— Алексей, ты тоже останься, остальные свободны.

Брюнет скрестил руки на груди и усмехнулся, смерив меня насмешливо-презрительным взглядом. Больше всего ему хотелось поставить этого выскочку, то есть меня, на место.

Это что за номер? Почему тренер оставил именно нас? Как ни хотелось узнать это здесь и сейчас, я понимал, что правильнее молчать, и молчал.

Подождав, пока захлопнется дверь за спиной последнего бойца, Лев Витаутович кивнул на меня и сказал:

— Леша, Олег, это Саша. У него неплохая база, но хотелось бы понять, из какого он теста. — Он обратился ко мне: —Ты когда-нибудь участвовал в смешанных поединках?

— Нет, — ответил я, — только в боях без правил в детдоме.

— В детдоме? — удивился блондин Олег. — Там че, реально бои устраивают? Среди детей?

— Не тупи, — все так же надменно усмехнулся Алексей. — Саша хочет нам сказать, что много дрался в детдоме? И драки там были такие жестокие, что их можно назвать боями без правил, ведь так?

— Заткнули рты, — беззлобно пресек Лев Витаутович. — К делу. Если новичок себя проявит, выставим на турнир. А то у нас людей не хватает.

К чему он ведет? Неужели ему поступила разнарядка выставить как можно больше людей на турнир Горского? Это же мой шанс!

— А ты, Саша, послушай. Потенциал у тебя есть, это заметно. Но турнир меньше чем через неделю, а ты какой-то разболтанный, растренированный. От «Динамо» мы заявляем Алексея и Олега. Третьим непонятно кого ставить. Мужики постарше все отказались, не хотят калечиться да и тратить праздничный день на турнир. Если заставят, они, конечно, пойдут, но проиграют в первом же бою, чтобы быстрее свалить домой. А нас такое не устраивает. Генерал Вавилов не поймет.

— Я еще даже официально не оформлен в «Динамо», — сказал я. — Но участвовать готов.

— С Мимино я поговорю, — ответил Лев Витаутович. — Ладно, давайте быстрее. Первым дерется Олег, если проиграет, вступит Леша, посмотрит, на что годится новичок. Поехали, а то вот-вот следующая группа придет.

— Ударную технику использовать можно? — спросил я враз охрипшим голосом. Вот он, момент истины.

— Нет. Пока только борьба.

Я внимательно изучил противника, жалея, что не обращал на него внимания на тренировке. Одного со мной роста, одной весовой категории, о подготовке делать выводы сложно.

Олег встал напротив в бойцовскую стойку, я тоже приготовился. Алексей встал между нами, разрубил ладонью воздух:

— Начали! — Следом раздался звук таймера.

В следующее мгновение я летел над Олегом, а потолок поменялся местами с полом.

Самое обидное, что я прекрасно видел, что он собирается делать, но тело не поспевало за реакцией и мыслями, и я просто не успел. Уже в момент, когда соприкоснулся с полом, воспользовался инерцией и откатился, вскочил на ноги и пошел на противника.

Олег, проведя успешный бросок, потерял осторожность, пошел на очередной захват, я дернул его на себя, запрыгнул, обхватил ногами и за счет веса своего тела уложил на спину, оседлал, обхватил под шеей, сложил руки в замок, придушил. Олег долго терпел, пытался вырваться, извивался, выгибался, его лицо покраснело, но в конце концов он застучал по полу, сдаваясь.

Поднявшись, я протянул ему руку, но он оттолкнул ее, встал сам.

— Заметил? — сказал Лев Витаутович, обращаясь к Алексею. — Вот что вас ждет на турнире. Олег, почему после броска ты не пошел…

Он начал распекать моего противника, не обращая на меня внимания. Я терпеливо ждал, Олег слушал его и бросал на меня злобные взгляды, говорящие, что один раз повезло, но будь у него еще шанс, он меня разорвал бы. Алексей внимательно слушал тренера и хмурился.

Наконец Лев Витаутович посмотрел на меня:

— С утра зайди ко мне, погоняю тебя, потом заглянем к Мимино.

— Понял, зайду. А Алексей? С ним вы будете проверять, из какого я теста? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Лев Витаутович. — Борешься ты опасно, не по-товарищески. Не хватало мне еще травмировать лучшего бойца накануне турнира!

Стук доносился будто бы из другого измерения. Словно я умер, опять завис в посмертии, и кто-то стучит, пытаясь меня вернуть, а я не хочу, потому что мне хорошо. Но стук не стихал.

Постепенно я понял, что не умер, а всего лишь уснул — как пришел с тренировки, прилег на минутку, так меня и срубило. Хорошо хоть, что в спорткомплексе душ принял.

— Саша, — встревоженно воскликнул женский голос, — у тебя все хорошо? Саша! — В дверь затарабанили настойчивее.

Я попытался встать и мысленно застонал: тело было непослушным, будто ватным, а это значит, завтра будет болеть каждая мышца, и моя походка станет, как у робота Вертера. А послезавтра вообще начнется ад. В идеале бы в баньку или на массаж… но в кармане осталось сорок рублей — вчера после тренировки зашел в магазин и столько же потратил на яйца, колбасу и сушеные финики.

Снова начал беспокоить денежный вопрос. Работать уборщиком — дело, конечно, нужное для общества, но не для того мне вторую жизнь подарили. Вопрос надо решить быстро и кардинально, чтобы был запас — на еду, одежду, экипировку, и ничего не отвлекало от воплощения планов.

Поискать клады? Не мой вариант точно. Пойти в подпольные бои? Достоевский обещал десять тысяч за выигрыш и тысячу просто за выход на ринг, но к нему обращаться не хотелось, да и закрыта туда дорога после той истории с ворами. И вообще, влипать в эти, скорее всего, полукриминальные «беспредельные» бои в моем положении — ход глупый. Замажешься — потом не отмоешься. Да и покалечить могут.

Интересно, а какие призы на турнире в честь Горского? Нужно будет уточнить.

Мысли промелькнули, пока я шел к двери, а когда отпер ее и выглянул в коридор, увидел удаляющуюся Настю. Девушка обернулась, и на лице у нее отразились два чувства: радость и обида. Я остановил взгляд на огромной тарелке в ее руках, и рот наполнился слюной. Юный организм хотел питаться, и плевал он на нормы приличия. Питаться? Жрать! Жрать он хотел!

Хотелось крикнуть: «Настенька! Родная! Спасительница ты моя!» Но я сказал лишь:

— Настенька…

Видимо, столько тепла было в моем голосе, что девушка, которая хотела то ли обидеться, то ли обрадоваться, выбрала второе и впорхнула в мою комнату. Я ощущал себя некормленым бассетом, свесившим слюни до пола и следящим за каждым движением кормильца. Вот вожделенная тарелка в нежных ручках, вот она движется, движется… Оп! И она на моем столе, Настя медленно снимает крышку… Макароны по-флотски! Господи! Это же пища богов! Огромная тарелка!

— Голодный? — предположила девушка.

Я подошел и обнял ее, поцеловал в рыжую кудрявую макушку.