заглушить смех. Взбесившийся от злости Логан, услышавший мой смех над ним, — не самая лучшая идея, даже имея здесь Рема, чтобы защитить меня. А я не сомневаюсь, что Рем защитил бы. Он никогда не позволит никому обидеть меня, и думаю, что поэтому-то я и видела тот момент уязвимости в нем. Потому что он знал, что никогда не будет способен защитить меня от моего диагноза. Это было что-то вне его контроля, и неважно под каким углом он пытается посмотреть на это… это неизлечимо.

— Тащи свою задницу сюда, Рем. Мы уезжаем на студию через пять минут, — голос Логана был суровым и неумолимым, но потом я услышала его хихиканье и визг Эмили. Ладно, он не был настолько зол.

Крайзис крикнул сзади.

— Разве ты не успел удовлетвориться к этому времени, приятель? Иисус, я слышал тебя на протяжении всей ночи. Однако не слышал ее. Полагаю, что ты не настолько хорош после всего этого.

Это вызвало у Рема реакцию: он слез с кровати и вышел за дверь, не заботясь о своей наготе, когда отправился за Крайзисом. Я услышала возглас: «бл*дь», и как хлопнула дверь, затем смех Логана.

Рем вернулся в комнату и захлопнул дверь перед лицом Логана. Язык его тела был совершенно напряженным и разгневанным, но уголок его губ изогнулся вверх, а в глазах танцевала игривость.

Он пошел прямо к кровати, схватил меня вокруг талии и дернул к краю так, чтобы мои ноги были по обе стороны от него. Он схватил меня за затылок, наклоняя голову, а затем поцеловал, и в этом не было ничего ленивого и сладкого. Это было одним из тех эпических поцелуев, который мне никогда не хотелось, чтобы он заканчивался.

— Должен идти, детка, — он отпустил меня и завалился на кровать, простынь обмотала меня, попала прямо между бедер. Я притянула материал дальше вверх, так чтобы создать напряжение у моих половых органов.

Затем я начала стонать… громко.

Я не была уверена, что делает Рем, потому что мои глаза были закрыты, но я перевернулась на постели, с простыней между ног, пока я стонала громче и громче.

— О, Боже, Рем, — я кричала так громко, как могла, пока все еще звучала бездыханной. — Да. О Боже. Да. Вот так.

Я выпустила долгий, продолжительный крик-стон, затем остановилась, приподнимаясь на локте и улыбаясь.

Он покачал головой, ухмыляясь, с джинсами в руках. Я подмигнула ему, и он отбросил джинсы в сторону и нырнул в постель.

Не прошло и нескольких минут, как я закричала по-настоящему.

В течение дня у Рема с группой проходили записи, в то время как я помогала Хенку с лошадьми и рисовала. По вечерам Рем обычно ходил со мной в конюшню, и мы причесывали Клиффорда. Ладно, я расчесывала, а Рем наблюдал… с расстояния. Однако я могу дать ему послабление. Он пытался кормить его морковкой, и спустя неделю смог приблизиться достаточно близко, чтобы погладить его шею.

Наиболее восхитительное мгновение произошло вчера вечером, потому что это было так неожиданно и прекрасно. Рем даже не знал, что я наблюдаю за ним, раз уж я ушла в подсобку, чтобы убрать щетки. Я поняла, что забыла взбить сено, и когда вернулась назад и увидела Рема, я остановилась и просто засмотрелась.

Он тихо разговаривал с Клиффордом, его рука расположилась на толстой шее, и Клиффорд так ее выгнул с наклоненной головой, как будто бы прислушивался к нему.

Это было так необычно для Клиффорда, чтобы он не щипался, не игрался и не толкался. Он просто обогнул вокруг Рема свою шею, голова низко, губы расслаблены, а уши развернулись в сторону, прислушиваясь. Я знала, что это было тем моментом, который мне бы хотелось запечатлеть на холсте. Я бы повесила картину напротив своей кровати так, чтобы я могла видеть ее, просыпаясь каждое утро. Двое моих мужчин.

Рем возил меня на ужин практически каждый вечер, и он признался, что это эгоистичный поступок, потому что он хотел меня всю только для себя. Он ходил со мной на встречу с диетологом, которую устроил Мэтт. Больше всего говорил Рем, настаивая, что диета приносит больше вреда, чем пользы, учитывая то, как я питаюсь. Он настаивал на необходимости большего количества белка и различных путей прибавления у меня веса, не противодействуя специфике диеты с малым содержанием жиров. Я откинулась назад и молчаливо слушала, потому что это было действительно забавно, и я получала удовольствие от этого.

Я была благодарна, что женщина не поддавалась давлению Рема, и любезно улыбнулась мне, прежде чем поставила его на место и сказала ему, что он не приглашен на следующую встречу, если откажется пересмотреть свое отношение и быть тихим.

Я засмеялась, отчего Рем нахмурился, а диетолог посмотрела на нас так, будто мы оба сумасшедшие. Потом Рем слушал, пока мы с диетологом разрабатывали план, где я, будем надеяться, перестану терять вес, но все равно сохраню содержание жира на минимуме.

Наконец-то наступил вечер моего показа в галерее, и я была возбуждена, взволнована и немного насторожена от того, что снова увижу Лэнса с Ремом там. Ладно, очень встревожена. Я разговаривала с Лэнсом несколько раз, хотя это было всегда, когда Рем находился в звукозаписывающей студии, и он был в порядке со всем и не было ничего неловкого между нами. Хотя, когда я спросила его о том, почему он звонил Рему, когда мы были в коттедже, все что он сказал, это то, что он искал меня, чтобы обсудить продажу. Но дело в том, что мы никогда так и не обсуждали продажу. Лэнс сказал, что парень передумал.

Я закончила наносить блеск для губ, затем встала прямо. Отражение в зеркале, уставившееся на меня, было тем же, кроме двух шрамов, которые слегка пропали, но все же были видимыми даже под макияжем. Но не это заставило меня выглядеть по-другому, это была легкость в моих глазах. Я чувствовала ее.

Рассказав Эмили, я почувствовала, как с моих плеч свалился груз, даже еще больший, когда я заметила, что ничего не поменялось в отношении между нами. И Рем… Рем был милым, но большую часть времени он вел себя властно и по-собственнически. Я думала, что меня будут раздражать все эти его сообщения, но когда я слышала звонок на своем телефоне, я улыбалась и не могла дождаться, чтобы увидеть, что он мне написал.

— Иисус.

Я крутанулась на своих шестидюймовых красных каблуках и в черном с низким вырезом на спине платье. Рем