href="ch2.xhtml#id477" class="a">[494] и создает десятки тысяч новых рабочих мест в сельской местности, поэтому стоимость программы Moscamed, составляющая на сегодняшний день примерно 1 млрд долларов, рассматривается как чрезвычайно выгодная инвестиция с предполагаемым соотношением затрат и выгод 150 к 1.

Один из наиболее заметных успехов метода стерильных самцов – это действующая кампания, начатая в конце 1950-х годов, которая привела к уничтожению кохлиомии[495] в Соединенных Штатах, Мексике и Центральной Америке к северу от Панамского канала. Личинки кохлиомии питаются живой тканью хозяев, получая доступ через крошечные ранки, примерно так же, как это делает личинка овода. Однако, будучи менее деликатными, чем их собратья оводы, личинки кохлиомии могут оставлять после себя ранки, кроме того, муха переносит инфекции, смертельные для хозяина.

Дейв Тейлор, энтомолог Министерства сельского хозяйства США, объяснил мне, что биология личинки кохлиомии делает ее уникально восприимчивой к методу стерильных самцов. В отличие от средиземноморской мухи, личинки кохлиомии в природе встречаются при относительно низком уровне популяции в окружающей среде – по некоторым оценкам, всего от 5 до 10 мух на квадратный километр, – поэтому выпустить необходимое количество самцов несложно. Большинство других насекомых-вредителей присутствуют в окружающей среде в гораздо более высоких популяциях. Например, жигалка осенняя, которую изучает Тейлор, встречаются в количестве от десятков до сотен тысяч на квадратный километр.

«Более того, – сказал мне Тейлор, – взрослые особи кохлиомии совершенно безвредны. Они не наносят прямого ущерба ни одному животному. Таким образом, можно выпустить большое количество взрослых кохлиомии, не ставя в известность сообщество. Будет очень трудно убедить общественность позволить вам выпустить сотни тысяч или миллионы [кусачих или распространяющих болезни] мух в их районе».

В нынешнюю эпоху даже успешная кампания может проводиться лишь временно. С расширением международных перевозок, глобализацией экономики и быстрым перемещением скота и продуктов животного происхождения постоянной угрозой стала реинвазия (или повторное заселение). По состоянию на 2017 год[496] подтвердилось присутствие кохлиомии во Флориде. Этот вид все еще встречается в некоторых частях Центральной и Южной Америки, а также есть ее аналог, населяющий Старый Свет: некоторые части Африки, Азии и Ближнего Востока – Chrysomya bezziana.

Кусачие мухи в совокупности представляют собой наиболее опасных членистоногих вредителей крупного рогатого скота во всем мире. 200 000 особей жигалки осенней[497] появляются в зимних стойлах среднего размера, и коллективными усилиями, питаясь кровью коров, снижают годовое производство молока и вес крупного рогатого скота. Ущерб от них в США оценивается в 2,2 миллиарда долларов в год. (Данный вид представлен на фотографиях, на снимках моя нога до и после укуса жигалки осенней.)

Оглядываясь назад, следует признать, что наша страсть к использованию химических инсектицидов принесла больше вреда, чем пользы. Мы даже создали новых вредителей, подавив конкурентов. Грегори Полсон и Эрик Итон, авторы книги «Насекомые были первыми» (Insects Did It First), опубликованной в 2018 году, отмечают, что сначала мы опрыскали долгоносика, чтобы подавить его, как тут же его место заняла Chloridea virescens. Есть по крайней мере две веские причины, по которым насекомые приспосабливаются к химическому оружию. Во-первых, короткий период смены поколений ускоряет рост эффективных мутаций и последующей резистентности. Во-вторых, насекомые, особенно те, которые сильно зависят от растений, получают иммунитет к химическим веществам, вырабатываемым самими растениями. Они либо учатся справляться с ними, либо активно выводят их из организма. Еще одним недостатком пестицидов можно назвать то, что они, как правило, наносят больший ущерб полезным хищным и паразитическим насекомым (многие из которых мухи)[498] и меньше работают против намеченной цели. Сокращение использования пестицидов и их воздействия – это один из трех флагманских проектов базирующегося в США Общества Xerces, международной организации, занимающейся сохранением всех беспозвоночных, включая насекомых.

В эпоху, когда биоразнообразие сокращается из-за деятельности человека кошмарными темпами, я задаюсь вопросом, не лучше ли будет деиндустриализировать методы производства продуктов питания. Если вы когда-либо видели обширное монокультурное поле зерновых, простирающееся до горизонта, то вы одновременно видели экологическую пустыню и золотое дно для специализированного насекомого-вредителя. Наряду с вырубкой лесов для создания пастбищ или скотоводческих ферм, выращивание зерновых для кормления скота представляет собой пример глубоко укоренившегося и самого неэффективного метода обеспечения себя пищей. (По состоянию на начало октября 2020 года в тропических лесах Амазонки случилось более 32 000 пожаров, большинство из которых были вызваны владельцами ранчо с целью расчистить землю для выпаса скота. В качестве еще одного показателя неэффективности нужно иметь в виду, что животноводство занимает почти 80 % мирового сельскохозяйственного производства и тем не менее производит менее 20 % мировых запасов калорий[499].)

Как объясняет Майкл Поллан в книге «Дилемма всеядного» (The Omnivore’s Dilemma), если фермеры выращивают разнообразные продукты питания – что им рекомендуется делать, когда потребители покупают местную продукцию, – они могут отказаться от большей части удобрений и пестицидов, потому что разносторонне организованная ферма способна сама обеспечивать плодородие и поддерживать борьбу с вредителями.

Помимо сельского хозяйства, тяга мух к крови, особенно к нашей, в сочетании с серьезными опасностями для здоровья, вытекающими из их «вампирических» привычек, порождает в человеке тревогу и страдания в больших масштабах. Пока людей на Земле становится все больше, нельзя ожидать, что влияние мух на людей сократится. Благодаря огромной численности и короткой продолжительности жизни насекомые – ловкие противники, способные преодолеть препятствия, расставляемые им на пути. Кроме того, комары – прекрасные путешественники. Они выдерживают низкие температуры и низкое давление воздуха в багажных отсеках трансокеанских рейсов. Для них транспортные контейнеры, автомобили и поезда – сущий пустяк[500]. Объедините эти характеристики с изменяющимися климатическими условиями, и можно себе представить, что нам еще долго предстоит бороться с врагами.

Возможно, с помощью технологий мы перехитрим мух и избавимся от их нашествия. По крайней мере, не возникает сомнений, что следует попытаться это сделать, учитывая страдания и смерти, вызванные малярией, и другие болезни, которые переносят мухи. Тем не менее в таком сценарии тоже есть свои опасности. Уже более полувека мы знаем[501], что удаление ключевых видов приводит к крупномасштабным изменениям стабильности всей экосистемы. Экологические последствия потери быстро размножающихся и широко распространенных видов двукрылых могут оказаться катастрофическими. Если бы можно было собрать совет животных, чтобы вынести решение о будущей судьбе кусачих двукрылых, наши голоса за уничтожение, несомненно, были бы отклонены голосами летучих мышей, птиц, рыб, лягушек и насекомых, в рацион которых те входят.

Вероятнее всего, наши усилия по искоренению мух, переносящих болезни, приведут к временному подавлению, но не к уничтожению популяции. Может быть, это и к лучшему. Глупость воинственных подходов к элементам природы, которые мы считаем нежелательными, заключается в том, что из