– Прошу прощения.

Облако доброжелателей, лизоблюдов и шпионов расступается перед Орлом Луны.

– С днем рождения.

– Ты забыл, верно? – шепчет Алексия.

– Забыл.

– Кстати, мне двадцать восемь, – говорит она, и Лукас переходит на следующую светскую орбиту. Прикосновением к руке Аманды Сунь отсекает ее от круга избранных. Тростью раздвигает милый занавес из гибискуса и выводит женщину на балкон. Искусственное небо потемнело до цвета индиго, каждый медленно движущийся огонек выглядит пылинкой. Меридиан окутали сумерки.

– Итак, мы выглядели парой дураков, – говорит Лукас.

– Это я выглядела дурой. Тебя там не было.

– Виего Кирога посоветовал этого не делать.

– Разумный совет. Твоя сестра отымела меня в зад.

– Она трахнула нас обоих. Я слышал: защитница девчонки Асамоа вырубила твои дроны.

– Ей не угрожала никакая опасность, – отмахивается Аманда Сунь. – До той поры, пока ее тетка – омахене, девчонка неуязвима. Мы хотели посмотреть, как она отреагирует.

Да уж, неплохо получилось.

– Кстати, я так понял, Лукасинью не упомянул тебя в искусно состряпанном ролике, записанном в Кориолисе, – говорит Лукас. – А мне передал привет.

– Верно, – соглашается Аманда. – Но его все равно здесь нет, не так ли?

– Это было предварительное слушание, – не сдается Лукас. – Мы затеяли долгосрочную игру. Ты могла бы некоторое время побыть в Меридиане. Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Хочешь услугу, Лукас?

– Ни в коем случае. Корта платят за все, что им надо. Речь о потенциальном контракте. Мне нужен программист – слово «хакер» еще в ходу?

– Да.

– Моя мать однажды спрятала код внутри системы управления зеркалами «Горнила», на случай крайней необходимости. Я хочу последовать ее примеру.

– Что тебе нужно, Лукас?

– Пятнадцать тысяч земных боевых ботов.

Аманда Сунь улыбается:

– Выбрал себе сюзерена, Лукас?

– Думаю о случае крайней необходимости.

– Это будет не бесплатно.

– Назови цену.

– Я хочу его увидеть, Лукас.

– Я не могу тебя остановить.

– Я хочу, чтобы кто-то из членов семьи поселился в Кориолисе.

– Ваш посол?

– Мы договорились?

– Договорились.

– Тогда боты твои.

Кивок, изгиб пальцев в традиционном приветствии семейства Корта – и долг службы, а также долг перед обществом призывают Орла Луны продолжить путь.

– Мадам Асамоа.

Абена извиняется перед другими гостями. Лукас ведет ее по дуге мимо музыкантов. Кивает, шевелит ногой в такт изысканному синкопированию.

– Вам нравится эта музыка? – спрашивает Абена.

– А вам нет?

– Я думаю, это претенциозно – восхищаться тем, чего не понимаешь.

– У меня так получилось с джазом. Целый музыкальный мир, чуждый мне. Я понимал лишь крошечную его часть – где он сливался с моей любимой босановой, – но также должен признать, что я знал, чего именно не знаю. Я решил самостоятельно научиться джазу – его крошечной части. Одиннадцать месяцев на борту «Святых Петра и Павла» позволили мне лишь царапнуть поверхность.

– Оно того стоило?

– Вот я здесь, вернулся к босанове. Мои юристы сказали, у вас задатки отличного адвоката. Вы хорошо проявили себя в суде.

Абене Асамоа хватает такта смутиться.

– Спасибо, сеньор Корта.

– От этого мне очень захотелось с вами познакомиться, сеньора Асамоа.

– Врага надо знать в лицо?

– Вы мне не враг. Но можете им стать, и это будет прискорбно. Как там люди говорят про мою семью?

– Лукас Корта не знает, что люди говорят про его семью?

– Окажите мне любезность, сеньора Асамоа.

– Корта режут.

– Семейные дела не должны покидать пределов семьи.

– Сеньор Корта, – говорит Абена, когда Лукас на прощание смыкает пальцы, – простите меня за прямоту, но Лукасинью не будет в безопасности, пока вы Орел Луны.

Лукас обходит музыкантов по кругу, приостанавливается, чтобы насладиться душераздирающим минорным септаккордом в Aos Pés Da Cruz, а затем подходит к членам УЛА. Те же лица, которые он видел угрюмыми под капюшонами дождевиков в Боа-Виста. Те же унылые деловые костюмы. Только одна из них, француженка, пьет.

– Мой собственный джин, – говорит Лукас Монике Бертен. – Рецепт Жуан-ди-Деуса. Я попросил дизайнера его воссоздать. Цветочный, с почти кедровым послевкусием.

Моника Бертен что-то бормочет в знак одобрения. Лукас уводит Ван Юнцин на второй, более уединенный балкон.

– Мы раздосадованы, мистер Корта. Дорогие наемники с подкреплением из ботов – и нам опять не удалось ликвидировать сброд, которым верховодит Валет Клинков.

– Они знают в высоком городе все закоулки и тайники.

– Их предупредили. – Мадам Ван прижимается к задней стенке балкона, у окна. Лукас опирается о балюстраду. – Кто-то в вашем офисе?

– Верность организации нам чужда. Семьи, контракты и любовники. Вот что дорого нашему сердцу.

– Это были вы?

Лукас холодно глядит на Ван Юнцин, пока она не отворачивается.

– Знаете, кто таков этот Валет Клинков? Денни Маккензи. По-вашему, я бы шевельнул хоть пальцем, чтобы помочь наследнику «Маккензи Металз»?

– Лишенному наследства.

– С Денни Маккензи легко справиться. Надо просто поднять цену на воздух. Я где-то однажды прочел, что Китай построил великую империю, монополизировав воду. Дыхание – куда более надежный мотивирующий фактор, чем питье.

– Все, что вы могли прочитать о Китае, написано людьми с Запада, – говорит Ван Юнцин. – Но мнение делает вам честь. – Лукас вызывает официанта и предлагает свежий холодный мартини. Ван Юнцин отмахивается от своего бокала. – Сойдемся на немедленном увеличении стоимости Четырех базисов. Мы ожидаем сообразного разрешения проблемы Байрру-Алту.

Ван Юнцин направляется к двери, за которой ждут проверенные коллеги, но Лукас припас напоследок еще один выстрел:

– До меня дошли слухи, что Дункан Маккензи встречался с правлением ВТО.

– Мы понимаем, что он должен был заключить контракт на замену «Горнила», – отвечает Ван Юнцин.

– Ваша информация устарела. Тот заказ отменен.

Хороша. Ей только что сообщили, что наемники Воронцовы ненадежны, а она не вздрогнула от неожиданности, ничем не выказала эмоций. Хотя услышанное ее потрясло. Пусть расскажет своим дружкам.