Петр Алексеевич сообразил, что технологиями со всеми европейскими странами делиться категорически противопоказано — будет против тебя и обращено. Имелись также укороченные фузеи для драгун, и мушкетоны для стрельбы картечью. Однако кроме драгун формировались полки легкой конницы — по примеру венгерских гусар.

Тяжелой кавалерии почти не имелось — всего лишь один полк панцирной конницы по образцу польских «крылатых гусар». Слишком дорогое это удовольствие, и коней подходящих статей крайне мало. Потому новоявленные кирасиры числились в гвардии, и то всего три эскадрона. Зато конная артиллерия была создана ударными темпами — фельдмаршал Меншиков оказался одним из лучших кавалерийских военачальников, и моментально оценил все перспективы сопровождения легкими «единорогами».

Флот получал из Тулы отливаемые из дешевого чугуна карронады, однако брак на производстве был чуть ли не тотальным, и грозные указы царя не приносили должного результата — одно из трех орудий оказывалось негодным. Зато полторы сотни этих смертельно опасных для любого деревянного судна штуковин значительно усиливали артиллерийскую мощь. На «Гото Предистинации», флагманском корабле Петра Алексеевича, на верхнем деке вместо восьмифунтовых пушек поставили равные по весу 24-х фунтовые, а взамен восьми фальконетов 12-ти фунтовые карронады. Вес бортового залпа флагмана увеличился почти вдвое, достигнув шестисот фунтов — с пистолетной дистанции, сойдясь с врагом вплотную, русские корабли получалив схватке неоспоримое преимущество. Однако потребуется лет десять, не меньше, чтобы перевооружить так оба флота…

— До Константинополя осталось полсотни верст, два дня марша, ваше высочество, — Меншиков был как всегда бодр и весел. — Гонцы прискакали — с града турки бегут в жутком страхе, войск на нашем пути нет. Я приказал генералу Боуру с «корволантом» вперед идти, сам командовать им буду. Мало ли что турки в Константинополе учинят — дома пожгут, али христиан вырежут?! Дозволь с драгунами вперед уйти?!

— Отправляйся, Александр Данилович, то дело спешное. Возможность будет, самого султана плени. И на Дарданеллы пару бригад с пушками сразу отправь — на берегу батарее поставить нужно.

— Мне о том мин херц уже отписал — там Васька Кормчин делом тем и займется. Так я скачу, ваше высочество?!

— Действуй, фельдмаршал — впереди Константинополь, бери сей святой град на шпагу, изгони басурман, и твое имя войдет в историю! И станешь подобен своему македонскому тезке!

Пошутив вслед ускакавшему «полудержавному властелину», Стефан только вздохнул — он прекрасно понимал, что Меншиковым движет не только честолюбие, но в большей мере корыстолюбие…

* * *

Вооружение русской конницы времен Петра Великого, и ее «ахиллесова пята» — достаточно взглянуть на «средство передвижения»…

Глава 44

— Сколько же этот сукин сын нахапал, если только царю Петру на четыре миллиона добра и денег отдал, и лично мне «лимон» отстегнул?!

Стефан кхекнул, понимая, что «светлейший» хапанул немало, раз армии, от солдата до генерала сразу годичное жалование выплатили, да еще эти награды немаленькими суммами подкреплялись. Понятное дело, что Петр Алексеевич, скуповатый от природы, держал все выплаты под контролем, а ему «доить за вымя» Данилыча было дело привычное. Но тот действительно отличился, успев захватить Царьград, где уже вовсю пошла резня христиан — османы привычным образом реагировали на поражения. Вот тут османы и поплатились — двадцать тысяч разъяренных драгун моментально перевернули ситуацию и показали кто в городе отныне хозяин положения. Тем более, зрелище прибитого к воротам константинопольского патриарха и развешанных на крючьях и усаженных на колы клириков добавило им звериной ярости — и пошло, и поехало, «обратка» прилетела!

Стефан посмотрел на огромный собор Святой Софии, где царь Петр Алексеевич неделю тому назад объявил о принятии под свою державную руку империю ромеев, им же восстановленную. «Миропомазание» на царствование произойдет позже, когда архиереи выберут нового патриарха, причем это произойдет не только в Константинополе, но и в Москве, где император, да уже полновластный автократор, повелел созвать Поместный Собор и выбрать патриарха Московского и всея Руси.

После долгих размышлений Стефан пришел к выводу, что это во благо — раз церкви автокефальные, то восстановить патриаршество более чем важно, пока в Москве местоблюститель престола митрополит Стефан Яворский обретается при князе-кесаре. И сговора не будет, а император над ними — в православии власть светская всегда превалирует и поддерживает церковь. К тому же ситуация сейчас изменилась — христианство превратилось в государственную религию, а потому станет одним из инструментов государственной политики. А это главное — что было завоевано османами, должно быть возвращено, если там единоверцы во множестве.

— А вот и флот! Силища собрана, и не сгниет бесплодно, а пользу немалую уже принесла. Деньги не зря потрачены, и я от обузы избавлюсь, презент новоявленному базилевсу сделаю. В Белград часть канонерок отведу, супротив австрийцев, на всякий случай, а они разные бывают — верить им нельзя, и камень за пазухой прятать нужно!

Стефан вздохнул — политика теперь забирала большую часть его времени. Все дело в том, что Петр пожаловал его болгарским царством, времена не те, чтобы «всенародные волеизъявления» с полным «торжеством демократии» устраивать. Так что ухватил он немалые владения, и при этом к своей Бессарабии присоединил и Добруджу. Эту немаленькую область в излучине Дуная заселяли в большинстве своем гагаузы — исповедующие православие тюрки. К тому же установил свой протекторат над сербами и черногорцами, выйдя к морю Адриатическому, пусть пока и формально — Которская бухта находилась во власти венецианцев.

— Дмитрий сильно недоволен, теперь мы оба цари, в равном статусе, и оба находимся под протекторатом России. И отнюдь не в формальном положении, с подрезанными крылышками — Петр свою выгоду блюдет!

На императора Стефан не обижался, сам бы выставил ряд условий на его месте. Да и права его как правителя не сильно ущемлял, требуя от него и его потомков «вечного союза» с империей ромеев и всея Руси, с рядом ограничений в военном и финансовом плане, и в дипломатической области. И все, а если кто из потомков закочевряжится, и «худое» что-то удумает, то от престола отрешен будет, но по доказанной вине, а не «облыжно». Почти как в Священной Римской империи положение как у курфюрста, и место в Сенате, причем не одно. А еще Петр ему портрет свой выдал, бриллиантами усыпанный, и чином фельдмаршала пожаловал. Все князья его «вашим царским величеством» именуют, титулом, что королевскому равен. Так что все монархи его признают, как и «господарем» раньше. И послов с верительными грамотами отправят, а там глядишь от польского, датского и прусского королей по ордену «прилетит» — весь в бархате будет и лентах, как рождественская елка хаживать. И свой орден учреждать надо, чтобы было чем подданных и иноземных «персон» награждать.

— Орден