Вера:

– А какие я должна строить планы? Может, я просто ситуацию не вижу со стороны…

Литвак:

– Нужно думать о ком?

Вера:

– О себе.

Литвак:

– Вот и думай о себе.

Вера:

– Я думаю о себе, потому что сейчас я начну делать коллекцию, которая…

Литвак:

– Одну секундочку. Услышали? А то будут думать, что я не состоялась… Тебе надо уходить, потому что ты хочешь остаться, чтобы кому-то что-то доказать. Так я знаю, что ничего не докажешь. А уходить надо тогда, когда там нельзя развиваться. А если там можно – развивайся, но не для того, чтобы о тебе думали хорошо. Это же ты сама только что сказала. А если хочешь остаться, то давай будем учиться психологическому айкидо. И научимся хотя бы первому шагу: «Как скажете, товарищ начальник».

Вера:

– Как скажете, товарищ начальник.

Литвак:

– Правильно. Естественно, никаких предложений от тебя не должно исходить по поводу новых дизайнерских разработок. А разрабатывать их можно. То, что ты по дизайну делаешь, делай, но не предлагай начальнику, пока он тебе сам не предложит это сделать.

Вера:

– А он уже мне предложил разработать коллекцию, которая будет выставляться в январе…

Я делаю свое дело. Если у нас все получится как надо – ты будешь думать обо мне хорошо. Если нет – ты тогда уйдешь. И что я могу сделать? Значит, расстанемся, и все.

Литвак:

– Это уже после всех этих драм?

Вера:

– Да.

Литвак:

– Значит, выполняй. Значит, письмо, в котором она показала, что его принизила, на него подействовало. Делай, пожалуйста. О том, что у вас что-то было, – забудь.

Вера:

– Я забыла.

Литвак:

– Ничего не было! И выполняй заказанную коллекцию. Хочешь быть счастливым – перестань отстаивать свою правоту – кто-то из великих сказал. Я своим студентам говорю: выкинь немедленно все, что научный руководитель сказал. У нас же кругом парадоксы. Кандидатская диссертация должна быть серой. А если там будут научные открытия – провалят. Как мою. Я же через это прошел. Я защитил свою диссертацию в третьем ученом совете. Я теперь понял, почему проваливался: там были оригинальные идеи. А потом, когда я поменял научного руководителя, он мне объяснил, кого надо слушаться… Потом написал монографию невроза и туда вставил все, что хотел. Но за одним своим именем. Одна моя кандидатская тогда трех докторских стоила. Перебор сделал.

Вере советую: если бы только убрать у нее все глупые идеи, усилить бренд фирмы и занять первое место на выставке, тогда она сделает карьеру шикарную. А если ее ноу-хау отвергнут, что вполне возможно, то у нее уже будет продукция. Тогда надо просто найти умного человека, который ее примет. А нет – сама организует выставку, а там будет делать все что хочет. Но продукцию надо делать – это правильно. Только думать: если она будет очень хорошая или если будет очень плохая – ее отвергнут.

Начальнице советую: если бы только убрать у нее все глупые идеи, усилить бренд фирмы и занять первое место на выставке, тогда она сделает карьеру шикарную. А если ее ноу-хау отвергнут, что вполне возможно, то у нее уже будет продукция. Тогда надо просто найти умного человека, который ее примет.

Вера:

– Я к этому абсолютно готова.

Литвак:

– Правильно, готова, но уже работа сделана будет, понимаешь? В другом месте выставишься. Вот это надо делать. А доказывать всем, что ты не осел, – этого не надо. Умные люди и так видят. Посмотрите, в недоумении она. Уже вопрос: как я к тебе отношусь, а? Хорошо или плохо? Нет, она не знает, значит, она думает, что я плохо отношусь. Я ж простые вопросы задаю. Но мне нужен односложный ответ. Она не отвечает, значит, она получила не то, что ждала. Это же хорошо. Потому что то, что она ждала, могла бы сама себе сказать. Люди многие советуются для чего? Для того, чтобы получить совет, который соответствует их желаниям. Конечно, я могу ошибаться – тогда делайте по-своему. Конечно, она ко мне плохо относится. Это глубокая логическая ошибка. Почему? Потому что если бы я к ней плохо относился, я бы великолепно всю ее муть выслушал бы и сказал: «Молодец, как я тебе сочувствую, ты самый несчастный человек на свете». И быстренько от тебя бы уже давно избавился. А поскольку я чувствую, что из тебя можно еще что-то сделать, поэтому я так с тобой себя веду. А она никак не может понять, что я к ней хорошо отношусь.

Литвак:

– Теперь Нина у нас отчитываться будет. Мы сколько уже знакомы?

Нина:

– Два с половиной года знакомы.

Литвак:

– Она пришла в разобранном виде, когда я проводил семинары в Ачинске Красноярского края. У нее была «возня» с мужем и дочерью. У нее свое предприятие, она окулист. Не знаю, высшая категория за тобой еще сохранилась?

Нина:

– У меня первая.

Литвак:

– Сейчас у нее свое предприятие: производство, консультирование и прочее. Раньше всего в первую очередь мы «разделывались» с дочерью. Дочери сейчас сколько лет?

Нина:

– 25 лет.

Литвак:

– Тогда ей было 22 года. Она вся была озабоченная, выглядела старухой. Если дочери 25, то ей более 40, в общем, полная старуха. Когда она стала невестой, она помолодела, стала очаровательной. Календарный возраст поменять я не могу, а психологический – запросто. Календарный возраст плюс возраст предрассудков управляют вашим поведением. Самое интересное, что сразу меняется и внешний вид человека. Вам 45 лет?

Нина:

– 47 лет.

Литвак:

– Даже на 45 не смотрится. Ты помолодела за счет того, что поняла – с дочерью связываться не нужно, сама без тебя разберется. А с мужем в результате мы укрепили социалистическую семью. Она выросла в карьерном плане, и такой муж ей просто стал не интересен. Нина с нами ездит и на аналитическом тренинге уже была. И на следующий приедет на греческих островах, а там хорошая тусовка. Там ведь «дешевых» людей нет. А чем богаче человек, тем он и умнее. Об этом говорит статистика. Если он бедный – как я могу понять, что он умный? Дурак значит. А у нас в стране ведь так легко разбогатеть. Дураков так много, что приложи чуточку ума и получишь свое. Я о Нине все рассказал, что хотел. А дальше она сейчас будет отчитываться.