– Забавная шутка, – усмехнулась Селена.

Рован тоже усмехнулся, сверкнув клыками:

– Ты учишься.

– Ты тоже, – подхватила она. – Теперь уже не на все мои уловки попадаешься.

Это уже была дерзость, которая могла ей стоить колки дров. Но Рован лишь внимательно на нее посмотрел. «Если ты до сих пор не заметила, это я позволяю тебе играть со мной в такие игры. Не забывай: я не какой-нибудь смертный дурень».

Селене хотелось спросить, для чего он это делает, однако промолчала. Она и так была с ним слишком откровенна, что ее весьма удивляло.

– Кстати, а куда мы идем? – спросила она. – Мы еще никогда не ходили на запад.

Рован перестал усмехаться:

– Ты хотела заняться чем-то полезным. Я решил дать тебе шанс.

* * *

Сегодня Рован не изводил ее требованиями превращаться. В своем смертном обличье Селена шла за ним, пока они не очутились в сосновом лесу. Из близлежащего городишки ветер донес звон колокола, отбивавшего время. Было три часа дня.

Она не спрашивала, почему они здесь. Захочет – сам скажет. Рован замедлил шаг и внимательно присматривался к следам, оставленным на деревьях и камнях. Селене хотелось есть и пить. Вдобавок у нее слегка кружилась голова.

Местность изменилась. Под подошвами сапог хрустела сосновая хвоя. Над головой вместо певчих птиц кричали чайки. Море было где-то рядом. Селена даже застонала, когда ей в потное лицо ударил прохладный ветерок с запахом соли, рыбы и теплых от солнца скал. Рован остановился у ручья. Только сейчас ноздри Селены уловили совсем другой запах, а уши – необычную тишину.

Земля по обоим берегам ручья была вытоптана, кустарники – сломаны или примяты. Однако внимание Рована было приковано к ручью. Точнее, к тому, что торчало между камнями.

Селена выругалась сквозь зубы. Тело. Судя по очертаниям, женское. Но какое-то странное. Даже не тело, а… оболочка.

Казалось, из этой женщины в буквальном смысле выпили все жизненные силы. Никаких ран и царапин, никаких следов насилия. Только струйки запекшейся крови, вытекшей из носа и ушей. Ее кожа потеряла свой цвет, сморщилась и помертвела. На ссохшемся лице застыло выражение ужаса и… глубокой печали. И запах. Пахло начавшее разлагаться тело. Но запах вокруг него был… каким-то иным.

– Кто это сделал? – спросила Селена, оглядывая вздыбленную землю по берегам ручья и искореженные кусты.

Рован присел на корточки, рассматривая останки женщины.

– Почему убийцы не бросили ее в море? – не унималась Селена. – Не придумали ничего глупее, чем затолкать тело в ручей. Еще и наследили. Или это те, кто ее нашел?

– О находке мне утром доложил Малакай, а он и его люди обучены не оставлять следов. Но вот запах… Здесь пахнет не только трупом.

Рован зашел в воду. Селена хотела крикнуть ему, чтобы он этого не делал, однако фэец продолжал осмотр тела с разной высоты и под разными углами. Глаза Рована сердито блестели.

– Ну что, ассасин, выкладывай свои догадки. Ты же хотела сделать что-то полезное.

Селену возмутил его тон, но рядом лежала мертвая женщина, которую сломали, как куклу.

Ей очень не хотелось обнюхивать останки (никакие), но она все-таки принюхалась и… пожалела. Такой запах она вдыхала дважды. Первый раз – десять лет назад, в залитой кровью родительской спальне. А потом еще совсем недавно…

– Ты говорил, что не знаешь, какая сущность оказалась на поле, возле разрушенного кургана.

Рот женщины застыл в крике, обнажая коричневые испорченные зубы. Запекшаяся струйка крови из носа лепешкой пристала к верхней губе. Селена потрогала свой нос и поморщилась.

– Думаю, здесь такой же случай.

Рован снова стал принюхиваться, глядя то на Селену, то на труп.

– Когда ты вышла из темноты, у тебя тоже был вид, словно кто-то выпил все твои соки. Кожа резко побледнела, веснушки исчезли.

– Он… эта сущность заставила меня пройти через… воспоминания. Через самые тяжелые.

Лицо мертвой женщины, застывшее в ужасе и печали, было обращено вверх, к кронам деревьев.

– Ты что-нибудь знаешь о сущностях, питающихся эмоциями? Мне она явилась в облике обаятельного молодого человека: бледного, темноволосого, с большими черными глазами. Но он не был человеком. Выглядел как человек. А в глазах – ничего человеческого.

Родители Селены были злодейски убиты. Она видела раны. Но запах в их спальне так напоминал… Она резко тряхнула головой, не позволяя страху расползтись по телу.

– Даже моя королева не знает всех злодейских тварей, обитающих в этих землях. Оборотни, которых ты сожгла, спускаются с гор. Наверное, и это существо оттуда же.

– Стоило бы зайти в город, порасспросить жителей. Может, они что-то видели или до них дошли слухи.

Рован тоже думал об этом. Он покачал головой – сердито и, как ни странно, с сожалением.

– У нас нет времени. Ты его глупо растратила, явившись сюда в человеческом обличье.

Селене совсем не хотелось снова заночевать в лесу. К тому же они отправились в путь с пустыми руками, не взяв ничего съестного.

– У нас в запасе не больше часа. Потом двинемся обратно. Так что постараемся за этот час сделать все возможное.

* * *

Тропинка выводила на голую скалу, нависающую над узкой полоской берега. Рядом – никаких признаков человеческого жилья. Рован встал на краю скалы, скрестил руки и устремил взгляд в желто-зеленую морскую воду.

– Бессмыслица какая-то, – произнес он, обращаясь больше к себе, чем к Селене. – За последние недели это четвертый труп. И ни одного сообщения о пропаже людей.

Он опустился на корточки, нашел участок, покрытый песком, и пальцем начертил подобие карты Вендалина.

– Вот где их нашли, – продолжал Рован, точками помечая места.

Никакой закономерности в расположении точек не было, если не считать, что все они находились вблизи воды.

– Мы находимся здесь.

Он добавил еще одну точку и отодвинулся, давая Селене всмотреться в импровизированную карту.

– Но мы с тобой встретили эту сущность далеко от берега. Вот здесь.

Рован поставил крестик там, где, по его представлению, находились курганы.

– Никаких следов его присутствия на равнине курганов я не нашел. Должен сказать, его появление переполошило местных сущностей. Но постепенно они успокоились.

– А другие трупы были в таком же состоянии?

– Да. Из всех полностью выпиты жизненные силы. У всех на лице – неописуемый ужас. Никаких ран. Только запекшаяся кровь под носом и в ушах.

Селена чувствовала, как все это ущемляло его гордость бессмертного, всезнающего фэйца. Рован скрипел зубами, а загорелая кожа под татуировкой стала почти белой.