С крюка, подвешенного под металлическим сводом, свисало тело обнаженной женщины. Покрытое запекшейся кровью.

Во дворе мгновенно закипела бурная деятельность; охранники принялись что-то кричать в рации. Сара задрожала, ей было нехорошо. Макс пытался обхватить ее рукой, защитить ее.

Но Сара уже разглядела лицо женщины в клетке. Это была Элеонора.

Шарлотта Йейтс потянулась за своим инкрустированным портсигаром. Теперь она изжевывала по шесть-семь соломинок в день. Привычка, признак напряженности. Однако люди вели себя по-идиотски, что расстраивало и угнетало. А иногда вызывало некоторую напряженность. Шарлотта была достаточно умной женщиной, чтобы признать это.

Вот Майлз, например. Настоящий идиот, неподдельный. Неужто он думал, что может торчать как изваяние посреди Карлова моста в полшестого утра с портфелем под мышкой, и никто его не заметит? Пусть скажет спасибо, что агент Шарлотты не скинул его в реку – в Чехии такое вроде бы принято. Разумеется, для самого Майлза было бы лучше всего, если бы он швырнул портфель в воду. Какой недотепа! Вместо решительных действий он продолжал громоздить одну глупость за другой и бросился в аэропорт. Ее агент последовал за ним, похоже, в компании с русским парнем, приставленным следить за беднягой Майлзом. И опять же: у человека магистерская степень по криминалистике в сфере искусства – следовало ожидать, что за эти годы он сумеет перенять пару-тройку приемов по перевозке контрабанды, но нет! Судя по всему, в деле конспирации Майлз придерживался стиля «прятать у всех на виду». Конечно, охрана в аэропорту Рузине едва ли стала бы интересоваться кипой старых писем – но с какого перепугу Майлзу взбрело в голову брать билет в Амстердам? Он что – всерьез собирался прятать корреспонденцию Шарлотты на квартире у своей глупенькой голландской любовницы? Нет, Майлз определенно ловил мышей далеко не с тем проворством, как она полагала. Спору нет, очень хорошо, что письма нашлись сейчас, прежде чем возникли серьезные осложнения. Человеческие потери пока составляли приемлемую цифру, однако не могла же Шарлотта посвящать бесконечные часы одному проекту! У нее еще целая страна, которой надо тайно управлять, боже правый!

В аэропорту не обошлось без небольшой заминки, когда русский агент попытался перехватить Майлза по пути к кассе авиакомпании KLM. К счастью, агент Шарлотты, в отличие от русского, был бывшим десятиборцем.

Майлза мягко убедили, что ему не нужен никакой Амстердам. Будем надеяться, что перелет до Вашингтона ему понравился. Естественно, Шарлотта распорядилась, чтобы Майлза поместили в эконом-классе. В конце концов, она ведь республиканка. Первый класс – для друзей, лоббистов и спонсоров, а не для малодушных клевретов. Она подчеркнула, что у Майлза ничего не должно быть сломано, однако долгий одиннадцатичасовой перелет, наверное, не очень приятен. Кроме того, Майлз был лишен возможности посетить туалет, но тут ничего уж не поделаешь! Никогда не знаешь, что человек прячет у себя в трусах, поэтому предусмотрительная Шарлотта дала агенту четкое указание: никаких ошибок. Конечно, тот мог попросту избавить Майлза от портфеля еще в Праге, но лучше так, как есть. Шарлотта предпочитала сама разбираться со своими делами.

Однако ее взбесило, что Майлз решил, будто он может выступить против нее. Против нее! Вот что происходит, когда носишь фальшивые очки и брючные костюмы баклажанного цвета: люди начинают считать тебя безобидной. Умеренной. Сочувствующей. Точно так же было во время ее сенаторской кампании, когда Шарлотта согласилась добавить в прическу карамельные прядки и завести пару французских болонок. Боже, ну и гадость! Но «избирателям» нужны подобного рода знаки, иначе они никогда не простят тебе того, что ты умна, да еще и женщина… Шарлотта отстраненно подумала о том, что сталось с собачонками – как бишь их звали?

…А сейчас Майлз трясется за дверью ее кабинета. Он ждал Шарлотту уже два часа. Ему разрешили наконец сходить в туалет, бедняжке, – видеонаблюдение в здешних туалетах было на высшем уровне. Имелась даже возможность приблизить изображение. Именно так она узнала, что Майлз не слишком щедро одарен природой. Впрочем, в данном случае следовало проявить снисходительность. Ничего удивительного, если он несколько увял – страх может оказывать на мужчин подобное воздействие, а ведь ему пришлось провести одиннадцать часов в самолете рядом с гориллоподобным агентом, дышащим чипсами ему в лицо.

Шарлотта сжала зубами соломинку. По правде говоря, теперь, когда письма снова были у нее в руках, вернее, за стеной ее кабинета, она чувствовала некоторое головокружение от облегчения. И воспоминания нахлынули на нее с новой силой.

Ох, Юрий… Какой это был любовник! Однажды ночью они занимались любовью в каком-то темном уголке возле дворца. Некий позабытый образец скульптуры впивался ей в спину, а Юрий держал ее за горло, бормоча что-то ласковое по-русски. И он показал ей, что такое молот и что такое серп!.. Шарлотта скрестила ноги. Сейчас таких попросту не бывает. Все, на что она может рассчитывать теперь, – это легкий флирт с каким-нибудь дубленолицым лоббистом из Национальной стрелковой ассоциации. Тогда у нее был не поддающийся описанию секс с агентом КГБ на роскошной, восемнадцатого века, кровати с балдахином. При этом ее любовник обращался к ней не иначе, как «мой американский пуделек!»…

Как же звали дурацких собачек? Одна Люси, а вторая?…

Однако она отвлеклась. Ладно. Настало время привести корабль в гавань. Шарлотта завернула изжеванную соломинку в бумажный платок и выбросила в корзину. Потом подняла трубку и вызвала Мэдж.

– Я готова встретиться с мистером Вульфманом, – ласково проговорила она.

– Хорошо, мэм. Сейчас я его провожу.

В голосе Мэдж слышалось облегчение. Майлз, должно быть, залил своим потом всю мебель.

– Не надо его провожать. Просто пришлите его ко мне.

– Слушаю, мадам сенатор.

Шарлотта взяла со стола какую-то папку и сделала вид, что поглощена ее содержимым.

– Закройте за собой дверь, – приказала Шарлотта, не поднимая глаз от бумаг.

Она услышала, как затворилась дверь и Майлз прочистил горло. В дальнем конце ее кабинета, перед камином, было оборудовано уютное пространство для переговоров, а лицом к ее столу располагались два комфортабельных кожаных кресла. Майлз топтался на ковре посередине комнаты, явно не зная, в какую сторону направиться. Периферийным зрением Шарлотта заметила коричневый портфель, который он сжимал в правой руке. Она с трудом сдержала желание перепрыгнуть через стол и выхватить его. Правильный выбор времени решает все. Шарлотта позволила Майлзу потомиться еще минуты три.

Наконец она подняла голову, как бы ненароком. Небритое лицо Майлза было пепельного цвета. Мятый костюм, на галстуке темное пятно.

– Садитесь, – сказала Шарлотта нейтральным тоном, не указывая, куда именно.

Майлз еще немного помялся на ковре, в конце концов выбрал одно из кресел перед ее столом. Шарлотта закрыла свою папку, бесстрастно наблюдая, как он усаживается. Он положил портфель себе на колени, словно собачку.