— Мы дома, мэм.

— Боже мой, правда? Я, кажется, заснула. — Аурелия взяла себя в руки и выбралась из кареты на улицу. В ночном воздухе веял теплый ветерок — наконец-то пришла весна. От деревьев тянуло слабым ароматом ранних майских цветов.

Аурелия вошла в тихий, освещенный лампами дом и направилась в библиотеку, твердо решив дождаться Гревилла. Налив себе небольшой бокал коньяка, она стала обдумывать события сегодняшнего вечера, в частности знакомство с доном Антонио Васкесом.

Минуту, хорошенько подумав, она поняла, что тот ее пугает. Он походил на большую хищную кошку, впившуюся взглядом в невнимательную жертву. Ох, да годится ли она ему в соперницы?

Час спустя Гревилл тихо вошел в дом. Лампы еще горели, и он увидел, что дверь библиотеки открыта. Он тихонько подошел к ней и заглянул внутрь. Аурелия спала в уголке дивана, укрывшись шалью. Огонь в камине почти погас, свечи на каминной полке мигали, пламя в лампах тоже едва теплилось. Он подошел к дивану и ласково потряс ее за плечо.

— Аурелия, просыпайся, любовь моя. Уже поздно, тебе нужно лечь в постель.

Гревилл провел пальцем по ее щеке, и ресницы Аурелии затрепетали, потом глаза открылись, и она растерянно посмотрела на мужа:

— Гревилл?

— Да, это я, как всегда. — Он наклонился и поцеловал Аурелию в уголок рта. — Пойдем, я помогу тебе добраться до постели. — Он обнял ее за плечи и приподнял с дивана. — Отнести тебя на руках?

— Нет, — с негодованием ответила Аурелия. — Конечно же, нет! Я вполне способна ходить своими ногами… чего, должна сказать, ты сегодня вечером вроде бы делать не мог.

Он хмыкнул.

— Так ты заметила?

— Трудно было не заметить. — Аурелия поплотнее закуталась в шаль, не стала искать сброшенные туфли и босиком решительно зашагала к двери.

— Ай-а-ай, а я-то думал, что отлично изображал пьяного, выдающего себя за трезвого. Аурелия засмеялась:

— Наверное, ты одурачил всех, кроме меня.

— Надеюсь. — Он взял жену за руку и повел к лестнице.

— А зачем ты хотел, чтобы дон Антонио принял тебя за пьяного? — спросила Аурелия, оглянувшись.

Гревилл усмехнулся.

— Человека, не умеющего пить, быстро сбрасывают со счетов. Никогда нелишне ввести других в заблуждение, тем более тех, в ком ты сам заинтересован.

— Мне он не понравился, — сказала Аурелия, добравшись до верха лестницы и поворачивая к своей комнате.

— Есть за что. — Гревилл шел вслед за ней по коридору. — Думаю, он очень опасный человек.

— Жаль, что он видел Фрэнни. — В голосе Аурелии послышалось опасение, которое охватило ее раньше.

— Дорогая, с ней был я — и Лира. Не нужно бояться за Фрэнни, клянусь, ей ничего не угрожает.

— Новый кучер — это своего рода телохранитель?

— Да. Он будет возить тебя всюду, куда ты поедешь без меня. И кто-нибудь будет всегда сопровождать Фрэнни, за исключением случаев, когда с ней буду я.

Это была надежная страховка, и Аурелия успокоилась, снова поддавшись своему изнеможению.

— Почему я так устала?

— У тебя был нелегкий вечер, — отозвался Гревилл, быстро подвел ее к кровати и подтолкнул. — Тяжелее, чем тебе казалось. Обман — дело непростое.

— Ты поэтому меня отослал?

— Я решил, что с тебя вполне достаточно. Как я не раз говорил, ты в нашем деле пока новичок.

Гревилл склонился над распростертой на покрывале Аурелией и начал раздевать ее с ловкостью няни. Он помог ей надеть ночную рубашку, протянул щетку и зубной порошок, и пока Аурелия чистила зубы, вытащил из ее волос шпильки и расчесал спутанные локоны.

Аурелия забралась под одеяло, все еще удивляясь тому, как сильно она устала. Но когда Гревилл склонился над ней, чтобы поцеловать, она посмотрела в его темные глаза, светившиеся странным теплом, и подумала: «Он назвал меня „любовь моя“. Никогда раньше это слово не срывалось с губ полковника, сэра Гревилла Фолконера. Он хоть знает, что сказал это? Вспомнит ли свои слова?»

С этой мыслью она начала засыпать, а когда Гревилл скользнул к ней под одеяло и обнял ее, повернулась к нему, устроилась у него на плече и окончательно уснула, чувствуя, что находится в полной безопасности и под надежной защитой.

— Эта женщина никогда не выходит из дома без собаки, если она пешком или верхом, — сказал Мигель, украдкой наблюдая за хозяином. Дон Антонио вел себя непривычно беспокойно. Он выслушивал доклад своего помощника, расхаживая из угла в угол по комнате. — Я ее, конечно, не преследую, но слежу внимательно.

Дон Антонио резко повернулся и подошел к окну, которое выходило на улицу.

— Мы обнаружили в доме кого-нибудь, представляющего для нас интерес?

— Кроме ребенка, никого, сэр. Не было никаких странных уходов и появлений, которые бы указывали нам на…

— Не будь глупее, чем ты есть, Мигель, — едко оборвал его хозяин. — Ты что, в самом деле, думаешь, что человек, настолько опытный и умелый, как Аспид, будет в открытую пользоваться своим домом как центром шпионской сети? Предполагается, что ты сам достаточно опытен, чтобы замечать вещи, которые должны остаться незамеченными.

— Да… да, конечно, дон Антонио. — Мигель покраснел. — Но я могу поклясться, что ничего такого нет.

Дон Антонио молча оценивающе посмотрел на него долгим взглядом. Потом сел у камина в кресло с подголовником и уже спокойнее произнес:

— Ну, хорошо. Если ты клянешься, я готов поверить тебе на слово.

Мигель расцвел от такого редкого доверия.

— Что будем делать дальше, сеньор?

Хозяин нахмурился.

— До сих пор Аспид не подал виду, что расколол мое прикрытие. Пока он верит дезинформации, полученной от нашей сети в Мадриде, и считает, что мы планируем обычную миссию сбора информации, будем действовать в точности так, как намеревались. Совершенно очевидно, что они думают, будто наше открытое прибытие в Дувр является частью операции по сбору информации. И то, что он явился на суаре к донне Бернардине посмотреть на меня, шаг вполне логичный.

Дон Антонио начал выстукивать рубиновым кольцом по деревянному подлокотнику кресла какой-то рваный ритм, негромко говоря:

— Но наш друг несколько облегчил нам задачу своей женитьбой. Я всегда считал, что, несмотря на твое неоспоримое мастерство в своей профессии, Мигель, вполне вероятно, что Аспид сможет противостоять твоей технике. Он человек необычный. Или же каким-нибудь образом сделает так, чтобы не попасться к нам в руки живым. Но женщина и ребенок живут под его защитой. Странное бремя для такого превосходного профессионала, если подумать. И я надеюсь, что оно обеспечит нам брешь в его броне. Мы будем работать с женщиной, а не с Аспидом и посмотрим, выдержит ли он ее муки с такой же легкостью, с какой, несомненно, выдерживал бы свои. А когда мы получим от него то, что нам требуется, убьем их обоих.