– Это ты? – слабо спросила она и поплыла.

– Я вижу их… Они есть… Да… Есть… Звезды… Представляешь? – в голосе промелькнула надежда. – И они светят… рубиновым светом… Там… Нет! Больно глазам!

Зерея закричала и попыталась отбиться руками от невидимого врага. Не получилось. Руки были связаны. Юра стиснул зубы, поправил девушку, которая лежала на его плечах, и пошел дальше. Когда можно будет снять эту гребанную маску, поверх которой лежала окровавленная повязка, и попробовать что-нибудь сделать с Зереей? Болота остались позади с час назад, и он не знал, насколько чист воздух здесь, среди широко раскинутых полей.

– А еще глаза? Ты видел ее глаза?.. Она просила тебя… просила… а ты?.. Почему ты не посмотрел в ее глаза? – голос Зереи сорвался на визг, и она вновь сделала попытку засучить руками.

От этого визга по затылку проползли мурашки, и Юра поежился. Силы его уже были на исходе. Оставалось либо снимать маску и отдавать себя на волю случая, либо умереть от усталости. Первый вариант казался страшным, а второй тяжелым. Немного поразмыслив, он аккуратно снял девушку с плеч и положил на траву.

Немного поколебавшись, он снял маску и осторожно, словно боясь отравиться, вдохнул полной грудью. Воздух показался настолько опьяняюще свежим, что Юра едва не потерял сознание. Немного постояв, он понял, что все еще находится в реальном мире, и наклонился к девушке.

– Потерпи, милая, – прошептал он. – Сейчас.

С этими словами Юра отвязал каремат, расправил его и положил на него девушку. Она вновь заметалась и закричала:

– Я не хочу знать твою историю! Не хочу! Не рассказывай ее мне! Кто-нибудь, заткните мне уши! Скорее! Скорее!

Словно подгоняемый криками, Юра развязал веревки походного мешка Зереи и начал проверять его содержимое. Без разбору он принялся вываливать все на траву. Полетели вещи, оружие, амулеты.

– Где-то же должно быть у тебя кобылье молоко, если только это не была твоя очередная глупая шутка.

Тут все поплыло перед глазами, и Юра понял, что плачет. Наконец он добрался до какого-то свертка и развернул его. В нем было два пузырька. Один побольше, с белым порошком внутри, а другой с кристаллами розового цвета с зеленоватыми прожилками. С разочарованием он сложил их обратно. Бурдюка с молоком нигде не было. И вдруг догадка озарила его мозг. Он вновь достал два пузырька и посмотрел на них. Один с белым порошком, другой с кристаллами. Дрожащими руками он открыл тот, что был с порошком, и понюхал его. Непонятный кислый запах. Затем он высыпал немножко порошка на ладонь и лизнул.

– Не может быть, – прошептал он. – Но как?

Однако времени на раздумья не было. Минуты утекали, словно песок сквозь пальцы, и думать, каким образом в этом отсталом мире могли додуматься до вальцовой сушки молока, было некогда. Он порывисто вскочил на ноги и стал копаться в своем рюкзаке. Нащупав в недрах мешка флягу, он дернул ее и, вытащив наверх, потряс. Внутри что-то забултыхало, и Юра поспешно свинтил крышку. Фляга была заполнена водой на две трети. Не желая больше терять время, он вытащил свой нож и располосовал один из пустых бурдюков, что лежали среди разбросанных вещей. Таким образом получилось что-то вроде крайне неустойчивой миски. Он обернулся в поисках подпорки, но не нашел ничего подходящего. Тогда он подобрал отброшенный ранее нож, встал на четвереньки и принялся копать яму по-собачьи, отбрасывая комья земли между ног. Когда ямка была вырыта, Юра выложил ее дно бурдюком и вылил все содержимое фляги. Получилось около литра воды. Он оглянулся в поисках пузырьков и увидел, что они валяются там, где он их и оставил – рядом с рюкзаком. Он бросился к ним и с добычей в руках вернулся к ямке. Зубами выдрал пробки сперва в одном, потом во втором пузырьке и высыпал содержимое в воду.

Девушка, до этого затихшая, выгнулась дугой и зарычала:

– Да, я знаю, знаю! Довольно! – и тут же перешла на шепот. – Она… она… да, я знаю… знаю, моя милая. Не плачь. Не плачь! Прошу тебя! – голос сорвался в истерику.

Юра оглянулся на Зерею и принялся руками перемешивать смесь. Вода сперва окрасилась в белый цвет, затем в розовый, и под конец приобрела болотно-зеленый оттенок. Он поднес руку к лицу и понюхал. Запаха не было никакого. Абсолютно. Тогда он лизнул и с отвращением выплюнул то, что попало на его язык. Смесь получилась кисло-горькой.

– Надеюсь, я все делаю правильно, – прошептал он и посмотрел на девушку.

Если верить ее словам, ему предстояло раздеть ее и натереть этой смесью, предварительно дав немного выпить. Дрожащей рукой он принялся расстегивать ее одежду. Зерея открыла глаза и прошептала:

– А ты мне нравишься, да, – затем девушка запрокинула голову и расхохоталась.

Ее зрачки цвета стали плавали в кровавом озере лопнувших капилляров. Девушка дернулась и затихла.

Насколько можно было, он обнажил ее тело, расстегнул рубашку и вывернул ее, однако оставил связанными руки и ноги девушки. Снял с Зереи обувь, до щиколоток стянул штаны, обнажив круглые загорелые бедра. После чего бросился в поисках тряпки, какой можно было бы обтереть девушку. Он увидел свой платок, торчащий из бокового кармана рюкзака. Быстро (а Юра заметил, что теперь он все делал на предельной скорости) метнулся к рюкзаку, выхватил платок и уже через мгновение мочил его в получившейся жиже. Аккуратно он поднес платок к лицу девушки и прошептал:

– Зерея, милая, открой рот.

В ответ глаза девушки широко распахнулись, обнажив кровавые белки, она вытащила язык и кокетливо, и вместе с тем мерзко, облизала губы.

– Иди ко мне, – прохрипела девушка и начала извиваться.

– Ага, – ответил Юра и, улучив момент, отжал тряпку.

Добрая часть влаги попала в рот, хотя многое и расплескалось-растеклось по щекам и подбородку Зереи.

– А ты шалун, – скрежещущим голосом проговорила она и оскалилась.

Смотреть на нее было страшно. Стараясь не заглядывать в кровавые глаза, он вновь наполнил тряпку влагой и бросился обтирать ей тело девушки. Она зашипела, и из ее уст посыпалась отборная брань.

– Спокойно, милая, спокойно, – больше успокаивая себя, чем девушку, принялся шептать Юра. – Сейчас тебе полегчает.

Смрад вонючего пота, который исходил от тела Зереи, ударил в нос, и Юру начало подташнивать. Стараясь не обращать на это внимания, он опускал тряпку в ров с жижей, мочил ее, а затем обтирал тело девушки. Грязно-зеленые подтеки струились по нежной загорелой коже, смешивались с потом, и неприятный запах усиливался. Окунув последний раз тряпку, Юра обтер стопы ног и устало сел рядом. Сил двигаться больше не было. Он устал от длительного перехода и от проделанной только что работы.

Некоторое время он сидел и тяжело дышал. Когда сердце, наконец, пришло в норму и стало биться более или менее ровно, обернулся и посмотрел на Зерею. Она замерла и дышала спокойно, едва слышно. Через минуту больная издала тихий стон, вытянулась и затихла. Юра встал, подошел к ней и наклонился. Тело девушки обмякло, голова запрокинулась набок. Осторожно Юра поднес к лицу девушки ладонь, но не почувствовал никакого шевеления воздуха. Она не дышала. Парень упал на колени и принялся тормошить девушку. Отчаяние холодной когтистой лапой схватило его за сердце и принялось сжимать со всей силы.