Виго не стал ходить вокруг да около. С Оливией у него раньше были доверительные отношения, и поэтому он спросил напрямик:

− Я знаю про цветы, Лив. Почему ты сама мне не сказала? Мы с Морисом ездили в салон Паломы, откуда прислали корзину, и она описала покупателя, − Виго коротко рассказал о том, что узнал от владелицы салона. − Скажи, ты знаешь, кто это может быть?

− Я? — Оливия сглотнула, неопределённо махнула рукой и принялась нервно ходить по комнате. − Откуда? Да и стала бы я скрывать это от тебя? Зачем? Глупости всё это!

− Может быть, у тебя есть какие-то предположения? Подозрения? — Виго опустился на подлокотник кресла, продолжая наблюдать за сестрой. — Не такие уж и глупости, ты вон как встревожена.

Он видел: она волновалась. Сжимала и разжимала пальцы, и то поправляла локон, выбившийся из причёски, то теребила манжету.

− Ну, какие у меня могут предположения?! Отца ненавидит половина Акадии! Это может быть кто угодно!

− Но почему угрозы адресованы именно тебе? Не донье Виолетте, Изабель или Доменику… Неприязнь этого человека направлена именно на тебя, Лив. Почему?

− Ну откуда мне знать?! — раздражённо воскликнула Оливия. — Может, он просто видел меня в гостях, в театре на премьере, в храме, на площади, на скачках! Где угодно! Может, я не ответила на его знаки внимания! Разве таким людям нужен повод? Может, я милостыню ему не подала! А может, подала мало! Я дочь гранда, найти повод нетрудно!

− А может, это был эйфайр? — спросил Виго. — Ты нервничаешь, злишься, боишься, ты изводишь себя… Ты не думала, что кто-то может это использовать? Страх — сильная эмоция. Может, в твоём окружении есть кто-то, кому она пришлась по вкусу? Тогда я могу понять всё это: письма, угрозы, цветы. Он хочет, чтобы ты боялась и питала его своим страхом.

Виго много об этом думал, и то, что Морис заметил в угрозах много личного, натолкнуло его именно на эту мысль.

− Что?! Виго! Ты хочешь сказать… Да причём тут эйфайры?! Это только отец видит в них исчадие зла!

− А ты разве нет?

− Я? Знаешь, я скорее поверю в какого-нибудь сумасшедшего с площади Санта−Муэрте, которые сидят там с черепами, чем в эйфайра, которому пришёлся по вкусу мой страх! И вообще, слишком много в этом доме говорят о ненависти к эйфайрам, а кто видел хоть одного из них здесь? Или на авенида де Майо? Вообще на Лазурном холме? Тебе не кажется, что ненависть к ним — это порождение больной фантазии нашего отца? — воскликнула она горячо.

− Эйфайры убили нашу мать. Надеюсь, ты не забыла этого? — спросил Виго жёстко.

− Да? А может, её убило то, что ей в мужья достался деспот и тиран?! Который думает только о своих деньгах и самолюбии? — выпалила Оливия. − Ты знаешь, что он хотел выдать меня замуж за старика Феррера ради доли в его банке! Он цинично заявил, что с моей репутацией муж, который стоит одной ногой в могиле, это лучшая партия. Что скоро тот старик отдаст богу душу, я стану вдовой и получу свободу, а ему достанется половина банка! Как удобно − спихнуть строптивую дочь с рук, совершив такое удачное вложение! Мне всего-то предлагалось годик побыть женой чахоточного старика! Омерзительно! И знаешь Виго, отцепись от эйфайров! — она отмахнулась от него, подошла к окну, скрестила на груди руки и, глядя куда-то сквозь зелень деревьев, добавила уже спокойно: − Не обращай внимания на эти угрозы и цветы. В мире полно ненормальных. Я уверена — это один из них. И, вообще, твой Морис обещал его поймать, а он человек слова. И перестань меня допрашивать, я же вижу, что ты делаешь!

− Хорошо, хорошо, Лив! Не злись. Я лишь пытаюсь найти взаимосвязь между этими угрозами и нападением на отца, − Виго постарался её успокоить. — Скажи, а когда пришло первое письмо с угрозами… Не предшествовали этому какие-нибудь особенные события? Не встречалась ли ты с новыми людьми, не было ли каких-то ссор, или, может быть, ещё что-то запомнилось, особенное или странное?

− Виго, ты вот совсем как твой Морис! Те же самые вопросы задаёшь! — фыркнула она и обернулась. — Если я сказала, что не знаю, значит, так и было. И не надо пытаться меня подловить на лжи. Ничего странного… Даже не так… Всё, что происходит с нами последний месяц — это вообще ненормально и странно! И что из этого было более странным, я уже затрудняюсь сказать. Просто, может быть, я чаще других выхожу из дома. Доменик сидит в своей студии, Изабель тоже ходит только в гости. Ах да, может, поэтому угрозы адресованы именно мне? Я же попадаюсь на глаза чаще! И, когда на нас напали, в карете тоже была именно я. Может, это тот ненормальный, которого я проткнула зонтом! Решил поквитаться и припугнуть.

− Разбойник с большой дороги цитирует тебе в письмах никому не известную поэму? − усмехнулся Виго. — Это вряд ли.

− Да что ты ко мне пристал?! — вспыхнула Оливия. — Ты будто подозреваешь меня в чём-то!

− Упас Бог! Лив, я тебя ни в чём не подозреваю, − Виго встал. — Но если что-то ещё вспомнишь, скажи мне или Морису. И знаешь, мне будет спокойнее, если Морис будет сопровождать тебя во всех поездках. Он отлично стреляет и не позволит случиться с тобой ничему плохому, договорились?

− Ладно. Но я сомневаюсь, что меня хотели именно убить. Я справлюсь, Виго. Займись лучше остальным. У тебя полно дел. В этом доме всё и так катится по наклонной.

Виго вышел из комнаты сестры, так ничего и не добившись. Но он был уверен, что она не говорит ему всей правды и знает гораздо больше. И её бледность, и волнение говорили красноречивее любых слов. Вот только зачем ей это скрывать? Причины могло быть две. Либо Оливия сделала что-то плохое, и, возможно, её шантажируют, поэтому она боится признаться. Либо она кого-то покрывает. Но кого? И кому она писала?

То, что Лив могла быть в чём-то замешана, очень сильно его тревожило. Нужно будет обязательно докопаться до правды, какой бы неприятной она ни была.

И поэтому, идя посреди ночи в полумраке коридора, он снова прокручивал в голове этот разговор и только сейчас понял, что и в самом деле было странным. Да, у Оливии с отцом были сложные отношения.