Аурелия протянула ему руку, жеманно улыбнувшись — такую улыбку она уже практиковала на суаре у графини. Испанец, щелкнув каблуками, поклонился и поднес ее руку к губам.

— Это честь для меня, леди Фолконер. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза своими черными глазами, которых улыбка опять не затронула.

Потом он повернулся, чтобы поздороваться с Гревиллом. Тот стоял у камина, положив одну руку на каминную полку, а в другой держа бокал с хересом. В ответ на приветствие гостя он кивнул и пробормотал:

— Добро пожаловать, дон Антонио.

— Позвольте мне познакомить вас с князем Проковым, — сказала Аурелия, поворачиваясь к Алексу. Тот встал с кресла и выжидательно замер. — Алекс, это дон Антонио Васкес, он недавно прибыл в нашу страну.

— Я знаю, что такое быть новичком в лондонском высшем обществе, — дружелюбно произнес Алекс, пожимая руку испанцу и любезно кланяясь. — Вы давно в Лондоне, дон Антонио?

— Всего несколько недель. Благодарю, сэр Гревилл. — Дон Антонио взял у хозяина бокал хереса.

— Не желаете ли присесть, сэр? — Аурелия опустилась на диван и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая гостя.

Он сел, и Лира, которая до сих пор не шевелилась, тут же подошла и уселась у ног Аурелии. Она высоко вскинула голову, насторожив уши и бдительно глядя на гостя. Дон Антонио протянул руку, чтобы погладить ее, но Лира тут же глухо зарычала. Он быстро отдернул руку.

— Не самая дружелюбная собака. Мне бы это и в голову не пришло, судя по тому, как весело она играла с вашей дочерью.

— Она выучена на сторожевую собаку, — ответила Аурелия. — Хотя, конечно, здесь, в Лондоне, нам не нужна такая защита. — Она насмешливо хмыкнула. — Но моему мужу нравится, когда собака рядом.

— Как интересно, — протянул дон Антонио тоном, по которому было ясно: ему это совсем неинтересно. Гревилл грубовато-добродушно рассмеялся:

— Я человек деревенский, мне без собаки неуютно. Думаю, и жене с падчерицей тоже с ней спокойнее. Алекс не подавал виду, до чего его заинтересовал этот разговор. Аурелия вела себя совершенно необычно для нее. За все то время, что они были знакомы, он ни разу не замечал за ней жеманства и не слышал такого неестественного смеха. А если инстинкты его не подводят, то и хозяин что-то задумал.

От Гарри Алекс знал, что муж Аурелии связан с военным министерством. И еще знал, что, по мнению Гарри, полковник выполняет какое-то задание для их общего шефа. Но, кроме предположений, Гарри ничего поведать не мог и, конечно же, придерживался правил и не углублялся в этот вопрос. Однако теперь Алекс задумался, а не является ли этот испанец частью того задания. Это было бы логично, особенно если учесть, что полковник, по его собственным словам, последние два года почти целиком провел в Испании и Португалии.

Но это не объясняло, почему Аурелия ведет себя так странно. Она не может ничего знать о делах Фолконера. Порядочный мужчина не втягивает жену в свои опасные задания. Сам Алекс старался оградить Ливию от своей собственной миссии — насколько это было в человеческих силах.

И что ему это дало? Да ведь именно его жена вызволила его из-под власти Аракчеева.

Он откинулся на спинку кресла, небрежно покручивая в пальцах бокал, и стал наблюдать особенно внимательно. Через пять минут потрясенный Алекс уже не сомневался, что Аурелия и ее муж действуют как одна команда, а испанец — намеченная ими жертва.

Выбрав подходящий момент, Алекс сказал:

— Извини, Аурелия, но мне пора. Я еще должен навестить Корнелию. У меня для неё письмо, и она не обрадуется, если я с ним слишком задержусь. — Он встал.

Аурелия вскочила с места, ужасно обрадовавшись возможности хотя бы ненадолго отойти от дона Антонио.

— Ну, конечно же! Передавай Нелл мой горячий привет и скажи, что мы увидимся с ней сегодня днем. Я сама приду за Фрэнни.

— Хорошо. — Алекс расцеловал ее в обе щеки, повернулся и поклонился испанцу, так и не вставшему с дивана. — Рад был познакомиться с вами, дон Антонио. Может быть, мы увидимся в клубе «Уайте»?

— Лорд Лессингем великодушно внес мое имя в список клуба «Уайте», — произнес дон Антонио с кислой улыбкой. — Полагаю, мы с вами встретимся там за карточным столом. С нетерпением жду этого, князь Проков.

Гревилл сказал:

— Позвольте проводить вас, Проков, — Он пошел первым, вывел гостя в коридор и плотно закрыл дверь гостиной.

— Благодарю. — Алекс оглянулся на закрытую дверь. — У меня сложилось впечатление, что Аурелия не в восторге от Васкеса.

В темно-серых глазах Гревилла зажглись веселые искорки.

— В самом деле? Я-то с ее слов понял, что она находит его общество необычайно приятным. — Его губы изогнулись в легкой усмешке. — Но, конечно же, вы знаете ее гораздо дольше, чем я.

— Но, возможно, не настолько хорошо, — парировал Алекс, глядя в глаза Гревиллу.

— Нет, возможно, не настолько. Мы с Аурелией очень хорошо понимаем друг друга.

— В этом я не сомневаюсь. — Алекс коротко кивнул и протянул руку. — Спасибо за гостеприимство. Надеюсь, скоро я смогу отплатить вам тем же на Кавендиш-сквер.

— Буду ждать. И надеюсь познакомиться с вашей женой. Произнося эти любезные слова и обмениваясь рукопожатием, оба подобающим образом улыбались.

Гревилл отпер парадную дверь и широко открыл ее. Алекс шагнул наружу, но вдруг остановился и обернулся.

— Аурелия очень дорога своим друзьям, Фолконер.

— Она очень дорога и своему мужу, Проков. — Гревилл мягко улыбнулся и получил в ответ точно такую же улыбку.

Он постоял в коридоре, задумчиво глядя на закрытую дверь гостиной, повернулся и пошел в библиотеку. Пусть Аурелия сама поработает с испанцем. В собственной гостиной, где рядом с ней сидит Лира, ей не причинят никакого вреда, а Гревилл не собирался уходить из дома до тех пор, пока дон Антонио Васкес не раскланяется.

Может быть, Аурелии удастся найти хоть маленький ключик к разгадке планов Васкеса. Может быть, что-нибудь сказанное Васкесом поможет Гревиллу понять, какую западню собирается тот строить. Если все остальное не сработает, то Аурелия сумеет сблизиться с испанцем, она сама сможет подготовить для него ловушку, которая даст Гревиллу шанс расправиться с Эль Демонио раз и навсегда.

Аурелия в гостиной снова наполнила бокал гостя и предложила ему медовое пирожное.

— Мне так понравилось суаре у графини Лессингем! — Она положила в рот кусочек пирожного и даже застонала от удовольствия. — И я так люблю сладкое!

— Все дамы любят, — отозвался дон Антонио, угощаясь аппетитной тарталеткой.

— О да, мы сладкоежки, это наш главный грех, — пропела Аурелия.

— Я уверен, что у вас есть и другие, — сказал испанец, поиграв бровью.

Аурелия промокнула губы льняной салфеткой.