Мэгги махнула рукой. Она их не слышала, потому что повторяла про себя неожиданные слова Сен-Жюста: «Или как он смотрит на тебя».

Так вот, оказывается, что происходит между Алексом и Стивом… то есть лейтенантом Венделлом. Невозможно поверить в то, что мужчины сцепились, точно петухи, и готовы биться за нее. За нее. Черт.

И что теперь ей делать? Что она чувствует к Алексу, к лейтенанту Венд… о черт, к Стиву?

После минуты тщательных раздумий она осознала: неизвестно. Неизвестно, что она чувствует. Она знала одно — это полный каюк!

Мэгги встряхнулась, стерла с лица глупую улыбку и вернулась в гостиную в тот момент, когда Сен-Жюст помогал Берни подойти к дивану и уговаривал ее прилечь.

— Что случилось?

— Вы же смотрели старые фильмы, мисс Келли? — улыбнулся Венделл. — Миссис Толанд-Джеймс изображала для нас Кэгни. «На вершине мира, ма, на вершине мира!»[32]. И неплохо.

— Мэгги, — слабенько позвала Берни, подавая ей руку, — я пропала, Мэгги. Моя преступная жизнь подошла к позорному концу. Мне светит только электрический стул или пистолет. — Она оторвала голову от подушки. — Эй, легавый, вставишь мне в рот пушку?

— Заткнись, Берни, и прекрати прикидываться вдрызг пьяной, я-то знаю, что это не так, — попросила Мэгги и взглянула на Сен-Жюста. — У нее истерика. Мы уже закончили? Вы все можете идти, а я позабочусь о ней.

— Нет, нет, — запротестовала Берни, приподнимая себя в полусидячее положение. — Давайте во всем разберемся. Я хочу послушать, по каким причинам лейтенант считает, что только я могла убить Кёрка.

— Ты уверена?

— Мэгги, — Берни опустила ноги на пол и тряхнула спутанными рыжими волосами, — я совершенно уверена. — Затем облапила Мэгги и зашептала: — Лучшая защита, дорогуша, — это нападение. Я узнаю, что у них есть против меня, и мы с адвокатом дадим им отпор. Понимаешь?

Нет, она совершенно трезва, поняла Мэгги. Берни снова стиснула ее, отпустила и потребовала у Стерлинга принести еще выпить.

— Ладненько, — Мэгги встала с дивана. — Алекс, тебе слово. Действуй.

— Непременно, — Сен-Жюст слегка поклонился и снова вышел на середину комнаты, сжимая в руке монокль. — Лейтенант, не пора ли вам вытащить блокнот?

— Конечно, — согласился Венделл и, изогнувшись, вынул из заднего кармана маленький блокнот на пружинке. — Не хочу пропустить ни слова.

Сен-Жюст слегка наклонил свою красивую голову.

— Прекрасно. Давайте начнем. Миссис Лейтон, Кларис, пожалуйста, сядьте вот на этот диван.

Табита Лейтон, подавив зевок, сразу села, Кларис же поставила книгу, которую начала читать, обошла диван и пристроилась возле агентши.

— Превосходно. Я хочу сделать небольшое вступление и объяснить, зачем я попросил вас, леди, и отсутствующего сейчас мистера Пинкера прийти сюда сегодня. Просто потому, что не знал, кого пригласить еще. Возможно, по земле ходит множество тех, кто желал похоронить мистера Толанда. Однако все вы были на вечеринке Мэгги, все вы знали о том, что Мэгги и Толанд собираются обедать вместе в тот роковой вечер, значит, каждый из вас находится под подозрением. Эти подозрения мы надеемся снять до конца нашего собрания.

Табита Лейтон подняла руку.

— А это надолго? — спросила она и подавила очередной зевок. — От проклятых антигистаминов хочется спать.

Сен-Жюст улыбнулся, и Мэгги с любопытством посмотрела на него. Он считает Табби подозреваемой? Почему? А она-то думала, что он пригласил Табби и Кларис лишь для компании. Как бы то ни было, ему нравилось выступать перед зрителями.

— В таком случае поспешим. — Сен-Жюст кивнул Стерлингу, который налил вино и протянул ему бокал. — Благодарю тебя, друг мой. Ведя расследование, всегда чувствуешь жажду. Хорошо, приступим. И по причине личной заинтересованности Бернис мы начнем с нее.

— Ура, — проговорила Бернис, слабо улыбаясь. — Давай, Алекс. Блесни.

Сен-Жюст начал расхаживать, продолжая смотреть в лицо Берни, и произнес всего лишь одно слово:

— Ревность.

— Что? — Берни тряхнула головой. — Ревность? К чему? Я думала, мой мотив — деньги.

— Они могли бы быть мотивом, как ошибочно предположил досточтимый лейтенант, — объяснил Сен-Жюст, — если, конечно, ты не хитрее, чем я думал, а сам я менее восприимчив. До поминок ты и не подозревала о том, что станешь наследницей состояния Толанда и его бизнеса. Не так ли?

— Понятия не имела, — ответила Берни, и Мэгги заметила, как тень улыбки скользнула по лицу подруги.

— Значит, остается ревность, — продолжал Сен-Жюст, и улыбка с лица Берни испарилась. — Ты же была замужем за Толандом, правильно?

— Ну и что? Все это знают. Я ушла из колледжа, чтобы выскочить за этого мерзавца. Подарила ему лучшие пятнадцать лет своей жизни, а потом он бросил меня. И если бы я и убила его, то сделала бы это тогда. Тогда я действительно об этом думала.

— Ты была потрясена, — ответил Сен-Жюст и сделал паузу, чтобы глотнуть вина, — Ты работала в «Книгах Толанда» и не хотела уходить. Но ты увидела, что Толанд женился вторично, что он заигрывал с девицами прямо у тебя под носом. Это унизительно и может вывести из себя любую женщину, но для женщины, озабоченной тем, что юность уходит…

— Эй! — оборвала его Берни. — Допрашивай меня, но оскорблять не надо.

Мэгги сидела тихо, слушая, как гладко излагает Сен-Жюст.

— А затем, чтобы унизить тебя окончательно, этот человек обратил внимание на Мэгги, твою лучшую подругу. Это вбило клин между тобой, его бывшей женой, и прекрасной молодой женщиной, удачливой писательницей.

— Мэгги — моя подруга, — Бернис взяла Мэгги за руку. — Кёрк не мог встать между нами.

— И ты была рада за них?

— Черт побери, нет, — ответила Берни. Алкоголь или собственная натура заставили говорить правду, хотя ложь была бы гораздо уместнее. — Кёрк был подлецом. И я знала, что он делал ей больно. Но Мэгги порвала с ним несколько месяцев назад.

— И тебе это было приятно.

— Да, я оторвалась в «Нейман Маркус»[33]. — Бернис глотнула из бокала. — Черт возьми, да, мне было приятно. Эй! — крикнула она, повернувшись на диване в сторону Венделла. — Ты там царапаешь в своем блокноте. Перестань. И не пиши больше. — Она прикончила остатки виски и подняла бокал. — Стерлинг, накати-ка мне.

Мэгги крепко сжала губы, стараясь не рассмеяться. Стерлинг не разочаровал ее.

— О, Бернис, я не могу. Не хочу показаться невежливым, я делаю все возможное, чтобы быть любезным, но я и вправду не могу…