– Все тела находили в лесу, не на берегу моря? – спросила Селена.

Рован кивнул.

– Но неподалеку от воды.

Он снова кивнул.

– Любой опытный, смышленый убийца обязательно постарался бы спрятать тела. Скорее всего, просто утопил бы в море.

Морская даль ослепительно блестела в лучах предвечернего солнца.

– Убийца либо беспечен, либо хочет, чтобы мы знали о его деяниях… Случалось, я намеренно оставляла трупы, чтобы они попались на глаза определенным людям. Или в качестве послания.

Последним таким «посланием» был изощренно убитый ассасин по кличке Могила.

– У жертв есть что-то общее?

– Не знаю. Нам неизвестны их имена и откуда они родом.

Рован встал и отряхнул ладони:

– Пора возвращаться в крепость.

– Подожди. – Селена схватила его за локоть. – Ты внимательно осмотрел тело?

Рован неохотно кивнул. Хорошо. С нее тоже хватит наблюдений. И запаха. Все, что требовалось запомнить, она запомнила.

– Тогда ее нужно похоронить.

– Здесь слишком жесткая земля.

Селена повернулась и пошла туда, где они нашли труп.

– Мы сделаем так, как делали в древности.

Селена поняла, что не простит себе, если просто уйдет, оставив тело убитой гнить и разлагаться в ручье. Возможно, бессмертных фэйцев такие мелочи не волнуют. Зато они волнуют ее, и этого достаточно.

Тело женщины было совсем легким. Селена вытащила его из воды и уложила на бурую сосновую хвою. Рован молча следил, как она собирает хворост. Селена опустилась на корточки, стараясь не смотреть на лицо убитой, навеки скованное ужасом.

Глядя, как Селена безуспешно пытается вызвать рукотворный огонь, Рован воздержался от насмешек. Молчал он и потом, когда в пламени затрещала хвоя и потянуло дымом, когда-то заменявшим древним все погребальные благовония. Рован встал рядом с нею, словно сторожевая башня, как будто сжигаемое тело таило неведомую опасность. Теплый ветер трепал Селене волосы, обвевал лицо. Он же раздувал огонь, помогая языкам пламени скорее поглотить труп.

Селену захлестнуло волной непонятного отвращения. Оно не было связано ни с ее клятвой, ни с Нехемией. Она попыталась заглянуть внутрь себя, в тот самый колодец, рассчитывая на любой толчок, который бы помог ей превратиться. Тогда бы этот жалкий костер горел ярче и сильнее.

Превращения не получалось. Ничего, кроме ее смертной оболочки и пустоты внутри.

Все так же молча Рован вызвал ветер, и костер разгорелся, уничтожая тело намного быстрее, чем обычный погребальный костер смертных. Вскоре не осталось ничего, кроме горки пепла. И тогда ветер поднял пепел, закружил и понес над деревьями, чтобы сбросить в открытое море.

Со времени встречи в гробнице и неожиданного появления там Дорина прошло уже несколько дней. Ни принц, ни генерал не попадались Шаолу на глаза и не подавали вестей. От своих гвардейцев он узнал, что Дорин зачастил в подземелье к королевским врачевателям. Точнее, к молоденькой целительнице, с которой он напропалую флиртует. Это известие частично обрадовало Шаола. Хорошо, что Дорин нашел хоть кого-то, с кем может общаться.

Шаол понимал: отчуждение между ним и принцем возникло по его вине. Он ненавидел себя за это, но возведенная стена была необходима, и не только ему. Он действовал ради блага Дорина, даже если друг никогда его не простит. Ради блага Селены, даже если она никогда не вернется. И даже если она предпочтет остаться Селеной, посчитав Аэлину навсегда закрытой страницей прошлого… поступок капитана стоил того.

Так прошла неделя. Наконец-то у Шаола появилось время для новой встречи с Эдионом. Из-за Дорина генерал тогда не успел ему ничего рассказать. (Обмен сведениями получился односторонним.) В гробнице им больше встречаться нельзя. Если принц сумел легко туда пробраться, значит гробница не такое уж надежное и безопасное место. У Шаола было другое место, где можно встречаться с минимальным риском, – тайное жилище Селены в трущобах. Согласно оставленному ею завещанию, в случае ее гибели жилище переходило в собственность Шаола. В завещании был указан адрес.

Придя туда, капитан обнаружил жилье в целости и сохранности, что было довольно странно для трущобной части столицы. Оно занимало второй этаж над заброшенным складом. Однако кто-то здесь все же побывал, но с вполне благопристойной целью – прикрыть тканью изящную мебель. Шаол принялся снимать пыльные куски материи, попутно узнавая о совершенно неизвестной ему стороне жизни Селены. О том, какой она была до Эндовьера. Утонченный вкус, привычка к роскоши. Однажды она рассказала ему, что купила себе это жилье, поскольку ей захотелось иметь свой угол. Место, которое она с полным основанием могла бы назвать своим. Она намеренно выбрала трущобы, чтобы жить подальше от Башни ассасина, где она росла и обучалась своему страшному ремеслу. По словам Селены, на жилье она потратила почти все свои деньги, но этот островок свободы стоил любых богатств.

Задним числом Шаол подумал, что не надо было снимать ткань. Как-никак он здесь не хозяин. Но ему стало… любопытно.

Жилище Селены состояло из нескольких помещений. Две комнаты, скорее всего, предназначались под спальни. Каждая имела свою умывальную. Скромных размеров кухня и громадная гостиная. Напротив камина, отделанного резным мрамором, стоял мягкий диван, по обеим сторонам которого располагались два массивных плюшевых кресла. Вторую половину гостиной занимал дубовый обеденный стол на восемь персон. Во всяком случае, Шаол насчитал восемь столовых приборов. Фарфоровые и серебряные тарелки, успевшие потускнеть вилки, ножи и ложки. Все это подсказывало капитану, что в жилище Селены никто не бывал с тех пор, как кто-то (вероятно, Аробинн Хэмел) распорядился закрыть и запечатать входную дверь.

Шаол сложил последний кусок белой тряпки и убрал в шкаф. Аробинн Хэмел. Предводитель ассасинов. Подумав о нем, Шаол скрипнул зубами. В последние дни он много думал о прежнем хозяине Селены. Аробинн был весьма неглупым человеком. Увидев на берегу полузамерзшей реки Флурин маленькую испуганную девочку, он быстро сообразил, кто перед ним. Наверное, потом и сам способствовал распространению слухов о гибели наследной принцессы Террасена в волнах.

Аробинн знал о ее происхождении и тем не менее целенаправленно превращал ее в бездушного ассасина, строго наказывая за сопротивление его воле. Шаол вспомнил шрам у нее на запястье. Когда-то Аробинн заставил ее… сломать руку. Наверное, были и другие издевательства, о которых Селена молчала. Но самым гнусным поступком Аробинна, самым непростительным…

Шаол так и не решился спросить Селену, почему она, став королевской защитницей, не отомстила бывшему хозяину; почему не разрезала Аробинна на кусочки за зверское убийство ее возлюбленного Саэма Корлана. Вначале Аробинн подстроил ловушку Саэму, в результате чего тот был пойман и убит с изощренной жестокостью. Предводитель ассасинов знал, что Селена отправится мстить убийцам. Там и ее ждала ловушка. Селену схватили, судили и отправили в Эндовьер. Должно быть, Аробинн собирался через какое-то время вызволить ее оттуда, потому и позаботился о сохранности ее жилища. Гноить ее в Эндовьере, а затем вдруг «явить милость» и освободить, чтобы ползала перед ним на коленях, навсегда став его верной служанкой.