Также объект явился к прежнему председателю Гостелерадио СССР с целым пакетом новых, я бы даже сказал, революционных для советского телевидения проектов. На встрече Губернский негативно отозвался о лидерах советского правительства, в результате чего вскоре имел приватную беседу с председателем Кей-Джи-Би Цвигуном. Однако каких-то серьёзных последствий для объекта это не имело. Более того, по просьбе Цвигуна Губернский написал книгу о Кей-Джи-Би. Затем прежний руководитель Гостелерадио по состоянию здоровья оставил свой пост, а с человеком, пришедшим на его место, Губернскому удалось удивительно быстро договориться.

Одним из реализованных проектов стали съёмки на Кубе „мыльной оперы”, в которой воспеваются антиамериканские настроения и восстание крестьян против лояльного нам режима. Причём режиссёром сериала выступил сам Губернский. Сериал уже демонстрируется в нескольких странах Латинской Америки, а сейчас снимается второй сезон.

Особое любопытство вызывает тот факт, что за все эти годы объект ни разу не обращался к врачам. За время нашего наблюдения он не болел даже насморком. И что ещё более любопытно, его маленький сын, которому идёт четвёртый год, также не перенёс ни одного заболевания, в том числе характерного для его возраста. Не исключено, что объект обладает повышенным иммунитетом, который может передаваться по наследству.

И ещё одну интересную вещь удалось выяснить нашим людям. В своё время Губернский познакомился с известным русским артистом, любимцем советских граждан Владимиром Высоцким. Нашему человеку удалось войти в доверие артисту, и вот что он узнал. На одной из вечеринок объект представился Высоцкому ясновидящим, предсказав несколько событий, которые впоследствии имели место быть в реальности. В частности, Губернский предсказал точную дату прихода к власти в Эфиопии Менгисту Хайле Мариама, а также когда Ливия будет провозглашена Джамахирией. Особенно заинтересовало нас его предсказание об авиа катастрофе на Тенерифе, когда при столкновении двух самолётов погибли более 500 человек. Причём в последнем случае Губернский заявил, что столкнутся именно ДВА самолёта и погибнут более 500 человек…»

Стэнсфилд Тернер сидел над отчётом полтора часа, подчёркивая карандашом важные, по его мнению, места в тексте. Заканчивался документ предложением выманить объект на территорию нейтральной или дружественной Соединенным Штатам страны, а лучше в сами США, чтобы появилась возможность поработать с ним вплотную.

Взяв трубку телефона, директор ЦРУ набрал домашний номер Маккуэйна и только после того, как пошли гудки, посмотрел на часы. Половина первого ночи, дьявол, как-то он и не подумал, что его заместитель может уже спать. Но бросать трубку было поздно, на том конце защищённой от любой прослушки линии её уже подняли и прозвучал хриплый (наверное, спросонья) голос Маккуэйна:

– Я слушаю!

– Извините, Джеффри, что так поздно звоню… Я только что закончил читать ваш отчёт по этому… Губернскому. Он меня заинтересовал. Я имею в виду и отчёт, и самого русского. Крайне любопытный тип. Вам нужно с ним плотно поработать, выяснить, что он собой представляет.

– Я рад, сэр, что моё предложение нашло отклик в вашем сердце. Я могу надеяться, что получил карт-бланш?

– Именно так, Джеффри! Действуйте и не забывайте меня информировать о происходящем. А теперь спокойной ночи, надеюсь, вам удастся уснуть, а вот за себя я не ручаюсь.

Тернер опустил трубку и устало потёр глаза. Чувствовал он себя как после пары чашек крепкого кофе. Бывало, что, засиживаясь допоздна, он оставался ночевать на работе, благо к его кабинету примыкала комната отдыха. Нэнси уже привыкла к такому его графику и не докучала лишними звонками. Всё-таки жёны военных уже сами по себе – люди полувоенные. Утешив себя этими мыслями, он набрал домашний номер и, когда в трубке послышался голос супруги, сказал:

– Милая, ложись сегодня без меня, я задержусь на работе. Всё, целую, спокойной ночи, дорогая!

15 ноября Высоцкого не стало. Как раз на третий день после того, как закончился показ по телевидению сериала «Место встречи изменить нельзя». Не скажу точно, когда состоялась премьера в той реальности, но помнил, что тоже примерно осенью 79-го.

Кстати, что касается сериала, то он не сильно, но всё же отличался от виденного мной в прошлой жизни. Но в целом впечатление отличное, и актёрский состав подобран тот же, какой я помнил.

Высоцкого пырнули ножом в подворотне его дома на Малой Грузинской, когда он поздно вечером вместе с Влади возвращался со спектакля. Марина и стала объектом приставаний двух, как оказалось, наркоманов, которым якобы не хватало денег на очередную дозу. Хотя позже выяснилась весьма любопытная вещь. Но в тот момент эта версия стала для следствия основной. Короче, нарики решили грабануть поздних прохожих, догнав их уже возле дома и пригрозив холодным оружием. Оказывается, даже в это время уже имелись наркоманы, хотя я считал, что это было прерогативой творческих людей, как, например, употребление опиума в Англии людьми высшего света в конце XIX века. Хотя, если память мне не изменяет, в опиумных курильнях Лондона хватало всякого сброда и помимо аристократической знати.

Как бы там ни было, Высоцкий кинулся в драку и тут же получил удар ножом в печень. Обильное внутренне кровотечение дало кумиру миллионов всего около получаса жизни. Вызванная Влади «скорая» подъехать успела, но в больницу они привезли уже труп.

Убийц поймали той же ночью, они уже давали показания в СИЗО, и я не завидовал их участи. Ведь в криминальной среде поклонников творчества Высоцкого было хоть отбавляй. Но теперь это уже проблемы самих отморозков. Я же жалел, что моё вмешательство в этой реальности отняло у Семёныча почти год жизни. Где-то что-то пошло не так, шестерёнки событий в жизни Высоцкого не без моего участия крутанулись в другом направлении, и вот к чему это привело.

Утром следующего дня мне позвонил Сева Абдулов. Я как стоял с трубкой в руке, так и рухнул на вовремя подставленный женой стул. Позже Валя рассказывала, что в тот момент я выглядел словно мертвец, без кровинки на лице. Ещё бы, ведь я считал одной из своих миссий в этом времени продление жизни барда, а получилось… Чёрт! Твою же мать!!!

Похороны были назначены на воскресенье 18 ноября. Ирония судьбы, день, когда воскрес Христос, и когда страна прощалась с поэтом, актёром и певцом. Прощание проходило в Театре на Таганке, куда тело доставили из дома, с Малой Грузинской. Меня провели через служебный вход, иначе я реально рисковал не попасть внутрь – очередь к театру растянулась на пару километров. Валя не захотела участвовать в панихиде, сказала, что лучше запомнит Володю живым.

У гроба стояли отец Высоцкого, мачеха, мама, Марина в трауре, её сын Пьер, оба сына Высоцкого – Аркадий и Никита… Утирает платком влажные глаза Любимов, играет желваками Филатов, застыл, словно изваяние, Сева Абдулов. Даль – похоже, пьяненький – из последних сил сдерживает слёзы… Сбоку суетится Яблович, которого Высоцкий в последнее время не особо жаловал, опять же по моему наущению. Появляется Говорухин, тихо говорит Марине какие-то слова. Мне тоже нужно ей что-то сказать, но в голову ничего не лезет, кроме банального: «Сочувствую, прими мои соболезнования». Но сказать надо, и я подхожу, говорю: «Крепись, это наше общее горе, раздели его со всеми». Марина кивает, и её ладонь на мгновение касается моей руки. Я кладу цветы в изголовье гроба. Теперь можно отойти в сторону, затесавшись среди известных и не очень лиц.