Что такое дело оперативной проверки? Сигнал, информация, чаще всего агента, о человеке или организации, которые требуют этой самой проверки. Если выясняется, что человек заострен на антигосударственную деятельность, тогда заводится дело оперативной разработки. Результатом ее может быть следствие и суд. Но были еще литерные дела – изучение процессов в «горячей» социальной группе. А вот предмет объектового дела – конкретная организация и изменения в ней, скажем, на радио «Свобода».

Каждый офицер «пятерки» знал формулу Бобкова: «Дела оперативного учета позволяют видеть процессы, а не отдельных людей. Изучайте процессы, и вы будете хозяином положения».

КГБ регулярно направлял в Центральный комитет партии записки о настроениях в обществе. Пятое управление изучало настроение интеллигенции. Главное здесь было понять, чем дышат лидеры общественного мнения. Аналитики «пятерки» определили свой круг – «культурное ядро», в который входили ведущие деятели искусства, литературы, образования, науки. Их было около двух тысяч по стране: ведущие режиссеры, актеры, музыканты, ректоры вузов, ученые-академики, писатели. Весьма авторитетные для других, они влияли на интеллигентскую среду в соответствии все с той же «молекулярной» теорией, которая ориентировала на удары по культурному ядру. Поэтому мнением этого «ядра» интересовались.

Изучением настроений интеллигенции занимался первый отдел Пятого управления. Объективно, в 70-е годы, он превзошел открытые социологические центры в ценности информации. Метод добывания ее на социологическом языке назывался включенным наблюдением, на чекистском языке – агентурным проникновением. У чекистов она была более точной, более объемной, более презентативной. И самое главное – она позволяла предвидеть развитие ситуации, особенно в горячих точках и в «горячих» социальных группах.

Конечно, в центре внимания Пятого управления оставались диссиденты, пытавшиеся завоевать и «культурное ядро» – научную и художественную элиту, и «массовую» интеллигенцию. Бобков возвел в принцип штучную работу с диссидентами. Максимум информации о характере, интересах, окружении, прожитой жизни. И индивидуальное влияние – встречи, беседы, убеждения. Ида Нудель, авторитет среди еврейских националистов, говорила соратникам: «Учитесь работать, как ЧК. ЧК бьется за каждого». Известна была установка Бобкова, которую он внушал офицерам управления: «Чтобы вам было ясно, в чем заключается ваша работа – надо всегда идти от противника. Где чувствуется его рука – там наше присутствие и должно быть».

Что спецслужба без агентов? Ноль. Работа с агентурой основа спецслужбы, они глаза и уши ее, поставщики информации. В КГБ существовало понятие «силы и средства». Под силой подразумевался оперативный состав, под средствами – агентурный аппарат.

Работа с агентурой – самая сложная, самая деликатная, но и самая главная для оперативного работника. В Пятом управлении не без участия Бобкова сложился свой стиль в воспитании агентов. К человеку сначала присматривались, копили информацию о нем, беседовали и выясняли взгляды и интересы, изучали особенности характера и психики, раздумывали над поступками, предлагали ему оценить ту или иную ситуацию, выступить в роли эксперта. Да и помогали в чем-то. Отношения становились чуть ли не дружескими. И лишь тогда следовал рапорт начальству и разрешение на агентурную работу, на присвоение псевдонима. Хорошо зная психологию рождения агента, Бобков советовал встретиться с ним на другой день после вербовки, оценить настроение, поддержать. И это впечатляло начинающего. Правда, некоторые соглашались сотрудничать без подписки, без документального оформления, некоторые вообще готовы были только устно предоставлять информацию. И оперативные работники шли на это.

На агента заводилось два агентурных дела – рабочее и личное. В рабочем – сообщения, информация агента, в личном деле – установочные данные на него, подписка о сотрудничестве, псевдоним. Кроме того, отдельно хранилась карточка агента, заполненная рукой оперработника, в которой перечислялись краткие установочные данные. По инструкциям, принятым тогда в КГБ, работа с агентом должна была вестись только на квартирах. Квартиры были конспиративные (собственность спецслужб) и явочные (используемые по договору с хозяином и в советское время часто бесплатно). На них и происходили встречи оперативных работников с агентами два-четыре раза в месяц. Но обстановка порой диктовала иное. Приехала в Москву группа из одной республики для демонстрации сепаратистских, националистических настроений. В этой группе – агент, он знает телефон оперработника в Москве. Он либо звонил с уличного телефона-автомата, сообщал самую «горячую» информацию, либо где-то «накоротке» встречался с оперативником – на улице, в подъезде дома, в магазине, бывали случаи и в туалете.

Создание добротной агентурной сети требует не менее пяти-десяти лет. «Выращивание» агента – процесс сугубо индивидуальный, трудоемкий. Порой агент согласен работать только с одним оперработником, его «вырастившим». Уходит «опер» на повышение, становится начальником отделения, отдела, но по-прежнему работает со своим ценным агентом. Бывали ситуации, когда офицера центрального аппарата КГБ направляли на работу в какую-то область, заместителем начальника местного управления, но он периодически приезжал в Москву на встречу со «своим» человеком.

Бесстрастная статистика свидетельствует: за исключением северокавказских республик, четверть агентов – женщины, они-то – природные искусницы. Их пленяла страсть к игре, к романтике и, конечно, к устройству своего будущего – тоже.

Вот судьба. Агент влюбилась, возлюбленный – объект разработки. Поведала об этом своему наставнику из Пятого управления – столь доверительны были отношения.

Что делать? Ситуация-то не линейная.

– Любишь – влияй на него! Пока-то он верно катится под статью. Тебе же не нужен муж под арестом.

И ведь повлияла. Живут вместе уже много лет. Ее тайна стала тайной двоих.

После 1991 года в органах безопасности было проведено девять реорганизаций. Как утверждают ветераны КГБ, каждая реорганизация – это потеря профессиональных сотрудников и потеря оперативных возможностей, что означает и безвозвратную потерю агентуры, ибо с оперработником «уходит», как правило, и агент.

Так сколько же агентов было в Советском Союзе?

Филипп Бобков: «Всего по линии Пятого управления в Советском Союзе служило 2,5 тысячи сотрудников. В среднем в каждой области в «пятой службе» работало 10 человек. Оптимальным был и агентурный аппарат, в среднем на область приходилось 200 агентов».

В СССР в 1988 году было 123 области, значит, агентурный аппарат Пятого управления составлял в масштабах страны 25 000 человек.

Находкой Бобкова стало массированное использование агентуры на «бурлящих» территориях, в определенных социальных или национальных группах, чьи стремления угрожали спокойствию и порядку. К таким группам относились крымские татары, которые постоянно поднимали вопрос об автономии и суверенитете, выступали в Крыму и в Москве. Среди них плотность «крымской» агентуры доходила до одного агента на 100 человек. Причем и задача этим «массовым» агентам ставилась определенная: выходить на «связь» и давать информацию только в случаях назревания каких-либо экстремальных действий со стороны наблюдаемой категории граждан. Такая же массовая агентура, она же и агентура влияния, была и в Пригородном районе Осетии, где постоянно существовала угроза межнациональных столкновений. Эта угроза обернулась кровавым кошмаром лишь после развала Советского Союза и ликвидации вместе с КГБ и Пятого управления, которое долгие годы обеспечивало мир и покой на Кавказе.