долгую жизнь, и когда я оглядываюсь назад, я не жалею о том, что сделала. Я сожалею о том, чего не сделала, о том, что не воспользовалась шансом. Потому что вернуть их не получается. По крайней мере, дай ему шанс.

Звякнул таймер на микроволновке. Я взяла две разделочные доски и переложила на них пиццы.

— Никто не говорит, что ты должна выйти за него замуж.

Я порезала пиццы и поставила разделочные доски на стол.

— Ты меня слушаешь?

— Да, бабушка.

Я поставила на стол две тарелки.

Бабуля Фрида покачала головой.

— И откуда только у меня взялись все эти хитровыдуманные внуки?

— Генетика.

— Но-но, — пригрозила мне пальцем бабуля и взяла кусочек пиццы.

Я подмигнула ей и укусила свой ломтик.

Берн вошел на кухню.

— Пахнет едой.

— Здесь и тебе хватит, — сказала я.

Он направился к шкафчику за тарелкой.

— Я проверил статистику по Дыре. Она стабильно разрасталась, прибавляя от трех до пяти футов в год. Три месяца назад, скорость эрозии выросла в четыре раза и она перестала быть равномерной. Полосы земли исчезают в случайных местах. Это неестественно.

Бездна расширяла свою территорию. Если бы она просто осталась в Дыре, ее можно было бы удержать, но этого не произойдет. Как сказала Регина, Бездна будет расти, потому что она больше не была конструктором. Она стала живой. Жизнь расширялась, поглощала и снова расширялась. Холодная, скользкая волна беспокойства пронзила меня, волоча за собой тошноту. Мы должны были остановить ее, и я понятия не имела, как.

Берн принес две тарелки. Я посмотрела на них.

— Ты же понимаешь, что это глупо, правда?

Берн пожал плечами и потянулся за кусочком бабулиной пиццы. Она шлепнула его по руке.

— Руки прочь от моей пиццы! Возьми себе свою.

Я встала.

— Можешь взять мою. Меня все равно мутит из-за противоядия.

Бабуля непонимающе моргнула.

— Зачем тебе понадобилось колоть противоядие?

— Люблю тебя, бабуля, мне пора.

Я сбежала и направилась в свою комнату. Мое тело отяжелело и было уставшим. Почистить зубы и переодеться казалось практически подвигом. Я все равно заставила себя это сделать, а затем позвонила Марату.

— Казарян, — ответил он.

— Это Каталина Бейлор. Мне стала известна природа существа в Дыре. Марат, вы должны закрыть проект.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал он. — Я дал вам все, о чем вы просили.

— Дело не в расследовании, а в вашей безопасности. Создание в Дыре чрезвычайно опасно. Оно продолжает расширять Дыру и скоро нападет на вас.

— С каждым днем простоя, мы только глубже проваливаемся в финансовую яму.

— Вашей жене и детям нужны вы или гора денег? Мой отец умер, и я сделала бы все, чтобы просто провести с ним еще один день. Пожалуйста, сверните работы. По крайней мере, пока мы не выясним, как его можно убить. Прошу вас.

Он тяжело вздохнул.

— Ладно. Завтра я выведу оттуда наших людей.

— Спасибо.

Я нажала «отбой» и забралась в постель. Тень запрыгнула следом, три раза покрутилась на покрывале и устроилась у меня в ногах.

— Что нам делать? — спросила я у нее.

Тень забарабанила хвостом по покрывалу.

Как бы мне хотелось, чтобы рядом был Алессандро, и я смогла поцеловать его и почувствовать его объятия. Я скучала по нему так сильно, что это ранило.

Всем позволительна минутка слабости, и я решила не корить себя за это. Вместо этого я закрыла глаза и уснула.

Я вышла на кухню в восемь, и первым делом включила электрочайник. Кто-то уже согрел в нем воду и засыпал черный чай в мой маленький стеклянный заварочный чайничек. Такого почти никогда не случалось.

Я налила горячей воды в заварочный чайник, повернулась и посмотрела на трех человек, сидящих за кухонным столом. Корнелиус, Леон и Арабелла уставились на меня в ответ. Все трое были одеты по-деловому. Корнелиус выбрал темно-синие брюки и светло-голубую рубашку с закатанными до локтей рукавами. С его воротника свисали темные очки. Невада сказала мне, что, когда они впервые встретились, Корнелиус выглядел с иголочки. За те три года, что он работал с нами, его стиль превратился в хорошо-одетый, но непринужденный. Он всегда носил официальную одежду, но каким-то образом умудрялся выглядеть в ней небрежно.

Арабелла выбрала синее платье с глубоким вырезом, который чудесным образом не обнажал декольте. У него были слегка приподнятые плечики и линии, которые больше напоминали тренч, чем платье, с лацканами, облегающими рукавами, которые она закатала, и юбкой длиною до середины бедра. Она стянула все это легким золотым поясом, который должен был быть броским, но умудрился выглядеть элегантно, сочетаясь с золотыми туфельками на высоком каблуке. Волосы обрамляли ее лицо великолепными волнами, макияж годился для профессиональной фотосессии, а на спинку стула она повесила светло-розовую сумочку. Солнцезащитные очки в золотой оправе сидели у нее на голове. Это был убийственный наряд, и она собиралась использовать его по максимуму.

Леон был одет в светло-серые брюки, сшитые наподобие джинсов, спортивную куртку и серо-голубую рубашку. Он причесался, но не побрился, и его щетина была как раз подходящей длины, чтобы быть модной. Леон никогда не интересовался модой и обычно был чисто выбрит. Не прошло и суток с тех пор, как мы узнали о смерти Одри.

Я налила чай в чашку, подула на него и отпила.

Сестра подняла тарелку.

— Хочешь маффин?

— Куда вы втроем собрались?

— Я хотел бы сопровождать тебя на интервью с Татьяной, — сказал Корнелиус.

Арабелла подняла телефон.

— Здесь вопросы Стивену Цзяну, над которыми я очень долго работала. Я буду молчать, как рыба. Просто хочу там присутствовать.

Я посмотрела на Леона.

— А ты?

— Я устал сидеть дома. Поеду с вами ради вашей защиты.

Ему пришлось провести дома всего один день.

Я отхлебнула чая.

— Я все понимаю, но почему вы все в голубом?

Троица переглянулась.

— Вы это запланировали? А я должна руководить?

Арабелла раскрыла рот.

Мой телефон зазвонил. Я подняла руку, жестом давая знак помолчать, и поднесла трубку к уху.

— Я позаимствую твоего итальянца, — заявил Линус. — Тебе придется обойтись без него.

Что еще значит «позаимствую»?

— Надолго?

— Пока мы не закончим.

Он мне не скажет. Чем бы они не занимались, это было опасно, потому что Линусу Дункану не требовалось прикрытие. Он сам был прикрытием, ударной группой и полевой артиллерией в одном лице. Меня пронзила тревога. В ушах застучал пульс. Должно быть, Линус просчитал шансы и решил, что ему понадобится Алессандро. Я хотела, чтобы они оба вышли из этого живыми.

— Вам нужна моя помощь?

— Нет.

Уфф.