Корешок еще одной книги привлекает мое внимание: «Всегда побеждать: славная жизнь и победы генерала Квина Витуриуса».

Это дед Элиаса. Я смотрю, как называется полка. Табличка говорит, что это «История меченосцев». Я быстро просматриваю книги. Похоже, это сплошные биографии генералов и императоров, и я закусываю губу от досады. Почему мы с Мусой не могли вернуться в город раньше? Всего один час мог бы все изменить. Даже лишние десять минут!

Я ведь близко к цели. Так близко!

– Эй ты, там!

За моей спиной вырастает фигура женщины в красном. Руки ее покрыты ярко-алыми татуировками, в волосы вплетены серебряные и золотые монетки, на лбу – оранжевая повязка. Моя невидимость для нее не работает – взгляд бледных, обведенных черным глаз устремлен прямо на меня. Это йадуна.

– Ты – Лайя из Серры, – приглядевшись, она широко распахивает глаза от удивления, и я отступаю на шаг. Должно быть, мое лицо известно ей из постеров, которые развесили в Адисе по приказу принцессы Никлы.

– Беги отсюда, девочка. Быстро, пока лестница еще не в огне!

– Мне нужно найти книгу о пророках, об их предсказаниях…

– Если задержишься, умрешь и уже не сможешь прочесть ни одной книги на свете, – она хватает меня за руку, и ее касание обжигает мою кожу холодом. Это магия! Я заметила, что воздух вокруг женщины прохладен и свободен от дыма. Огонь, похоже, ее совершенно не тревожит, хотя мне уже трудно дышать от дыма и жара.

– Прошу тебя, – часто вдыхая, я хватаю ее за рукав. Дым все сгущается. – Помоги мне. Мне очень нужно найти предсказания. Князь Тьмы…

Йадуна, похоже, не слушает. Она с силой тянет меня к лестнице, я упираюсь, как только могу.

– Стой! – я пытаюсь вырваться. – Князь Тьмы собирается освободить джиннов!

Я умоляю, мне отчаянно нужна ее помощь. Но она тянет меня за собой, полная магии, стремясь поскорее вывести меня в безопасное место.

– Мы, йадуна, не ссорились с джиннами, – отвечает она. – И с самим Мехерьей тоже. Его планы нас не касаются.

– Все считают, что это их не касается, пока чудовища не постучатся к ним в двери! – кричу я, хотя она недовольно морщится на мой крик. – Пока они не поджигают ваши собственные дома, не ломают ваши жизни, не убивают ваших родных!

– Я отвечаю за Великую Библиотеку, и я должна вывести тебя и любого, кто окажется здесь в опасности, наружу!

– Небеса, как ты думаешь, кто поджег библиотеку? Разве за это ты не отвечаешь? – в это время я вижу, как нечто белое выкатывается из клубов густого дыма и движется нам навстречу с явно враждебной целью. Ифрит!

– Берегись! – Я рывком увлекаю йадуну за собой на пол – и над нами прокатывается ифрит ветра, так близко, что едва не задевает меня. Йадуна вскакивает, провожая ифрита гневным взглядом. А потом выставляет вперед руки и бросается за ним, как комета. Облачение ее становится белым, как лед, когда она вбегает в пламя и исчезает в нем. Я тут же возвращаюсь к полкам, но почти ничего не вижу в дыму. Кашляя и задыхаясь, я на ощупь прокладываю себе путь на коленях.

Лайя. Что это за шепот у меня в голове? Мне кажется, или он реален? Некто в темной мантии опускается на колени рядом со мной, глядя в душу ярко-золотыми глазами. Но это не может быть настоящий Князь Тьмы, иначе моя невидимость уже слетела бы с меня. Это какая-то проекция, или обман, наведенный гулями. И это не уменьшает моего страха и отвращения.

Ты здесь погибнешь, задохнешься в дыму, – говорит Князь Тьмы. – Умрешь, как твои родные, понапрасну. Из-за одной только глупости. Я предупреждал тебя…

– Лайя!

Образ Князя Тьмы исчезает. Меня зовет настоящий, реальный человеческий голос. Это Дарин! Преисподняя, что он здесь делает? Я разворачиваюсь и ползу на его голос, который снова и снова произносит мое имя. Я нахожу брата на краю лестницы, уже наполовину объятой пламенем. Глупец!

Я не осмеливаюсь сбросить невидимость, боясь, что снова упаду в обморок. Просто приближаюсь к брату и хватаю его за руку.

– Я здесь! Уходи, Дарин, уходи скорее! Я должна тут кое-что найти!

Но брат хватает меня и тащит вниз по лестнице.

– Нет, мы уйдем отсюда оба! – кричит он. – Второй уровень в огне!

– Я должна…

– Ты должна выжить, если хочешь его остановить! – Глаза Дарина пылают. Он тащит меня за собой изо всех сил, третий этаж превращается в стену пламени.

Мы скатываемся по ступенькам, перепрыгивая через рухнувшие куски постройки, прорываясь через ад пылающих углей. Они падают на голые руки моего брата, оставляя ожоги, но он не обращает внимания на боль, все тащит и тащит меня за собой. Над нами стонет в огне огромная балка, и Дарин едва успевает оттолкнуть меня в сторону, когда она рушится на лестницу с ужасающим треском. Мы вынуждены вернуться на несколько ступенек вверх, и я кашляю от дыма. Грудь горит от боли, я сгибаюсь пополам, не в силах справиться с кашлем.

– Обхвати меня за плечи, Лайя, – кричит Дарин. – Я тебя не вижу!

Небеса, я не могу дышать, не могу ни о чем думать! Главное – не сбрасывать невидимость! Если ты потеряешь сознание, Дарин не сможет тебя отсюда вынести. Не сбрасывай невидимость!

Мы добираемся до второго этажа и видим, что лестница обрушена. Какая же я дура! Мне никогда не следовало сюда приходить! Это я виновата, что Дарин пошел за мной следом, и теперь мы оба погибнем. Мать осудила бы меня за это безрассудство. Мама, прости меня! Прости, отец. О небеса, мне так жаль… Такой же смертью умер Элиас. Я хотя бы смогу увидеть его снова в Землях Ожидания и попрощаться с ним.

Дарин видит то, чего не вижу я – выход наружу. Он тянет меня туда. Я кричу, жар для меня слишком силен.

Мы с братом прорываемся сквозь сплошное пламя. Он несет меня на себе, обхватив за талию, ноги мои свисают и беспомощно скребут по полу. Мы вываливаемся вместе с клубами дыма из горящих ворот наружу, в ночь. Все вокруг смазано. Я смутно различаю приставные лестницы, людей с ведрами и помпами, толпу… Густую людскую толпу.

Тут темнота поглощает меня, а когда я открываю глаза, то вижу, что сижу у стены в каком-то боковом переулке, а передо мной на корточках сидит Дарин. Брат покрыт ожогами и золой и всхлипывает от облегчения.

– Какая же ты дура, Лайя! – восклицает он, встряхивая меня за плечи. Должно быть, я снова стала видимой, потому что он беспрестанно обнимает меня, трясет, тормошит и снова обнимает. – У меня же никого нет, кроме тебя. Только ты одна! Ты об этом подумала, прежде чем бросаться в горящее здание?

– Прости меня, – хрипло, едва слышно говорю я. – Я думала… надеялась…

О небеса, книга. Я ведь так и не нашла книгу. Осознание своей неудачи накрывает так сильно, что меня тошнит.

– Библиотека… что с ней?

– Ее больше нет, девочка.