они весь город захватить? Хоть какие-то новости должны быть? Попробуйте связаться с кем-то из министерства внутренних дел и жандармерии.

Можно подумать, что мой начальник КГБ без воли императора не знает, что ему делать. Но ведь и я должен что-то сказать.

Мезинцев секунду помолчал.

— Солдаты действовали наверняка. Уже захватили почту, телеграф и телефонную станцию, поэтому связи пока нет. Туда уже отправлены наши люди. Но пока они доберутся… нам остаётся только ждать.

— А как тогда вы узнали о восстании? — спросил я.

— В отделении жандармерии Покрова был независимый телефонный узел. Оттуда с нами и связались его сотрудники. Однако, судя по характеру разговора, они сами ничего не поняли, а потом их перестреляли. Видимо, они позвонили аккурат во время захвата отделения жандармерии. Там и всех-то жандармов пять человек.

— Что-то мне подсказывает, что на этом плохие новости не заканчиваются, — мрачно произнёс я.

Мезинцев немножко помолчал, затем вздохнул и продолжил:

— Ещё известно, что помимо захвата города, мятежники перегородили русло Волги. Не то баржами, не то катерами. По крайней мере, движение по реке парализовано.

Я вдруг услышал треск и не сразу понял, что это телефонная трубка трещит под моими пальцами. Не сломать бы…

Мягко говоря, я после этих новостей впал в лёгкую задумчивость.

Во-первых, а где вообще этот город Покров? Я вроде географию неплохо знаю, а такого города не помню. По крайней мере, поволжские города мне были хорошо известны. Потом до меня дошло. Покров — это ведь город, который в моей истории назывался Энгельс. Он располагался напротив Саратова. Видимо здесь его не переименовали. В моей реальности Саратов и Энгельс соединены мостом. По сути, это единый город, лишь по недоразумению разделённый надвое. Уже предлагалось объединить Энгельс с Саратовом, но по каким-то причинам не срослось. Может, по тем же самым мотивам, что и Люберцы — город, который находится практически в границах Москвы, но при этом является Московской областью, хотя сложно сказать, где заканчивается Москва и начинаются Люберцы.

Но что я вообще помню про город Энгельс? Прежде всего, что некогда он был столицей, автономной республикой немцев в Поволжье.

Немцы появились на берегах Волги во времена моей великой предшественницы Екатерины Второй. Императрице требовалось осваивать пустынные берега великой реки, поэтому она обратилась к своим бывшим соотечественникам с предложением переселиться в Российскую империю. И решение это было отличное, устраивающее всех. Правители лоскутных немецких государств были только рады избавиться от лишних ртов. Немецкие земледельцы, страдавшие от безземелья, получили приличные участки земли, а российская императрица обзавелась тысячами новых подданных. За двести лет их расплодилось на берегу Волги уже миллиона под два, и это в моём мире. В этом, учитывая темпы роста, их, думаю, больше пяти миллионов.

— Немцы… — пробормотал я, побарабанив пальцами по столешнице.

Вообще, в то время это было очень удачное приобретение. Немцы — народ дисциплинированный, трудолюбивый, ещё и богобоязненный, хотя исповедуют лютеранство и католицизм. Я человек широких взглядов и, хотя у нас религия не отделена от государства, я император не только для православных, но и для любых христианских конфессий, а также для мусульман, буддистов, иудеев и даже язычников. В конце концов, Бог один, а уж как ему поклоняться — зависит от культуры народа.

— Проверьте, не немцы ли это, — дал я указание Мезинцеву. потом уточнил. — Не исключено, что восставшие солдаты из этнических немцев Поволжья.

После разговора с начальником КГБ я ходил как на иголках. Новостей нет, информации тоже с гулькин нос. Одно только ясно, что прямо сейчас немалый кусок территории Российской Империи находится под пологом тумана и непонятно, что там происходит. Гибнут ли там люди, или готовится полномасштабное вторжение и военный переворот? Может, оттуда уже войска готовятся выдвигаться в сторону Петербурга?

Устав ждать, приказал, чтобы меня снова соединили с Мезинцевым. Тот немедленно отозвался.

— Ваше Величество, наверное, мысли мои читаете. Только что хотел вам позвонить доложиться.

— Ради Бога, не томите!

Как и ожидалось, новости лишь ухудшались. Мятеж с Покрова перекинулся на Саратов, и в нём участвовали не только солдаты но и мирные. Нет, инициаторами-то были солдаты Саратовского гарнизона, причём немецкой национальности. Тут я оказался прав. В городе уже начались уличные бои. Мирные жители, этнические немцы, тоже, как ни странно, поддерживают солдат. А вот все ли поддерживают?

Ну и новости? Это получается, что Екатерина Великая без малого двести лет назад, запустила на нашу территорию долго играющих диверсантов, которые решили только сейчас себя проявить? Что-то не сходится. Да быть такого не может!

— Здесь что-то не так, копайте, господин генерал, — потестовал я. — Почему немцы взбунтовались? Чувствую, где-то мы пропустили вражескую пропаганду. Происходящее как минимум нелогично.

Я припомнил, в моё время в Первую мировую войну поволжские немцы доблестно сражались в рядах императорской армии и проявили себя очень неплохо. Во время Великой Отечественной войны немцы тоже храбро воевали с фашистами и не жалели своих жизней.

Мезинцев задачу принял. Видимо, вопрос «почему сам до этого не догадался?» — тут очевиден. У него и так сейчас хватает забот, не до творческой работы мысли.

Через час уже снова мне позвонил, доложил.

— Нашли откуда ноги растут! Очень уж лихо и на удивление чисто сработала вражеская пропаганда. Мы её не заметили, потому что листовки и газеты распространялись на немецком языке. Из них следует, что император Александр Борисович проникся истинной ненавистью к немецкому народу и всему связанному с ним. Что, мол, немцы — народ подлый и коварный, и верить им нельзя. А то, что эта плесень поразила нашу территорию и вот уже двести лет паразитирует здесь, это историческая несуразица, и это срочно нужно исправить. Я уже отправил вам одну из листовок со статьей, должны вам доставить ее с минуты на минуты.

Почти сразу секретарь принес мне листовку.

Статья распространялась на небольших листках, на которых была изображена моя фотография. Я гордо смотрел вперёд, и складывалось впечатление будто бы я действительно говорил всю эту околесицу. Там ещё много чего было сказано. И о том, что все поволжские немцы должны быть переселены либо в Туркестан, либо в Сибирь, подальше с насиженных мест. А все боевые подразделения, состоящие из этнических немцев, должны быть отправлены на передовую в качестве пушечного мяса. Пускай немцы сами убивают немцев, а потом уже и мы подтянемся. И, казалось бы, до этого подобная пропаганда вызывала лишь улыбки и недоумения. Все считали, что это досужие выдумки, хоть противоречивая информация и оседала в головах.

Катализатором сработало неудачное для нас и удачное для вражеских пропагандистов обстоятельство. Накануне один из немецких батальонов,