Николай повернулся к честному народу и, выдержав короткую паузу, за пару секунд которой вокруг воцарилась почти полная тишина, произнес:

– Господа рабочие! Мы гарантируем вам, что все работы по подготовке кораблей к отправке на Дальний Восток до окончания войны будут оплачены сразу и без проволочек. Мы повелели, чтобы отныне на всех казенных военных заводах все сверхурочные оплачивались в полуторном размере. То же будет сделано и в отношении рабочих, трудящихся сверхурочно по заказам военного ведомства на частных предприятиях. Они получат доплаты за наш счет. Мы пове… – На этом месте царь запнулся, а Вадик напрягся – кажется, Николай забыл выученную речь, или снова переменил точку зрения, на что он, вообще-то, был горазд. Но оказалось, его величество импровизировал: – Нет. Я не могу приказать вам, господа, работать по двенадцать часов. Я могу только попросить вас об этом. Но когда вы будете принимать решение, не забывайте, что ваш лишний час на работе может спасти жизнь какому-нибудь матросу или солдату там, в далеком Порт-Артуре и в Маньчжурии. И это может быть кто-то из ваших родных, друзей или земляков. Кроме этого, – продолжил царь, переждав стихийную бурю восторга, вызванную его первым заявлением, – мы пришли к выводу, что действующая в России на настоящий момент система управления и законотворчества устарела. Ибо само несовершенство ее и привело к этому внезапному нападению на нас, за что сегодня нам всем приходится расплачиваться.

И сейчас, перед вами, работающими на победу России, мы обещаем, что после победы над Японией немедля будет созвано народное представительство – Государственная Дума, которая поможет нам разработать проект Российской Конституции. Свода законов, единого для всех сословий и вероисповеданий, коий мы намерены даровать подданным нашим. Задачи, стоящие перед нами, слишком сложны, а Россия-матушка слишком великая держава, чтобы ею мог управлять один лишь Божий помазанник, без выборных народных помощников.

После этих слов Вадик наконец-то выдохнул и расслабился – «случайно» оказавшиеся на заводе журналисты зафиксировали и слова императора, и бурю верноподданических эмоций, ими вызванную. В утренних газетах они разойдутся по всей России.

* * *

Первые несколько недель осторожного капанья на мозги Николая Второго по поводу необходимости созыва Думы и принятия конституции не принесли никакого результата. Да это и неудивительно, поскольку главным в общении Банщикова с самодержцем оставались неотложные мероприятия, связанные с проблемами выигрыша текущей войны.

Отчасти в этой отстраненности императора от российских внутриполитических проблем было повинно не только внутреннее сопротивление царя обсуждению неприятной для него темы. Был виноват и сам Вадим, поскольку важнейшими причинами крушения монархии в будущем выставлял проигрыш японской и германской войн, не рискуя пока вываливать на Николая страшные подробности о последствиях некоторых других его фатальных ошибок как главы государства.

А ведь каждая галочка в «списке Петровича» давалась Вадику непросто! Мало того, порой приходилось самому продумывать и принимать решения по тем пунктам, которые, на первый взгляд, должно было просто выполнять не раздумывая. Увы, ни Петрович, ни Балк не учитывали наличия новой информации и вводных, становившихся для Вадика откровением. Не учитывали они и реакции конкретных исполнителей и должностных лиц, о чем все трое там, в двадцать первом веке, просто не задумывались. К сожалению, история стирает очень многое.

Конкретный пример. Одним из первых пунктов, касающихся снаряжения на Дальний Восток эскадры подкреплений, составленной из ремонтируемых в пожарном темпе пожилых броненосцев и крейсеров, а вместе с ними вспомогательных крейсеров – бывших пароходов Доброфлота и учебного корабля «Океан», стала идея оснащения их миноносками. Петрович предполагал установить на них бензиновые двигатели внутреннего сгорания, аналогичные тем, которыми в реальной истории были оснащены «газолинки» Никсона[13].

Заманчиво было большие корабли, чьим предназначением в разворачивающихся боевых действиях могут стать крейсерские операции, обеспечить дополнительной степенью свободы – возможностью диверсионных нападений на порты и базы противника. По образу действий макаровского «Великого князя Константина» в войне с турками. Тем более что эта тактика была потом творчески развита англичанами в «Гекле» и «Вулкане», готовившихся ни много ни мало, а для атаки главных баз флотов вероятных противников – Тулона и Кронштадта.

Сама идея у царя принципиальных возражений не встретила. И решение об оснащении кораблей новыми мощными шлюпбалками и лебедками, способными поднимать на борт катера весом до двадцати пяти тонн, по четыре на броненосец и крейсер, а на «добровольцы» даже по шесть, было пропихнуто через ГМШ без проволочек и проблем. Если не считать таковой отрицательную поначалу позицию возглавлявшего сие ведомство генерал-адъютанта Зиновия Петровича Рожественского. Правда, быстро поменявшуюся после короткой приватной беседы с императором с глазу на глаз.

Ширмой, прикрытием истинных целей их установки стал циркуляр, требующий замены всего существующего шлюпочного хозяйства уходящих на войну кораблей металлическими маломерными судами, что, естественно, снижало пожароопасность. Они были только двух типоразмеров – легкие разъездные вельботы и большие паровые катера, способные выполнять функции моторных баркасов. Вот эти-то последние, вследствие своих размеров, и требовали нового шлюпбалочного хозяйства. Для ускорения процесса все новые вельботы и паровые катера заказали в Германии. По всем расчетам получалось, что к июню немцы первую партию сдадут. Инженеры фирмы «Шихау» должны были оснастить их американскими двигателями внутреннего сгорания, срочно заказанными при посредничестве Никсона у «Стандард моторс констракшн Ко». Нюанс был в том, что их мощность планировалась под 300 «лошадок».

Именно эти моторы и представляли собой ноу-хау всей этой затеи. Строиться катера должны были под видом быстроходных моторных яхт для членов Императорской фамилии и адмиралтейского начальства. После этого они перебрасывались по Транссибу во Владивосток. А там уже Макаров с Рудневым на месте решили бы: переправить их на крейсерскую эскадру или же использовать как москитные минные силы в обороне главной базы.