двигателя этого американского. Незадолго до вашего появления в Петербурге был у меня разговор с вице-адмиралом Верховским. Он рассказывал мне о скоростных катерах и гонках на них. Увлекательное дело, кстати! Может быть, после войны мы у себя нечто подобное организуем…

Так вот: в Германии с Даймлером уже более десяти лет работает наш соотечественник Борис Григорьевич Луцкий. Он участвовал в создании оригинального шестицилиндрового газолинового мотора, что установлен на «Дельфине», нашем первом подводном миноносце. Мотор этот, весьма мощный для своего размера, развивает силу трехсот лошадей. Я его осматривал, только жаль, не в работе. Но моряки нареканий по испытаниям не высказывали.

По словам Владимира Павловича, инженер этот ему недавно рассказывал, что при его участии Даймлер якобы строит газолиновую машину силою в 350 лошадей! При этом главный конструктор ее – Майбах. Она меньшего веса и размера, чем на «Дельфине», поскольку не из трех отдельных секций состоит, а как бы единая. Они намерены ее установить на рекордном катере. Но Луцкий по секрету показывал Верховскому чертежи новой машины, на основе этой, строящейся. Они с Майбахом ее Даймлеру не хотят отдавать. С восемью цилиндрами, а не с шестью. И вот она, по их расчету, должна легко развить мощность в полтысячи лошадей!

Борис Григорьевич достиг выдающихся успехов в конструировании двигателей для авто. Он приезжал в Петербург два года назад. Был мне представлен и демонстрировал немецкие грузовые машины с его двигателями. Мы закупили их. У Лесснера по лицензии Даймлера их строят. Луцкий там консультант, хотя сам живет и занимается конструированием в Германии.

Кстати, флот наш с ним несколько лет работает. Мотор для быстроходного катера, что на «Баяне» установлен, это тоже его рук дело. Как и на катерах «Аскольда» и «Богатыря». А с год назад моряки его загрузили работой по сверхмощным двигателям для миноносца типа Невского завода. Он заказал их строительство у Ховальда. Верховский меня предупредил, что в случае нашего интереса Луцкий в три дня готов быть здесь. Он сам, правда, предполагал разговор о серии двигателей для подводных миноносцев Круппа, от постройки которых мы решили отказаться, но у нас теперь, как видите, интерес к катерам. Стоит пригласить его, как вы думаете?

– Всенепременно! Только есть один деликатный момент, о котором я просто обязан вас предупредить, государь.

– Слушаю, Михаил Лаврентьевич.

– Двигатели у Луцкого для «Видного» не получатся. Нам нужно немедленно достраивать миноносец, как и однотипные, с паровыми машинами и котлами. А контракт с Ховальдом расторгнуть. Тем более что сроки сорваны.

– Вот тебе и раз! А в чем там проблемы? В конструкции?

– Нет, ваше величество. По теории все должно работать. Но на практике пока еще нет материалов, способных выдерживать взрывы в камерах сгорания столь большого объема. Они просто разрушат поршни. Сейчас немцы начнут отливать новый блок цилиндров, сделают массивнее головки поршней, шейки вала усилят. Но, во-первых, в результате машины в 350-тонный истребитель банально не влезут, а во-вторых, во время стендового прогона первый рабочий мотор все равно разрушится. Как говорится, размер имеет значение. Верховскому наш морской агент в Германии Долгоруков об этом пишет откровенно, но адмирал, я полагаю, вам просто доложить боится. Зато двигатель от Майбаха и Луцкого в пятьсот лошадей, это бы сейчас было самое то, что нам нужно для торпедных катеров. Разница по силам с американцем – в полтора раза. Да и за основу взят работающий мотор, получится быстрее. А если нам удастся и господина Риотта привлечь, документацию на американский двигатель получить, желательно с расчетами, тогда все козыри в одной руке соберем. Полагаю, Бориса Григорьевича немедленно нужно вызвать. Вы не будете против, если мы это сделаем, минуя Верховского?

– Хорошо. Попросим Гейдена, чтобы он немедленно связался с ним через Долгорукого.

– Кроме того, государь, прошу вас пригласить как можно скорее Алексея Николаевича Крылова, заведующего опытовым бассейном. Впоследствии он станет самым знаменитым российским ученым-кораблестроителем. Во всяком случае, у нас было именно так. Ему надо немедленно поручить работу над моделями катеров по эскизу Руднева и Балка. С ним же надо обсудить некоторые моменты по изменениям в проектах будущих броненосцев. Зачем строить заведомо слабые, но дорогущие корабли? Вы ведь докладную Руднева о новых линкорах прочли и, как я понимаю, общие идеи одобряете?

– А куда денешься, приходится одобрять, раз уж предотвратить постройку английского броненосца мы не можем. И опять нужны деньги, огромные деньги! Вы хоть представляете себе, в какие суммы все это встанет! Двадцать четыре миллиона по бюджету прошлого года, считайте, уже выкинуты на ветер… Но вам, Михаил Лаврентьевич, за сегодняшний диспут – отдельная благодарность.