Голоса резко стихают, а все мои внутренности сжимаются. Они снова ругаются. Из-за меня…

Закрываю глаза. Чувствую себя отвратительно, теперь не только физически, но и морально. Слабость все еще дает о себе знать, но голова, к счастью, больше не кружится. После капельницы и хорошего сна мне действительно стало легче.

В том, что произошло, виновата только я. Чуть-чуть не рассчитала с рационом, подумаешь, бывает. Да, надела этот корсет, перетянула слегка, но в совокупности это привело к тому, что я выключилась посреди свадьбы, прямо у Тима на глазах.

Отрываю голову от подушки. Тошнота утихла вслед за головокружением. Есть некая слабость, но она не мешает мне выйти из палаты и прилипнуть спиной к двери уже в коридоре. А еще, к своему ужасу, осознать, что Тима тут нет.

— Папа, — выдыхаю, — никто ни в чем не виноват.

Отец стоит с дядей Серёжей у окна, они продолжают выяснять отношения, но уже без криков.

— Ты зачем встала? — в голосе отца сейчас проскальзывает обеспокоенность, даже черты лица смягчаются.

— Хватит вести себя так, будто мне десять лет, — выдаю воинственно, но тут же добавляю жалобное: — Пожалуйста. Со мной все в порядке.

— Вернись в палату, Арина.

— Зачем? Чтобы не мешать вам ругаться из-за ерунды? — продолжаю стоять на своем.

— Это не ерунда, тебе нужно отлежаться.

— Я вообще не собираюсь тут лежать и уж тем более оставаться. Домой поеду. Если не к нам, то к Тиму!

Замечаю блеснувший раздражением отцовский взгляд и рефлекторно передергиваю плечами, которые тут же обнимаю ладонями.

— Спокойно, Стёпа, — тут же вмешивается тетя Алёна. — Арин, пойдем в палату, пусть они тут поговорят. Все сегодня на нервах, — она улыбается и мягко подталкивает меня к двери, — свадьба.

— Никуда я не…

— Арина? — обеспокоенный голос Тима врывается в мое сознание мгновенно, и я тут же поворачиваю голову. Он идет по коридору быстрым шагом. В руке стаканчик с кофе. Нервничает. Прекрасно вижу, что он нервничает.

— Ты зачем встала? Врач сказал…

— Ну хоть ты не начинай. Хватит возиться со мной, будто я младенец!

Азарину мои вопли, видимо, до лампочки, потому что он подхватывает меня под локоть и заталкивает в палату. А потом, потом просто хлопает дверью перед носом родителей. Даже закрывает ее изнутри на защелку.

Задеваю выключатель, и над нами тут же загорается свет.

— Ты нормальная вообще? — на крик Тим не переходит, но то, что злится, и так понятно.

— Не кри…

— Что? Я не кричу.

Азарин ухмыляется и усаживает меня на кровать. Точнее, он просто наступает, и я невольно оттесняюсь, пока не врезаюсь в нее бедрами, и покорно присаживаюсь на самый край.

— Я, блядь, с тебя в ахере, — выдает недружелюбно, но почему-то напоминает мне нахохлившегося воробышка.

Именно поэтому на моих губах проскальзывает улыбка.

— Весело тебе? — подходит совсем близко, склоняясь к моему лицу, упираясь кулаками в матрац.

— Прости меня, — тянусь к его губам, но Азарин отстраняется.

Дико от этого бешусь, но язык держу за зубами.

— Мне твой отец весь мозг чайной ложкой сожрал. Это у вас семейное, видимо.

— А я просила ему не говорить!

— Серьезно?

Тим так смотрит, что теперь свою вину я начинаю чувствовать острее. Не хочу, но сопротивляться собственным демонам сложно.

— Хватит меня обвинять, — барахтаюсь в протесте из последних сил, стараясь говорить громко и четко.

— Я вообще никого не обвиняю.

— Не злись.

— Головой вообще думаешь? А если бы и правда была беременна? — глядит на меня ошарашенно.

— У меня все в порядке с циклом, и я не беременна.

— А вдруг…

— Мы, кажется, пришли к выводу, что дети нам не нужны.

Тим бесится еще сильнее, резко развернувшись, как ошпаренный несется к окну. Пару минут смотрит в него молча. А потом выдает:

— Мы, блядь, не бедствуем. А всю твою учебу можно совмещать.

— А как же мое тело — мое дело? — уже откровенно над ним насмехаюсь. Кажется, голодовка и два бокала шампанских оставили в моем разуме куда больше последствий, если я не заморачиваясь смеюсь над ним в сложившейся ситуации.

— Твое. Но когда это нас обоих касается…

— Я не беременна. Прекрати истерить.

— Я в курсе, что нет, — выдает уже спокойнее.

— Откуда?

— Анализ крови видел.

— Когда?

— Двадцать минут назад.

— Как они вообще посмели показывать мои результаты анализов? Ты мне не родственник, — прищуриваюсь, подтягивая колени к груди.

Тим сверкает злобным взглядом, и я тут же затыкаюсь. Продолжать его провоцировать не стоит.

— Ты меня домой заберешь? — поднимаюсь с кровати и медленно подхожу к Азарину со спины.

Убираю все свои колючки. Обнимаю плечи, которыми он тут же передергивает, но попытка скинуть мои руки оказывается безуспешной.

— Я же тебе не родственник, — копирует мои интонации.

Прикрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Понимаю, что скандал сейчас на пустом месте…

Когда вновь смотрю на Тима, меня осеняет!

— Мы же не сорвали свадьбу?

Тим смотрит на меня как на дуру. Даже глаза закатывает.

— Никто даже не заметил, как мы исчезли, думаю.

— Это хорошо, — скребу ногтями его запястье, в которое вцепилась еще минуту назад.

— Так заберешь?

— Домой к себе поедешь, — цедит сквозь зубы.

— Ты сейчас серьезно?

— Да, — наконец поворачивается ко мне лицом. — Мы с твоим отцом это уже обсудили.

— А ты?

— Я поеду с тобой.

— Это хорошо, — привстаю на носочки и целую его в щеку. — Я тебя люблю, — облизываю губы, заглядывая Азарину в глаза. — Очень-очень, — улыбаюсь, пытаясь вывести нас из этого накала эмоций.

Несколько минут мы стоим молча. Только смотрим друг на друга. Тим не шевелится и ничего мне не отвечает.

— Фотки еды своей мне слать будешь, — изрекает уже на выходе из палаты.

— Что? Нет, это вмешательство в частную жизнь, — спешу за ним и резко замираю в коридоре.

Родители, оказывается, все еще здесь. Тим переглядывается с моим отцом, тот кивает.

— Что происходит? — завожу руки за спину.

— Ничего. Поехали.