Он пошевелился, слегка напугав Алексию. Потом сел на постели, опершись о матрас рукой, закинутой за спину. В этот самый момент Алексия почувствовала себя незваным гостем.

– Извини. Я не хотела тебя будить.

– Я не спал. У меня дурное настроение.

Она оказалась нежеланной гостьей. Поняв это, Алексия медленно попятилась к двери.

– Что ты хотела, Алексия?

На этот вопрос у нее не было ответа.

– Иди сюда.

Ну почему он не позволил ей уйти с достоинством? Алексия подошла к постели.

Хейден взял жену за руку и уложил рядом с собой. Обняв ее, он снова уставился на ниспадающий сверху полог.

Алексия поняла, что он не собирается заниматься с ней любовью. И он не приходил сегодня вечером в ее спальню. Не разыскивал ее, потому что не хотел видеть. Возможно, он и в самом деле навещал любовницу.

Эта мысль беспокоила Алексию уже меньше, но не покинула ее совсем. Возможно, причиной тому было удовлетворение от знакомого прикосновения руки мужа, обнимавшей ее. Как же чудесно было лежать вот так, ничего не ожидая и не испытывая выплескивающегося через край желания, превращающего воздух в горячечный туман.

Они никогда не лежали так раньше. Когда последствия их страстных занятий любовью таяли в воздухе, Хейден всегда уходил в свою комнату. Испытывал ли он теперь, как и Алексия, ощущение спокойствия и нежности?

– Тебя не было дома в полдень, когда я уезжал, – нарушил молчание Хейден. – Мне стоило рассказать тебе сегодня о своих планах, ведь я уехал из дома впервые после того, как мы вернулись из Кента.

Сегодня, но не в будущем. Его намерения были добрыми, и все же он дал Алексии понять, как будет протекать их совместная жизнь.

– Спасибо, что хотел рассказать мне о своих планах. Очень мило с твоей стороны. Но я знаю, что наши пути будут часто расходиться не только днем, но и ночью.

Хейден тихо засмеялся. Алексии понравился этот звук – свидетельство того, что дурное настроение уходит, – но она не понимала, что так развеселило мужа.

– В Лондон приехал один человек из Баварии. В его честь устроили ужин. Собрались только джентльмены. Мы пили вино, говорили об охоте, но настоящей причиной ужина были дела.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Я очень опытная. Правда.

– Мне не хотелось, чтобы ты заподозрила, будто я поехал к любовнице. Ведь мы только что сыграли свадьбу. Но я вспомнил, что ты слишком благоразумна для того, чтобы ревновать, тем более, когда для ревности нет никаких оснований.

К счастью, в комнате было темно, и Хейден не видел, как покраснела жена. Интересно, сможет ли она быть столь же благоразумной и в будущем, когда основания для ревности появятся? Алексия боялась, что не сможет. Слишком большое облегчение она испытала, когда Хейден рассказал о том, где провел вечер.

Алексия повернулась и приподнялась на локте, чтобы видеть лицо мужа.

– Сегодня я заказала то непомерно дорогое платье, которое ты велел мне купить. Мадам Тиссо едва не разрыдалась от счастья, когда услышала цену.

– Какого цвета?

– Весьма необычного. Слоновая кость в отблесках пламени.

– Наверняка этот цвет выгодно оттенит бриллианты.

– Не знаю.

Алексия не помнила, видела ли она когда-нибудь настоящие бриллианты.

– Посмотрим.

Хейден явно дал понять, что купит ей украшение. Эта мысль доставила Алексии удовольствие, впрочем, как и любой женщине.

– Ты сказал, что у тебя дурное настроение. Что-то случилось во время ужина?

Хейден не ответил. Вот теперь ее расспросы действительно оказались некстати. Они вновь ввергли Хейдена в уныние. Мужчина надавил на плечо жены, заставляя ее лечь.

– Нет. Мне испортило настроение кое-что другое. Визиты, которых нельзя было избежать. Существует опасность, что мое настроение не улучшится в последующие несколько дней. Если я не приду к тебе, значит, мне лучше побыть одному. – Хейден принялся развязывать ленты халата Алексии. – Но я рад, что сегодня ты не оставила меня в одиночестве.

– Расскажи мне о своей семье, – попросила Алексия.

Все еще пребывающий в стране грез Хейден услышал спокойную просьбу жены. Обычно они почти не разговаривали в постели, но сегодняшняя ночь началась иначе, чем все предыдущие. Должно быть, именно поэтому слова Алексии прозвучали вполне естественно, выведя Хейдена из состояния расслабленного удовлетворения. И все же какая-то часть его сознания оставалась погруженной в мир чувственного наслаждения. И Хейден не собирался покидать этот мир, пока необходимость не заставит его вернуться в реальность. Потому что там, в реальности, его ждали малоприятные вещи. Он посмотрит им прямо в лицо, когда придет время, но не теперь.

Он приподнялся, чтобы вес его тела не раздавил Алексию окончательно. Сегодня он не стал экспериментировать. Не стал обучать Алексию ничему новому. Интересно, почувствовала ли она, что он замешкался сегодня только потому, что дурное настроение одолевало его слишком долго, даже заставив забыть о желании.

– У меня очень много двоюродных братьев и сестер, с которыми ты скоро познакомишься.

Алексия слегка выгнулась, напоминая мужу о своем существовании. После занятий любовью они с легкостью забывали о своих телах.

– Я имела в виду твоих братьев и родителей.

– Ты уже познакомилась с моими братьями. – Хейден хотел поставить на этом точку, но, возможно, Алексия заслуживала того, чтобы получить кое-какие объяснения. Очень скоро местные кумушки начнут потчевать ее сплетнями. Если уже не начали.

– Я тебе завидую. У меня был брат, который умер очень рано. За год до смерти моей матери. Мне бы хотелось, чтобы мое детство было не таким одиноким.

– Мы становились союзниками, когда нам это было выгодно. Но не против матери, очень доброй и мягкой.

Алексия не стала ничего уточнять, но Хейден представил, что ей могли наговорить. Он не хотел, чтобы у Алексии сложилось превратное впечатление о его матери. Если бы эти две женщины встретились, они непременно понравились бы друг другу.

– Она была немного эксцентричной и порой надолго замыкалась в себе. В последние годы жизни она вообще не выходила из дома.

– Я слышала, она была писательницей.

Так и есть. Алексию уже успели просветить.

– И неплохой. Хотя мой отец запретил ей издаваться. Он считал, что это неприлично.

– Возможно, полагал, что в своих произведениях – будь то поэзия или проза – она выставит себя напоказ?

Возможно, и его тоже. Холодную непреклонность и жестокое удовлетворение, с которым он взирал на то, как несчастна его жена. Именно этого он и боялся.

Перед глазами Хейдена всплыла картина, которую он силился забыть. Вот перед ним темная комната. За столом с пером в руке сидит женщина, склонившись над листком бумаги. Ее взгляд всегда был ясным и осмысленным, когда она писала. Более того, в нем горела радость оттого, что она может посетить другой, лучший, мир.