— Послушайте, мистер, — произнес отставной моряк, — то, что я вам сейчас скажу, не совсем касается нашего дела. Но мои слова могут оказать на него большое влияние, если вы только примете просьбу, которую я вам изложу.

— Какую просьбу, сэр?

— Я прошу вас разрешить мне сразиться с вами вместо моего племянника.

— Вы хотите сразиться со мной?

— Да. В прошлом я уже не раз участвовал в дуэлях. А вам, как мне кажется, все равно, с кем проводить поединок.

— Даже не знаю, адмирал Белл. Обычно на дуэли сражаются с теми, кто вам не нравится. Ссора просто служит поводом для разбирательства.

— Я знаю, что в ваших словах есть доля истины. Но если у меня возникло такое желание, то вам не нужно возражать.

— Неужели ваш племянник согласится взвалить всю опасность на ваши плечи? Он, значит, ссорится, а вы решаете его проблемы?

— Чарльз ничего не знает о моей идее. Он написал вам вызов, и я пообещал, что передам его письмо. Но теперь мне вдруг ужасно захотелось сразиться с вами самому вместо этого мальчишки. Ну вот напала блажь на старика.

— Довольно странная прихоть.

— Если вы схлестнетесь с ним первым и причините мальчику какой-то вред, вам все равно придется встретиться со мной.

— Ах, так?

— Конечно! И не смотрите на меня с таким удивлением.

— Если дуэль со мной стала вашим семейным делом, то я действительно не вижу разницы, с кем мне сражаться первым, — сказал сэр Френсис.

— Вот и отлично! Значит, вы встретитесь со мной?

— У меня нет особых возражений. Вы уже уладили свои дела и написали завещание?

— А вы?

— Я спрашиваю об этом по единственной причине. Когда человек умирает без завещания, его кончина во многих случаях приводит к судебным процессам. А они обходятся в большие деньги.

— Вы дьявольски уверены в своей победе, — заметил адмирал. — Но как насчет вашего завещания?

— Мое завещание, уважаемый сэр, не понадобится, — ответил Варни.

— А впрочем, мне все равно — составили вы его или нет. Конечно, я уже старик, но нажать на курок смогу так же хорошо, как и молодой мужчина.

— Нажать на что?

— На курок. Мы же будем стреляться на пистолетах.

— А почему вы думаете, что я выберу этот варварский тип дуэли?

— Варварский? Каким же оружием вы намерены сражаться?

— Как джентльмен — на шпагах.

— На шпагах? Чушь! Никто в наши дни не сражается на шпагах. Этот вид дуэли давно устарел.

— Я придерживаюсь обычаев моей молодости, — ответил Варни. — Когда-то в давние времена шпага всегда была при мне, и теперь без нее я чувствую себя неловко.

— И сколько же лет прошло с тех пор?

— Я… э-э-э… гораздо старше, чем выгляжу. Но это не важно. Итак, если вы не передумали, мы можем встретиться и сразиться на шпагах. Вам должно быть известно, что я, как сторона, принимающая вызов, имею право на выбор оружия.

— Да, я это знаю.

— Значит, вы не будете возражать, если я воспользуюсь своим правом и выберу оружие, в котором мне нет равных?

— Ах, даже так?

— Да, я лучший фехтовальщик в Европе, и у меня огромная практика.

— Сэр, вы сделали неожиданный выбор оружия. В принципе, меня учили пользоваться шпагой, но, в любом случае, я не мастер фехтования. Однако это не повод отказываться от своего слова, и хотя мои шансы, похоже, равны нулю, я все равно готов встретиться с вами.

— Отлично.

— Значит, на шпагах?

— На шпагах, но я настаиваю на правильном оформлении нашей дуэли, чтобы потом на меня не пало никакой вины. Вы-то будете убиты, и вас не затронут никакие разбирательства, а вот я окажусь в другом положении. Поэтому, если вы не против, мы проведем дуэль в угодной мне манере, чтобы ни у кого не возникло вопросов о честности нашего поединка.

— Вы зря боитесь этого.

— И тем не менее боюсь. Мир обывателей, уважаемый сэр, очень строг, и вы не можете запретить людям злословить о вас попусту.

— Как же вы оформите дуэль?

— Я попрошу вас прислать ко мне секунданта с формальным вызовом.

— Хорошо.

— Он встретится с моим секундантом, и они обсудят условия дуэли.

— Это все?

— Не совсем. Мы пригласим врача, чтобы он мог спасти вашу жизнь, когда я проткну вас насквозь. Это будет выглядеть не только человечно, но и благородно.

— Значит, вы уверены, что проткнете меня?

— Абсолютно.

— Мне кажется, вы слишком легкомысленно относитесь к дуэли. Наверное, вам не впервой приходится участвовать в таких поединках?

— Да, их было так много. Люди, подобные вам, тревожат меня постоянно. Уверяю вас, я не люблю проблем, и смерть моих противников меня не забавляет. Я лучше бы договорился с вами, чем сражался на дуэли. Тем не менее, в моих поединках на шпагах результат всегда один, и для меня здесь нет никакой опасности.

— Черт бы вас побрал, сэр Варни. Вы либо очень умелый актер, либо действительно мастер фехтования. Но если вы так уверены в результате дуэли, то должны понимать, что с вашей стороны нечестно сражаться со мной на шпагах.

— Прошу прощения. Лично я никого на дуэль не вызываю. И если глупые люди, вопреки всем моим убеждениям, бросают мне вызов, то я имею полное право позаботиться о себе, как могу.

— Пропади я пропадом, но в этом тоже есть свой смысл, — согласился адмирал. — Зачем же вы тогда оскорбляете людей?

— Потому что сначала они оскорбляют меня.

— Не может быть!

— А вам бы понравилось, если бы вас называли вампиром? Если бы вас считали каким-то чудовищным и сверхъестественным феноменом?

— Но, сэр…

— Я спрашиваю вас, адмирал Белл, вам бы это понравилось? Я безобидный сельский интеллигент, и поэтому, когда некоторые люди из помешанных семейств в своих бредовых фантазиях начинают искать вампиров, они выбирают в роли монстра меня. Кого же еще подвергать гонениям, как не скромного одинокого джентльмена?

— А что вы скажете о доказательствах?

— Каких доказательствах?

— Ну, скажем, о портрете.

— Что?! Из-за случайного сходства со старой картиной меня записали в вампиры? Между прочим, когда я в последний раз был в Австрии, то любовался старинным портретом прославленного придворного шута. Вы так похожи на него, что, увидев вас впервые, я был просто поражен. Однако, сэр, я не настолько груб, чтобы считать вас придворным шутом, как вы меня — вампиром.

— Черт бы побрал вашу наглость!