– И как нанесение ущерба веррарскому торговому флоту связано с поддержанием и защитой порядка?

– Малая жертва впоследствии окупится сторицей. В нашем городе дремлет зерно силы, которое, упав на плодородную возделанную почву, расцветет пышным цветом. Ламора, представляете, каких высот достигла бы Теринская империя за долгие века мирной жизни, если бы ее не раздирали междоусобные склоки между вечно враждующими городами? Но сейчас, после бесконечной череды тягот, бед и невзгод, в городе зарождается нечто изумительное. Алхимики и искусники Тал-Веррара не знают себе равных, да и ученые из Теринского коллегия всегда помогут… Да, все случится именно здесь!

– О-о, милый Максилан! – воскликнул Локк, игриво повел бровью и призывно улыбнулся. – Оказывается, вы мужчина не только настойчивый, но и пылкий. Ах, наши судьбы связаны навеки! Вы не против, если я отдамся вам здесь и сейчас?! Нет-нет, не волнуйтесь, Жан не станет возражать! Он, как подобает учтивому господину, скромно отведет глаза.

– Не паясничайте, Ламора. Лучше выслушайте, что вам говорят. Выслушайте – и уясните досконально, – с нажимом сказал Страгос. – Все это зрелище потребовало усилий шестидесяти человек – наблюдателей, ожидавших моего сигнала, алхимиков, создававших из дыма облака и тучи, слуг, раздувавших мехи, дабы вызвать бурю… А еще несколько десятков просто дергали за веревочки – к ветвям, как к марионеткам, привязаны тончайшие проволочки, чтобы деревья можно было раскачивать с большей убедительностью. Целая армия хорошо обученных работников трудилась ради того, чтобы сотворить пятиминутное представление для троих в лодке… Таких высот не достигли даже искусные творения умельцев прошлых веков. А мы достигли! И со временем достигнем большего. Может быть, вскоре для такого представления потребуется не шестьдесят, а тридцать человек. Или десять. Или один-единственный. Может быть, когда-нибудь изобретут устройства, способные с большей убедительностью изображать ветер, дождь и бурлящий поток. А вдруг удастся создать такие изощренные и мощные механизмы, с помощью которых можно будет изменять все вокруг и управлять всем, даже самими людьми – и телами, и душами? Мы обитаем на руинах мира Древних, осененные зловещей тенью картенских магов. И все же простые смертные способны обрести такое же могущество, а с течением времени, если будет на то благоволение богов, может быть, и превзойти и своих предков, и соперников.

– И для свершения всех этих грандиозных замыслов, – сказал Жан, – вам просто необходимо, чтобы мы с Локком, прикинувшись пиратами, отправились в неведомые моря?

– Тал-Веррару не обрести величия, пока его судьбой распоряжаются те, кто, выдоив из города золото, как молоко из коровьего вымени, при первом же признаке надвигающейся опасности бежит куда глаза глядят. Иными словами, нужную мне власть я либо силой отберу у своих противников, либо выманю обманом. Народ меня поддержит. Если вы успешно исполните мое поручение, то повернете ключ в замке двери, преграждающей путь к великим свершениям! – воскликнул Страгос, призывно разведя руки. – Вы – воры. Я предоставляю вам возможность украсть саму историю.

– Ну это не самое заманчивое предложение, – сказал Локк, – в сравнении с возможностью обзавестись надежным кровом и кубышкой в счетном банке.

– Вы ненавидите картенских магов, – заметил Страгос.

– Допустим, – ответил Локк.

– Последний император Теринского престола пытался истребить их магией – колдовством против колдовства – и умер мученической смертью. С картенскими магами невозможно совладать их же искусством. Их колдовство непревзойденно, а их стараниями ни один город в мире не обзаведется магической мощью, способной с ними справиться. Нет, с ними надо бороться вот этим… – Выпустив весло, он обвел рукой заводной лес. – Механизмами. Поделками искусников. Алхимией и заводными устройствами – плодами человеческого разума.

– Значит, все это, – сказал Локк, – все это смехотворное предприятие… все эти бредни о величии и могуществе Тал-Веррара… все это ради того, чтобы картенских магов побороть? Весьма любопытная задумка… Но почему? Чем они вам так досадили?

– Некоторые исторические труды упоминают о древнем, забытом искусстве – иллюзионизме, – сказал Страгос. – Вы о таком знаете?

– Кое-что слыхали, – ответил Локк. – Совсем немного.

– Некогда исполнители иллюзий – не настоящего колдовства, а магии-обманки, для отвода глаз – встречались повсеместно. Они давали представления и для простого люда на улицах и площадях, и в особняках знатных господ, и даже при императорском дворе. Но это искусство исчезло почти бесследно, о нем напоминают лишь уловки шулеров в карточных играх. Картенские маги, как волки, рыщут по нашим городам, вынюхивают и немедленно уничтожают любые проявления способности к колдовству. Ни один глупец на свете не объявит во всеуслышание, что обладает даром творить чудеса. Много столетий назад страх искоренил это искусство. А картенские маги наш мир искажают самим своим существованием. Именно они, а не политические соображения управляют миром, и не имеет никакого значения то, что мы нанимаем их для своих целей. Гильдия картенских магов влияет на все наши замыслы, извращает все наши мечты. Страх перед магами отравляет духовные устремления человечества, не позволяет даже представить себе иную судьбу, лишает нас надежды возродить великую империю. Я прекрасно понимаю, что мой поступок вам кажется непростительным, однако же, хотите верьте, хотите нет, я восхищен тем, что вы посмели воспротивиться картенским магам. Они полагали, что, вверив вас мне, измыслили вам подобающую кару, но, сами того не подозревая, вручили мне прекрасное орудие для расправы с ними.

– Ну да, прекраснодушные порывы, благие намерения… – вздохнул Жан. – Можно подумать, вы оказываете нам великую честь, насильно заставляя их выполнять.

– Мне для ненависти к картенским магам особых поводов выдумывать не нужно, – сказал Локк. – Ни для ненависти, ни для того, чтобы с этими мерзавцами бороться. Мы с Жаном не таясь им вызов бросили, не исподтишка, а в открытую над ними глумились. Но только безумец способен вообразить, что картенские маги беспрепятственно позволят кому-либо создать нечто, представляющее угрозу для их могущества.

– Нет, до этого я не доживу, – вздохнул Страгос. – Но семя зароню. Присмотритесь к миру повнимательнее, Ламора, заметите много любопытного. Отчего повсюду так почитают алхимию? Она освещает наши жилища, исцеляет наши раны, предохраняет от порчи съестное, улучшает вкус сидра… – самодовольно ухмыльнувшись, заявил архонт. – Алхимия – низкопробная разновидность колдовства, но картенские маги никогда не пытались ее запретить или ограничить ее использование.

– Потому что им на алхимию наплевать, – сказал Локк.

– Нет, не потому, – возразил Страгос. – А потому, что без алхимии не прожить. Запретить алхимию – все равно что запретить воду или огонь. Такой запрет вызовет всеобщее негодование, и народ, презрев страхи, восстанет на борьбу, чтобы любой ценой добиться победы. Картенские маги хорошо понимают, что сила их не безгранична, и в один прекрасный день мы их превзойдем…

– Мастер вы сказки сказывать, архонт, – улыбнулся Локк. – Написали бы книгу, я б сразу десяток копий переписчикам заказал. Все это великолепно и увлекательно, но вы сейчас нашими жизнями играете, мешаете нам завершить дело, к которому мы долго и старательно готовились.