Стейси чувствовала, как она все дальше и дальше уходит от первоначальной причины, по которой занялась самоубийством Джастина. Увидев Рейнольдса лежащим в луже крови, она перенеслась в те годы, когда сама была тинейджером, в тот самый день, когда держала горсть таблеток в левой руке и стакан воды в правой.

Это было в тот день, когда ее поцеловала Дженни Пауэрс. И ей это понравилось.

Следующие двадцать четыре часа для Стейси были наполнены страхом, отвращением, смятением и стыдом, которые, перемешавшись, бултыхались у нее в голове. Она чувствовала, что это происшествие полностью изменило ее жизнь и что теперь это навечно отпечатано у нее на лбу или написано в пузыре над ее головой, как в комиксах. Весь день в школе она оглядывалась по сторонам, обращая внимание на каждого, кто смеялся – девушка была уверена, что все разговаривают только о ней. А еще не хотела сталкиваться с Дженни Пауэрс.

Стейси рано вернулась в пустой дом – и в этом было и ее спасение, и ее проклятье. По крайней мере, мама не заметит приступа паники, который заставил ее расплакаться.

Ее единственным желанием было избавиться от охвативших ее ощущений. В ее представлении они выросли до невероятных пропорций. Всю жизнь Вуд сталкивалась с тем, что не похожа на других, и со временем ее кожа достаточно огрубела от всех тех оскорблений, которые ей наносили. Но то, что произошло сегодня, станет еще одним препятствием между ней и «нормальной» жизнью.

Только открыв пачку с таблетками, Стейси поняла, что девушка не может вечно бороться со своей непохожестью.

К счастью, в тот день ее мать вернулась с работы раньше обычного и поймала дочь в тот самый момент, когда та засунула в рот первую порцию таблеток.

Выражение страха и ужаса, появившееся на лице ее мамы, Стейси запомнила навсегда. Она бормотала что-то абсолютно бессмысленное, но мать смогла понять суть проблемы.

– Значит, ты хочешь умереть, потому что тебе больше нравятся девочки?

Стейси помнила, что сначала она затрясла головой, а потом произнесла слова, которые разбили сердце ее мамы:

– Нет, я хочу умереть, чтобы мне не надо было объяснять тебе, что мне больше нравятся девочки.

Девушка запомнила боль в глазах матери. Но потом она почувствовала ее крепкие подбадривающие объятия. «И эти объятия остались со мной навсегда», – подумала констебль с улыбкой. Тогда они заключили пакт о том, что между ними не должно быть никаких секретов, и Стейси никогда его не нарушала. Время от времени Ма спрашивала, не появился ли у нее кто-то «совсем особенный», кого ее дочь хотела бы пригласить домой. К сожалению, такие люди не появлялись, но, если они появятся, Вуд не будет колебаться ни минуты.

Теперь, оглядываясь назад, Стейси было сложно поверить в то, что она хотела свести счеты с жизнью из-за своей едва проклюнувшейся сексуальности, но в те времена это желание поглотило ее полностью, и она видела в нем единственный выход.

И все это Стейси увидела в письме Джастина. Она хотела понять его и доказать его семье, что они ни в чем не виноваты.

А сейчас девушка поняла, что ситуация кардинально изменилась. Она начала с того, что выступила инициатором этого расследования, а теперь само расследование вело ее за собой.

Она ожидала обнаружить смертельно испуганного тинейджера, придавленного депрессией и тяжестью эмоциональных проблем. Но теперь, глядя на профиль Джастина Рейнольдса в «Фейсбуке», Стейси чувствовала, что открыла для себя какую-то темную личность.

– Ну, и сколько еще мы должны ждать этого долбаного адвоката? – спросила Ким, меряя шагами небольшой кабинет Тревиса.

– Прошло всего пятнадцать минут, Стоун, – ответил тот, закрыв папку и взяв в руки свой телефон.

Его напарница тяжело вздохнула. Ей казалось, что с того момента, когда они попытались допросить Коули, а он потребовал адвоката, прошло гораздо больше времени.

Она опустилась на стул напротив Тома.

– Что замышляет его дочь? – начала размышлять вслух инспектор. Несмотря на то что мистер Коули находился под стражей, все ключи от дела были в руках Фионы. Она что-то знала о телах, обнаруженных в земле, и Ким хотела узнать, что именно.

– Ты что, думаешь, нам и ее стоит «закрыть»? – уточнил Тревис.

Стоун хотела пропустить этот вопрос мимо ушей. Он не может интересоваться ее мнением. Но воцарившаяся тишина и нетерпеливое выражение лица Тома сказали ей о том, что именно оно его и интересует.

– Сначала надо посмотреть, чего мы добьемся от ее папаши, – детектив покачала головой. – Хотя ему можно будет этим пригрозить.

– Ага, я уже думал упомянуть о такой возможности… – Тревис кивнул в знак согласия.

– Босс, не хотите ли взглянуть? – спросил Пенн, останавливаясь на пороге.

Оба инспектора прошли вслед за ним к доске, которая висела на боковой стене. Она напомнила Ким такую же в ее гараже. Только в игре Пенна в «Виселицу» между известными им буквами появились подчеркнутые промежутки.

– Итак, основываясь на количестве букв в каждой строке и на разнице в их размерах, мы можем определить, сколько же на самом деле в каждой строке букв и сколько пробелов. Хотя… – Тут подчиненный Тома замолчал, как будто его изначальный энтузиазм отступил перед безнадежностью задачи – отступил именно теперь, когда он оценил ее трезвым взглядом.

– Продолжайте, – попросила Ким, приблизившись к доске. Инициатива Пенна произвела на нее впечатление. – Расскажите, что вы думаете по этому поводу, – продолжила она.

– Я думаю, что это приглашение, – ответил Пенн.

Стоун посмотрела на Тревиса, и они оба остановились перед доской.

– Интересно, – произнесла Ким.

– Я уверен, что это какое-то приглашение, – сказал их собеседник, оживляясь. Его мысли совпадали с мыслями Стоун. – Первая строка – это, по-моему, название самого мероприятия – свадьба, похороны или что-то в этом роде.

– Напишите это справа красным фломастером, – предложила Ким.

Пенн последовал ее совету.

– Вторая строка сверху должна быть датой, – сказал он, делая еще одну пометку сбоку. – Ну, а третья – это, по-моему, инструкция.

– Например, принести что-то с собой, – предположила женщина. – Но если это какое-то приглашение, то здесь не хватает очень важной информации.

Констебль еще раз внимательно посмотрел на текст.

– Место проведения! – воскликнул он.

– Я тоже так думаю, – сказала Ким, и Пенн сделал пометку в конце последней строки.

Тревис шагнул вперед прежде, чем Стоун смогла открыть рот.

– Хорошая работа, – сказал он, уважительно кивнув. – Просто отличная работа, Пенн.

– Сэр? – подал голос еще один полицейский от двери. – Адвокат мистера Коули только что прибыл.