Много это или мало? Указанный выше объективный, но извечный порок Русской армии не оставляет сомнений в однозначности ответа на этот вопрос, особенно в сравнении с оборонительными линиями того времени на Западе. Например, на построенной во Франции в период с 1929 по 1934 г. знаменитой (скорее, печально знаменитой, так как толку от неё при обороне Франции в 1940 г. не было никакого, ибо вермахт просто обошёл её) «линии Мажино» имелось 5600 ДОСов, но при общей протяжённости всего 380 км. То есть фактическая плотность достигала 15 ДОСов на 1 км. А, в свою очередь, на построенной в обход 42-й статьи Версальского мирного договора в Германии в период с 1936 по 1939 г. 500-километровой «линии Зигфрида» имелось примерно 16 тыс. ДОСов! То есть фактическая плотность 32 ДОСа на 1 км! По насыщенности ДОСами «линия Зигфрида» в 1,66 раза превосходила даже суммарное их количество на обеих советских линиях! По удельной же плотности ДОСов, то есть в расчете на 1 км линии оборонительных сооружений, та же «линия Молотова» ещё в проектном виде уступала «линии Мажино» в три раза, а «линии Зигфрида» — без малого в 6 раз. Соответственно «линия Сталина» уступала той же «линии Мажино» по фактически имевшимся ДОСам в 9,5 раза, если с учетом дополнительно строившихся 538 ДОСов, то в 7,5 раза. А «линии Зигфрида» — соответственно в 20 и 16 раз.

И если теперь возвратиться к логике сравнений потребностей обороны на Курской дуге и в 1941 г., то на 4500 км западной границы потребовалось бы, если брать за основу удельную плотность ДОСов на «линии Мажино», не менее 67 500 ДОСов, а если «линии Зигфрида» — так и вовсе 144 000 ДОСов! Мыслимое ли это дело построить такое громадное количество ДОСов за полтора года?! Не говоря уже о том, что на это ушло бы невесть какое количество годовых объемов производства одного только цемента! То есть замри, страна, — строим только ДОСы? Так, что ли? Естественно, что нет. В плане стратегии обороны единственным выходом из такого положения являлся принцип активной стратегической обороны, причем с особым акцентом на слово «активной».

Непосредственно в фортификационном плане выход также был единственным, и его, к слову сказать, немедленно задействовали. Выражался он в качественных изменениях УРов, ДОСов и ДОТов. Так, если на «линии Сталина» УРы имели глубину в 1–5 км, то УРы на «линии Молотова» имели в «первой волне» строительства, то есть в КОВО и ЗАПОВО, 5–6 км. А в Прибалтике, где строительство началось только в апреле 1941 г., ибо ранее это было невозможно, уже 5–16 км.

В свою очередь, если типовые пулеметные ДОТы на «линии Сталина» имели толщину стен 1,2 м, перекрытий — 0,86–1,02 м (двухэтажные ДОТы соответственно 1,5 и 1,4 м), то на «линии Молотова» ДОТы были защищены стенами толщиной уже в 1,5–1,8 м, а толщина перекрытий составляла до 2,5 м.

А то, что эти решения были не только единственными, но и исключительно эффективными, подтвердили и сами гитлеровские нацистские германские бандиты. Анализируя захваченные еще в начале войны немецкие документы, ГРУ установило, что «опыт борьбы с нашими долговременными огневыми точками вынудил самих немцев признать, что ввиду особой конструкции советских долговременных огневых точек не представляется возможным использовать наружные заряды, которые эффективны только в применении против броневых куполов».

Тот факт, что советское военно-политическое руководство готовилось именно к стратегической обороне, подтверждают, как это ни парадоксально, сами же гитлеровцы. В дневнике Гальдера есть запись от 22 мая 1941 г., согласно которой в тот день начальник генерального штаба сухопутных войск Германии выслушал обобщенный доклад отдела аэрофоторазведки штаба люфтваффе, представленный майором Вестербергом. В основе его доклада лежали данные, полученные разведывательной группой главного командования ВВС Германии под командованием подполковника Ровеля. Возглавляемая им эскадра в мае 1941 г. произвела аэрофотосъемку всей линии советско-германской границы — от Балтийского до Чёрного моря. Доклад Вестерберга свидетельствовал о том, что вдоль границы советскими войсками ведутся обширные работы по строительству укреплений. Причём немцы сделали вывод о строительстве фактически сплошного оборонительного рубежа, хотя это и было не совсем точно. Аналогичные же данные фигурируют и в последней предвоенной сводке разведывательных данных абвера от 13 июня 1941 г. — там тоже прямо указано, что советские войска осуществляют фортификационные работы сугубо оборонительного порядка.

Что же до подлой байки о якобы взорванных УРах на «линии Сталина» (то есть на старой границе), то ее в пропагандистский оборот запустил Хрущев. Однако, посмев вступить в схватку с «мёртвым львом» и, более того, язычески глумясь не только над памятью о нем, но даже и над его прахом, лысый троцкист-кукурузник вполне закономерно вляпался в капкан своей же собственной лжи. Дело в том, что, нагло обвиняя Сталина в трагедии 22 июня 1941 г., безмозглый главарь ожившего при нём троцкистского сброда никак не мог вразумительно объяснить, почему гитлеровцы без каких-либо затруднений преодолели строившуюся под его «чутким» (троцкистским!) руководством «линию Сталина» на Украине. Ведь в 30-х — начале 40-х гг. за обороноспособность УРов в КОВО и ОдВО отвечал лично он, Никита Сергеевич Хрущев! Только и способный, что орать на художников «Пидорасы!», стучать ботинком на генеральной ассамблее ООН и сажать кукурузу за полярным кругом, Хрущёв выдумал в результате фантастическую глупость, что-де по приказу Сталина УРы на старой границе были взорваны! Больше, чем на оголтелую ложь он был неспособен. Но ладно бы все обошлось только этим кретинизмом зарвавшегося негодяя. К глубокому сожалению, по конъюнктурным соображениям этой глупости подыграли и некоторые маршалы, особенно Жуков, также вынужденный объяснять, почему гитлеровцы, столь легко преодолев «линию Молотова», попросту перемахнули через «линию Сталина», в том числе и в самом мощном из округов — Киевском. Ведь им же до середины января 1941 г. командовал сам Жуков, а затем и его протеже Кирпонос. Изрядно растиражированная конъюнктурно настроенными историками, эта байка «гуляет» до сих пор — крайне редко встретишь книгу о войне, где бы её не было.

Между тем немецкие и наши данные по этому вопросу стыкуются на удивление «намертво» — никто эти УРы, особенно же Киевский (КиУР), не взрывал и не уничтожал. Гитлеровцы захватили их именно в том количестве, в каком они имелись, даже недостроенные. Достаточно ознакомиться с донесением командующего 6-й армией вермахта Рейхенау начальнику Генштаба Ф. Гальдеру, чтобы убедиться в этом. Там четко описаны все укрепления и сооружения КиУРа, даже на три больше, то есть те, что были не достроены, но использовались в Киевской оборонительной операции. Некоторые УРы сыграли огромную роль в защите страны. К примеру, Карельский УР был ядром обороны Ленинграда с севера до 1944 г.

Другое дело, что оборудование многих ДОТов не соответствовало их назначению. Однако в этом вопросе немцы всего лишь подтвердили мнение наших военачальников ещё в самом начале войны. Так, ознакомившись с состоянием Летичевского УРа, командующий 12-й армией Понеделин (его армия занимала этотУР всего-то 15 дней — со 2 по 17 июля 1941 г.) так прямо и написал командующему Южным фронтом, что «УР невероятно слаб и его потеря поставит под прямую угрозу весь фронт». Сохранились, слава Богу, и иные свидетельства о невзорванных УРах. Подчеркиваю, что в них лишь подтверждения тому, что они были оборудованы не по назначению, что являет собой уже предмет отдельного исследования. Сами же сооружения были в наличии, хотя и нередко без дверей и бронировки амбразур, как, например, в Остропольском УРе, на что еще в начале июля 1941 г. жаловался командующий занимавшей его 26-й армией Ф. Я. Костенко. Но это всего лишь одна сторона медали.