– Это что, ма-а-ло?

– Подожди… Подожди! Я не то хотел спросить. Я хотел… Ты что… ты сказал, что…

– Обломись, ладно, проехали.

– Он к тебе… он что? Он…

– Да ничего он ко мне. В глазках счастье: вот, вот наконец удовольствие от общения с учеником! «А знаете ли вы, Костя, что у вас очень своеобразные суждения?! Богатейший внутренний мир!»

– Так и мне он то же говорил. Что я могу гордиться сыном. Что он в тебе видит коллегу.

– Ага! Я тогда даже тусовку свою забросил. Так старался его в очередной раз поразить при встрече. Еще бы, взрослый человек – и дорожит общением. И с кем? Со мной, уродом, от которого даже отец ушел, а взрослые в сумерках ускоряют шаг. Сидел, корпел над учебниками. Конспектировал. А потом он вышел как-то проводить, идем, говорим – я вокруг вообще ничего не вижу, так беседой увлечен. Ну просто Бог он! Не такой, как все. Особенный. Увлеченный. И в меня верит! Он меня под руку взял. А нас тогда, оказывается, Потап видел. Он в том же подъезде живет. И оказывается, там не то что подъезд – весь их дом знает, что… Да голубой он, папа!

– Почему ты мне не сказал? Почему?

– Тебе-то?

– Не молчи. А то я совсем замерзну.

– Греешься словами? Я год потратил, чтоб отмыться. Мне руки не подавали… Надписи разные писали – понимаешь какие. А я бился… Хорошо, Япончик лапу протянул. Из одиннадцатого. Сказал, что видел меня в деле. С девчонками. Что? Увял? А говоришь – подарок… Жизнь… Да ладно, мне это все теперь параллельно. Весь этот ваш животный мир. Я, может, еще неделю назад сказал бы: ненавижу этот мир. Теперь без второго слога.

– Не понял.

– Не вижу. Не ненавижу, а видеть не хочу…

– А что случилось неделю назад? …Что-то долго мы молчим, Костя!

– Что, прикалывает? …Я как исчез, он ведь так ни разу и не позвонил. Не искал меня. Хотя жив-здоров, я видел. Значит, я его и в самом деле интересовал-то только в этом смысле, а не как личность. Да?

– Он мне звонил. Просил на тебя не давить. Сказал, что мотивация на учебу в этом возрасте не у всех просыпается, что, может, у тебя первая любовь.

– Тонко.

– Подожди, так Потапова ты тогда потому так избил? А мне директор школы говорил, что ты растешь садистом. Что просто чистый садист.

– Да что Потапа. Война была. Каждый день, как на фронте. Меня в конце концов бояться стали. Я мог напасть даже за взгляд. Вот посмотрел не так – на, получай! Зато тема ушла. Напрочь. Забыли. Ты совсем потух, может, тоже решил? Прыгнем? Шучу… Слышь? А как ты все же здесь сегодня приключился? А?

– Сам не могу объяснить – флюиды, наверное. Когда ты утром сегодня пришел, я тяготился страшно, потому что ты был какой-то очень уж невыносимый. Коробку с техникой пнул ногой, на Ксюшу натолкнулся и не извинился. Я тебе отдал лекарства для мамы, глянул в глаза, а они у тебя, как на кодаковском снимке, – красные… Попытался уйти, как прежде, с головой в компьютер – не смог. Встал, подошел к окну. Ты как раз в это время уже переходил дорогу. Маленький такой, когда с высоты смотришь, скрюченный, дохлый. Машины летят, а ты идешь будто не видя, как будто ничей. Я чуть не закричал: Господи! Да это же мой пацан! Это мой пацан, и разве не ясно, что он ищет смерти?..

– Я не искал.

– Неосознанно. Может быть… Я весь день промаялся – места себе не находил. Вечером лег, попробовал уснуть, а потом подскочил, завел машину и примчался сюда. Двери ключом открыл, в твоей комнате – свет. Прочел записку, вышел сюда…

– А я, как понял, что это ты, – думал сначала, что это меня уже глючит.

– Слышишь, Котька, ты – мой пацан. Мой. Просто видишь, как иногда функции душат человека. Мы – кто угодно каждый день: пассажиры, водители, работники, телезрители, пешеходы… Функции. Во мне только сегодня, может быть, человек поднял голову, Котька. Ты больше человек, чем я, ты все так остро переживаешь…

– Да я гнилой. Много ты про меня знаешь…

– Нет ничего такого на свете, из-за чего тебе не следовало бы жить.

– Нет ничего такого на свете, из-за чего мне следовало бы жить. Я все попробовал.

– Ты? Все?

– Все. Под девизом «Живи быстро, умри молодым». Девки, дурь, водка. Что еще?

– А любовь?

– Ну… любовь… Есть тут одна… Прикольная. Ногти разных цветов, знаешь: черный, зеленый, желтый. Классная! Настена. Шапка, как у гнома. Смешная. Только я ее увидел тут неделю назад… С Япончиком.

– Отбей.

– Я? У Япончика? Да ты знаешь, какой у него прикид!

– При чем здесь прикид? Она что, в одежду влюбляется? Эх, Котька… Ой! Я назвал…

– Да ладно.

– Просто мы с тобой давно не говорили. Целую жизнь.

– Да никто со мной не говорил. Мать замотана, жалко ее. Я ее достал. Сам не знаю, чего находит: то посуду всю побью, то такого ей навысказываю – сам себе поражаюсь. Злоба…

– Ты мало спишь, глаза – как на «кодаке»…

– Мало. Вообще всю неделю почти не сплю. Не идет сон. Оттого, что ни в чем теперь не вижу смысла…

– Мы с тобой уедем на недельку. И будем говорить. Будем говорить, говорить – во всем разберемся.

– Во всем? Да я гнилой, папа…

– Значит, я люблю гнилого сына. Который думает, что все попробовал, а сам только хлебнул чуть-чуть из болота.

– Ты меня любишь?

– Пока жив – да. Но вот-вот окочурюсь от холода. Иди хоть сюда ближе, прижмемся – может, согреемся. Это только красиво звучит, Котька. Романтично, таинственно: вот, непонятый такой бросился с балкона шестого этажа. А кому-то соскребывать потом тебя, такого крутого, по кусочкам, морщиться, тащить. Тяжелые впечатления человек старается вытеснить. И Настена вытеснит: зачем жить с такими воспоминаниями?! Понимаешь? Посмотри, светает. Посмотри, как красиво. Что ты вздрагиваешь, тоже замерз?

– Что-то страшно стало…

– Со мной? Ты же теперь со мной. Я теперь больше никуда от тебя не денусь. И во всем мы с тобой разберемся…

– Во всем? Да я ни один предмет, кроме физкультуры, теперь не догоняю.

– Догоним. Слушай! А знаешь что? Я сегодня, можно сказать, вообще ничего не ел.

– Вчера теперь.

– И вчера. Один бутерброд за весь день.

– За полтора.

– Как ты думаешь, там в холодильнике есть что-нибудь такое?

– Яичницу, наверное, можно сделать.

– Пойду сделаю.

– Пап! Там еще это… на дверце ветчина есть. Мне с ветчиной, ладно?

Андрей Курпатов – врач-психотерапевт, основатель и научный руководитель «Клиники психологического консультирования и психотерапевтического лечения» (г. Санкт-Петербург, Москва).