Я открыл почту на телефоне и скачал присланный Отто файл. Я не стал читать ни строчки. Не знаю почему. Может, оттого что это могло повлиять на то, что пишу я, может, ещё по какой причине. Поэтому я скопировал всё, что написал в заметках на телефоне до этого момента, и вставил в файл перед той частью, что писал Отто.

…ещё через какое-то время Отто сказал:

– Слушай, подготовь письмо с книгой, вбей адрес издательства, напиши сопроводительный текст, прикрепи файл, чтобы можно было отправить одним нажатием.

– К чему такая спешка? – спросил я.

– Не знаю, предчувствие. У тебя та банка колы с собой? – спросил Отто.

– Да, с собой, – ответил я.

– Ну, хотя бы поэтому. Думаю, ты выпьешь её сегодня. Не заставляю, просто так думаю, а я, как ты помнишь, хочу, чтобы эта книга была опубликована.

– Хорошо, – согласился я и подготовил письмо.

Конечно, в том файле, что я прикрепил к письму, не было строк, которые вы сейчас читаете. Но я был уверен, что у меня ещё будет время поправить текст и скопировать туда то, что я сейчас пишу.

…мы вышли из машины минут пятнадцать назад и всё это время идём по непролазному лесу. Я не знаю, где мы, не знаю, зачем мы идём, куда идём. Отто не говорит ни слова, а я не спрашиваю. Я просто иду следом, будучи уверен в том, что он знает, что делает. Отто светит перед собой мощным фонарём. Мне кажется, что лес не кончится никогда. По ощущениям идём мы уже не меньше часа.

…полчаса назад мы вышли наконец из леса и оказались на небольшой полянке. Ровно посередине зияла аккуратная яма. Я не сразу её заметил. Но когда Отто показал на неё, мне стало не по себе. Это была не совсем яма – могила.

– Узнаешь? – спросил Отто.

– Нет, – ответил я.

– Неудивительно, ты же её и не видел, а для меня она как родная мать.

Только после его слов я понял, что это та самая могила, откуда Отто и появился. Та могила, гроб в которой я продал как квест двум друзьям Цапкина, когда он попросил.

На дне могилы валялись сухие ветки и листья. Чуть позже неподалёку от могилы мы нашли и разбитый гроб. Отто лёг в него, будто он в магазине IKEA приценивается к новому матрацу.

– Сегодня всё закончится и всё начнётся, – сказал Отто, встал из гроба и поволок его к могиле. Он скинул гроб и подтащил разбитую крышку гроба к краю могилы.

– Побудь здесь, я к машине, забыл кое-что, – сказал Отто и пошёл к машине.

Его слова были не просьбой, и я не решился возразить, хоть и понимал, что путь до машины и обратно займёт не менее полутора часов. Если честно, мне стало неуютно от мысли, что мне придётся одному торчать у могилы полтора часа.

Когда Отто ушёл, я был уверен, что меня поглотит страх, но я чувствовал себя не просто хорошо, а на удивление даже был в приподнятом настроении. Фонарь Отто забрал с собой, но, благодаря полной луне, полянка хорошо освещалась.

Я слез в могилу и поправил гроб, лежавший на боку. Луна висит на небе точно над могилой, и мне кажется, будто в мире больше ничего и нет, кроме могилы и луны.

Вдруг стало интересно, что мог чувствовать Отто, когда лежал в гробу, если он, конечно, был в сознании. Я лёг в гроб. Не хватало крышки, но всё же. Я думал, мне будет не по себе, но вместо этого я почувствовал покой и умиротворение, словно разом прекратились все мои страдания. Несмотря на то что я не смог бы сейчас припомнить, когда по-настоящему в жизни страдал. Даже моё тюремное заключение было почти курортом благодаря Андрею Михайловичу Цапкину. Но почему-то сейчас мне кажется, что я только и делал, что страдал. В каждый момент жизни только и делал, что страдал. Я даже не могу припомнить, чтобы хоть раз кому-то на вопрос «как дела?» ответил бы: «Прекрасно». И это несмотря на то что всё в моей жизни было на самом деле прекрасно. Что это, суеверный страх – дескать, сглазят? Или неспособность быть счастливым или признать, что именно сейчас, в данный момент и в данную секунду, счастлив? Я не смог дать себе ответ на этот вопрос. Зато теперь в гробу мне хорошо и спокойно. И если бы я мог описать, что такое счастье, то оно со мной происходило именно сейчас. И счастье – это не чувство, не эмоция, не ощущение – это то, что с человеком происходит. Со мной происходит счастье. Странно, что происходит оно сейчас, когда я лежу в гробу.

Я задумался над тем, откуда же всё-таки появился Отто. Как он здесь оказался? Кто он вообще такой в своей сути? Странно, что мысль о его сущности была яркой в самом начале, когда он объявился, но теперь она потускнела, и на самом деле стало будто всё равно. Мозг придумывает кучу вариантов, и все они кажутся имеющими право на существование. Меня удивляет, что я так просто принял факт чудесного появления Отто: он никогда не существовал, а теперь есть. Что если это его манипуляции? Что если он – лгун и мошенник? Что если он умело внушал мне, Думкиной, Цапкину да вообще всем, кто с ним соприкасался, выгодную ему мысль? Может, Отто – выдающийся гипнотизёр, а мы, наивные, попались на его уловки? Если так, значит, мир ждут страшные времена. Несмотря на то что обман и мошенничество куда большая правда, чем его чудесное появление, разум отказывается не только верить в это, но и не даёт всерьёз задуматься на эту тему. Какая-то слепая вера, и всё. Чудесным образом, значит, чудесным образом, и точка.

Может вообще оказаться так, что я сейчас лежу в своей квартире, обдолбавшись травой, и вижу сон. Проснусь через пять минут, схожу в туалет, налью себе кофе, а уже через десять минут не буду помнить, что мне приснилось. А может оказаться так, что всё происходило в действительности.

…Отто вернулся десять минут назад. Как раз когда я дописывал предыдущие строки. Я не слышал, как он подошёл к могиле, и, когда он меня позвал, я чуть не подпрыгнул от испуга. Когда выбрался наружу, Отто спросил:

– Как тебе?

– Очень умиротворяет, – ответил я.

Отто вернулся с небольшим рюкзаком за плечами и лопатой. Лопату он воткнул в землю