Майка выразительно закатила глаза.

– Боже, ну и тараканы у тебя в башке! С чего ты взяла, что любовь между детьми непременно придётся делить?!

– А как иначе?

– Да никак. Сань, у тебя огромное доброе сердце. Любви в нём хватит на всех. И на Ляльку, и на второго малыша, и на Вика, и ещё много на кого.

– А если нет?..

– А если да? – невозмутимо отбила она подачу.

– Майка!..

– Санчес!

В конце концов я не выдержала и расхохоталась; серьёзный разговор сам собой завершился. Но, как я ни отмахивалась от мысли о ребёнке, она занозой крепко и глубоко засела у меня в голове.

Все три дня, проведённые в Питере, я гоняла эту идею туда-сюда, вертела так и этак, прикидывала, размышляла, обдумывала… и в конце концов была вынуждена признать, что действительно хотела ребёнка. Если бы не мои страхи, я уже давно решилась бы забеременеть.

Да? Нет. Нет? Да?..

Голова моя была готова взорваться от напряжения. Всю обратную дорогу до Москвы я думала над Майкиными словами и в конце концов решила положиться на волю случайности. “Господи, подай мне какой-нибудь знак!” – взмолилась я, когда поезд уже подъезжал к Москве. И знак не замедлил явиться: на перроне молодая беременная женщина радостно обнимала мужчину – вероятно, мужа, и оба выглядели такими счастливыми!..

Я доехала до дома, сбросила с плеч рюкзак и сказала сонному Вику: “Будем делать детей. Здесь и сейчас”.

И мы их делали там и тогда. А потом ещё раз… и ещё, и ещё. А через несколько недель я поняла, что во мне развивается человек.

Я одновременно дико обрадовалась и безумно испугалась. Всё остальное вдруг резко ушло на задний план, всё стало пустым и неважным, кроме беременности. Я варилась в густом супе из собственных эмоций – от восторга до ужаса, от отчаяния до безудержного веселья.

Узнав о том, что скоро он станет отцом, Вик развил такую кипучую деятельность, словно это он был беременным, а не я. Именно Вик нашёл мне потрясающего врача. Я же была в таком ступоре, что практически ничего не соображала и даже не подумала о необходимости искать гинеколога.

Докторица оказалась милой щебетуньей, пребывающей в состоянии вечного позитива. Когда мы делали первое УЗИ, она воодушевлённо воскликнула:

– Так, всё в норме. Просто отлично! Вот какой правильной формы плодное яйцо, сразу видно – хороший человек будет!

А я тогда лежала, слушала её восторги и думала: “Эй, не гони лошадей, у меня уже есть человек, получившийся из правильного плодного яйца, и по УЗИ тоже всё было отлично, а вышло в итоге не очень!"

Вот и все мои мысли на тот период. Никаких желаний, мечтаний и стремлений – почему-то казалось, что всё это происходит не со мной.

Потом настал период дикой паники, которая усиливалась с каждым днём: “А вдруг опять?” Чтоб хоть как-то её унять, я начала сдавать море анализов в каких-то промышленных масштабах – лишь бы убедиться, что всё нормально, и успокоиться. Анализы показывали норму, но даже тогда я боялась сглазить и никому не говорила об этом, хотя, казалось бы – как в принципе можно сглазить анализы? Видимо, крыша тогда всё же немного отъехала…

Поскольку меня не отпускало, я стала перепроверять результаты: делала по два УЗИ на каждом сроке в разных клиниках. Каждый раз, лёжа на кушетке, я ждала, что сейчас мне скажут что-то нехорошее. Когда мне сообщали, что всё в порядке, я не испытывала никакой радости, а начинала допрос с пристрастием:

– А сердце у ребёнка стучит нормально? А может, многоводие? Или маловодие? А плацента постарела? И что там допплер показал? А гипоксию плод не испытывает? От срока не отстаёт? А отслойки нет? А угрозы выкидыша? Сильный тонус? Есть шанс родить доношенного? А вы точно хорошо посмотрели?

Врачи с опаской косились на меня, как на ненормальную, и терпеливо заверяли, что всё в порядке. Я ненадолго успокаивалась, а потом всё начиналось сначала.

В конце концов Вик, который прекрасно видел, что со мной творится, серьёзно сказал, что если я не переключусь на что-нибудь, то действительно тронусь умом.

Это было незадолго до Нового года…

Я вспоминала, какой была в прошлом декабре: стояла у кухонного окна, глядя сквозь стекло на грязный двор, и понимала, что никогда ещё так быстро не подводила итоги года. Никаких достижений и желаний, только пустота и усталость… И малодушное желание сдохнуть, чтобы разом покончить со всей этой бессмыслицей. Как же всё изменилось с тех пор!..

Я тогда встала с постели, подошла к зеркалу и уставилась на своё отражение. Меня вдруг пронзило: господи, во мне же че-ло-век! И может быть, даже совершенно здоровый… Ну бывает же такое?!

Ну есть же нормальные дети без генетических патологий, ДЦП, аутизма, СДВГ, хронических хворей… просто дети. Не идеальные – а обычные. Чтобы не бегать с ними по врачам, никого не спасать, не покупать очки, ортопедическую обувь, инвалидную коляску, корсеты и что-нибудь ещё. Чтобы не заниматься самообманом и уговаривать себя: “Да он тихонький – наверное, характер такой” или наоборот – “Просто он у нас непоседа и шилопопик”. Уговаривать, но понимать в глубине души, что на самом деле это какой-то страшный и сложный диагноз…

А существуют ещё и обычные дети, которые вовремя начинают сидеть, ползать, говорить, думать и соображать. Которые учатся, что-то делают, чего-то достигают. Ты даёшь им – а они берут. Ты вкладываешь – а они впитывают. Без боя, без сопротивления. Которые требуют знаний, развития, каких-то увлечений и развлечений, а не просто базового внимания и любви, как у новорождённого ребёнка.

– Ну бывает же такое?! – спросила я Вика, чувствуя, как дрожат губы.

Ужасно хотелось курить, но я бросила эту скверную привычку в ту же самую секунду, когда тест показал две заветные полоски.

– Что “такое”? – не сразу сообразил он.

– Есть же родители, которые водят своих детей по кружкам и развивашкам, а не только по врачам и дефектологам…

– Конечно, есть. Может быть, сейчас это как раз наш с тобой случай, – мягко сказал он и улыбнулся.

А я вдруг почувствовала себя конченой эгоисткой. Господи, Вик же волнуется и боится не меньше моего, у него ведь тоже нет опыта нормального отцовства…

Именно с того момента у меня стали появляться мечты, хотя при этом не покидало чувство, что я слишком самонадеянна. Страшно было мечтать – я боялась напридумывать себе идеальное будущее и жёстко обломаться.