сам всё видел: княжий сотник, золотая похвала, деда воеводой сам князь поименовал, а сказанного слова сам базилевс назад воротить не может. И к Евдокии под подол не слазил – Варварины монашки проверили.

Да и на пиру – помнишь, как он держался? Спокойное достоинство опытного и заслуженного стратига, привычного и к войне, и к почестям, и к интригам. И всё это под маской начитавшегося Гомера и Плутарха юного аристо, сумевшего отличиться в своей первой войне. Хорошо, что не многие это поняли, но кое-кто сумел… Особенно после того, как он со сверстниками обошёлся. Они его по-мальчишечьи задирали, а он с ними играл, как девчонки играют с куклами. Наука базилевсов… Иллариона чуть удар не хватил! Да и остальные думающие люди в смущение пришли, ага…

Ну как, Макарий, обратно в монастырь не хочешь? Нет? Тогда продолжим!

Феофан имел с поднадзорным продолжительный разговор. Отца Михаила, упокой, Господи, его душу, поминали. Хорошо поминали. Громко. Мне, кстати, песня понравилась. Но вот других подробностей я не знаю – Феофан не посвятил. Однако после этих поминок случились примечательные вещи: мне он настоятельно посоветовал помогать Михаилу во всём, но при этом следить, чтобы не зарвался по молодости; сдал мне с потрохами лохага Василия, сказав, чтобы я с ним поступил по своему усмотрению, и получил благословение владыки на то, чтобы телесно здоровые сироты отправлялись прямиком к моему поднадзорному. Мало того, епархия даже какие-то средства на их прокорм воеводе Погорынскому выделяет.

А что это значит, Макарий? Правильно – Церковь тоже приняла сделку и взяла на себя обеспечение пополнением личного войска моего поднадзорного. Вот ещё бы кто сказал мне, в чём эта сделка заключается?

Кстати, Илларион по поводу сирот с Феофаном чуть не в дёсны целовался, да… А мне говорил, что Бог с нами, и приказал воспитывать сирот в нужном нам духе: «Это первые братья Ордена, оплитарх!» А потом велел помнить, что Хорёк оказался куда матёрее, чем мы думали. Спасибо, я догадался…

Порфирородная, а она выступила в разговоре со мной отнюдь не игуменьей Варварой, тоже велела воспитать «достойного юного патрикия в духе истинно христианском и должных понятиях чести». А ещё подготовить его к «истинно христианской семейной жизни». Словом, сделать ромейским мальчиком из хорошей патрикианской семьи. Невыполнимая задача, по-моему – из львят не вырастают комнатные собачки.

Даже владыка, отправляя меня сюда, был поласковее. Говорил, как важно привести лесовиков ко Христу и, что ещё более важно, окормлять христианских воинов, спасших княжество от иноплеменного нашествия.

И – да! Библиотека моего покойного предшественника – отца Михаила. Интересно, откуда она там могла у него взяться? Но о ней особенно настойчиво поминала Варвара. Несколько раз повторила, что надо непременно узнать судьбу книг и списков, что были у этого почтенного мужа. Илларион тоже упоминал, хотя больше вскользь, но глаза смотрели настороженно. И Феофан не забыл. Даже владыка, и тот помянул! Поглядеть-то я погляжу, да и где там можно спрятать библиотеку? Главное, чтобы она во время нападения находников не сгорела, а то, чувствую, мне её самому писать придётся – с живого меня не слезут…

Ну хватит о великих мира сего. Посмотрим и на малых сих. Как тебе декарх Егор и его люди? Очень напоминают тех ипаспистов, что Вурц и сам базилевс Алексей держали, скажем так, для особых поручений, правда? То-то и оно, что правда. Давай, Макарий, пока оставим вопрос о том, кто вырастил в захолустье таких волков. В конце концов, может, и жизнь заставила – в акритских клисурах[82] тоже встречались интересные парни, о службе которых трепаться было не принято, а то и смертельно опасно. Скажем так, они есть. И что же мы видим? Их декарх и его люди вполне серьёзно называют моего подопечного сотником. Без всякого внутреннего или внешнего сопротивления. И приказы его выполняют как должное. А если молодой сотник ошибается, то со всем возможным уважением дают ему понять, что он, возможно, не прав. И делают это так, чтобы рядовые не дай бог ни о чём не догадались. И это люди для особых поручений, не стесняющиеся послать в задницу мерарха или дуку! Чем он заслужил такой авторитет? Дед тут ни при чём – завоевать уважение подобных людей не поможет никакой дед. Слава тебе, Господи, кажется, я вызвал у них пристальный, недобрый, но всё же уважительный интерес. Похоже, они признали во мне собрата по мечу, что может быть врагом, но которому всегда окажут последнюю милость. Осталось убедить их, что я им, по крайней мере, не враг – мелочь какая!

И вот ещё мелкое такое наблюдение. Совсем. Какой интересный кружок собрал вокруг себя мой поднадзорный… Лохаг Василий туда, кстати, входит, что тоже весьма интересно. Боюсь, Михаил прекрасно осведомлён о роли своего крестника. Но от себя не удаляет, а так как мы с тобой, Макарий, признали, что наш юный сотник совсем не идиот, то этот факт показывает, что Илларион с Феофаном его по-прежнему недооценивают, да и я, грешный, недалеко от них ушел…

Но вернёмся к Михаиловым гейтарам – если это не садок, где мой поднадзорный выращивает своих мегадуксов и великих логофетов, то я турецкий гаремный евнух! И натаскивает он их сам, причём, насколько я могу судить, весьма необычно и при этом действенно. Историю того, как, для чего и почему лохаг Василий и хирургерон Матвей попали в обучение к брату Ананию[83], я в общих чертах смог выяснить. Меня впечатлило. До самого естества. Да и Ананий впечатлился, хотя ему-то ничего из подноготной учеников известно не было. Кстати, а от кого Феофан мог узнать историю этой ссоры? Дело, насколько я понял, происходило без лишних глаз и ушей на подворье дядюшки Никифора. И что стало причиной ссоры, Феофану неизвестно. Подробности из своего послуха ему выцарапать не удалось, что само себе крайне примечательный факт. Я чувствую, что наш протоспафарий мне не врал, и дело обстояло именно так, как он мне рассказал. Архизанятно!

И вот ещё забавнейшее дело – дядюшка Никифор оказался грузом в своём собственном обозе. Нет, конечно, почтенный купец ходит с важным видом, указывает, покрикивает, но приказы отдаёт не он, а мой поднадзорный или его начальник обоза Илья. А сделал это Михаил всего за одни сутки и с поразительным изяществом – никто даже не пискнул, кроме этого убогого Огузка. А того с блеском поставил в ярмо уже сам Илья. В стиле, надо сказать, своего