Присягали на площади у соборной церкви в присутствии Касагова и Богданова. Всех присягнувших они переписали в книгу, присланную из Посольского приказа, «другая книга оставлена была ими в Войске для вписывания в оную имен тех казаков, кои впредь придут служить в Войско, и всем тем, кои родятся на Дону и достигнут совершенного возраста».

В ноябре Касагов и Богданов вернулись в Москву, привезли с собой крестоцеловальную книгу и обо всем подробно отчитались.

Что касается Азова и выходов в Азовское море, то в смутном 1670 году, когда Разин шел вверх по Волге, казаки, оставшиеся на Дону, на царский запрет наплевали и на 30 или 40 стругах в море все же вышли. Русский посланник в Крыму им написал, чтоб немедленно на Дон вернулись и мира между царем, ханом и султаном не нарушали. Казаки ответили: «В дела государей мы не вмешиваемся, но ищем, где бы получить более прибытку». И поплыли дальше.

Считается, что сообщество, которому становится тесно и трудно прокормиться на занимаемой территории, последовательно пробует три пути разрешения проблемы. Во-первых, оно пытается расширить контролируемый ареал; во-вторых, пытается регулировать численность населения; в-третьих, пытается провести технологическую революцию.

Сейчас перед нами явная попытка расширить ареал, взять под свой контроль не только Черное море, но и Каспийское. Близится время второго этапа, когда казаки вынуждены будут контролировать и ограничивать свою численность.

Лет через пятьдесят они согласятся выдавать бегущих на Дон. О попытках как-то по-другому наладить хозяйство пока и речи нет. Пройдет тридцать лет, но по-прежнему будут убивать тех, кто попытается пахать землю. А вот когда доживут до осознания, что землю донскую можно и нужно распахивать, опять прекратят выдачу с Дона беглых, но и в сообщество их не примут, заставят на себя работать. Но все это еще не скоро. Пока мы видим первый признак того, что казакам на Дону стало тесно. Много еще времени пройдет. А пока…

После поражения движения Разина некоторые обстоятельства благоприятственно для донцов изменились. Турки погромили поляков, и поляки просили русского царя о союзе, а донцов чтобы царь морем послал на турок и татар.

В апреле 1672 года русские послали в Константинополь дьяка Василия Даудова отговаривать турок от войны с поляками, а донцам отписали проводить Даудова в Азов и сразу же открыть военные действия против Азова и Крыма.

В первых числах июля казаки размирились с азовцами и выступили под каланчи. Теперь они не могли подступить к Азову одновременно Доном и степью, каланчи мешали, и бои за Азов надолго превратились в бои за каланчинские башни. На сей раз они осадили башню, стоящую на правом берегу Дона, и ее, как сказано в донесении, «сбили до подошвы». То есть, остался от башни один фундамент. Такое возможно лишь при одном условии — внутри башни сдетонировали боеприпасы.

Гарнизон второй башни хотел уже бежать, но начался сильный низовой ветер, вода в Дону поднялась и затопила местность вокруг. С одной стороны, вторая башня стала менее уязвима, но с другой стороны, она не могла контролировать всю местность, залитую водой, и казаки на стругах устремились мимо нее к Азову.

У Азова они разорили все окрестности, взяли в плен человек 400 одних только турок и среди них брата азовского паши, кроме того отогнали 9 стад разного скота.

Разорение азовских окрестностей было только цветочками. По открывшейся в море дороге донцы вывели 34 струга и здесь вознаградили себя за длительное «воздержание». Страшные погромы, обрушившиеся на побережье, зародили слух, что казаков на море 700 стругов. Турки отказывались записываться на флот, чтобы подать помощь Азову, а некоторые впредь запасались хлебом и другими припасами, чтоб отсиживаться от казаков в крепких местах.

И все же казачьи набеги и уговоры Даудова на турок и татар должного воздействия не оказали, они продолжали готовиться к походу на Польшу. Тогда зимой с 1672 на 1673 год Фрола Минаева вызвали в Москву, где обсуждался план более серьезного нападения на турецкие и крымские владения.

На следующий год думный дьяк Иван Большой-Хитрово и стольник Касагов выступили на Дон с ратными людьми, они имели с собой продовольствия на два года и достаточно всякого другого снаряжения. Царь приказал им захватить Каланчинские башни, построить на их месте новую русскую крепость и посадить в ней гарнизон. Силы для этой операции выделили немалые — три полка московских стрельцов (1650 человек), разных стрельцов, городовых казаков, бобылей и крестьян из нижних российских городов (6338 человек) и полк рейтар (1000 человек). Выступило всего 8988 человек, на Дон явилось 13 июня 8108.

Сами донцы собрали к 12 июня 10 000 казаков. Каждый городок оставил для своей обороны четвертую часть наличных казаков, а три четверти выслал к Черкасску.

Надеялись еще на приход калмыцкого войска, но калмыки запаздывали, а когда пришло их человек 500, то отказались дать аманатов.

Решились начинать и без калмыков.

5 августа российские войска в числе 4912 человек под командованием Хитрово и 5000 донцов под началом самого Корнилы Яковлева и знатнейших старшин Михаила Самарянина и Родиона Осипова (сына знаменитого Осипа Петрова) выступили к Каланчинским башням. Выступила, как видим, половина собравшегося войска. Остальные из излишней предусмотрительности остались в своих лагерях: донцы — в Черкасске, русские — в укрепленном лагере, построенном Хитрово.

Турки к тому времени башни отстроили и укрепили, обнесли валом в 4 сажени высоты и 3 сажени ширины, а вокруг вала вырыли ров и пустили по нему воду.

И русские Каланчинские башкой осадили по всем правилам: поставили в 300 саженях редут, вблизи нарыли шанцы, поставили на них 22 пушки и три недели эти башни беспрерывно обстреливали.

Турки из Азова один раз подходили на помощь, было их человек 1000, но русские и казаки их сразу обратно в Азов прогнали.

Хитрово орудийным огнем сбил с башен верхние и средние батареи по самый вал, а что дальше делать, не знал, навыка не имел, и отступил обратно к Черкасскому городку. Объяснял он свое отступление тем, что ядра у него кончились, а в башнях якобы гарнизон в 1000 янычар.

Казаки этому не противились и сами вперед не лезли. Они в это время раскопали засыпанный турками Казачий ерик и выслали по нему в море 11 стругов с Михаилом Самарянином. А Хитрово Михаилу Самарянину наказал на обратной дороге остановиться в устье Миуса, заложить там крепость и в той крепости зазимовать. Думал он, что казаки из этой крепости будут постоянно набегать на крымские берега и перехватывать караваны, идущие в Азов.

Отступив от Каланчинских башен, Хитрово и донские старшины отписали в Москву, что башни в десять раз крепче Азова, взять их никак нельзя, а зря людей и деньги тратить не стоит. Если и взять их, то крепость между ними и Азовом построить невозможно — место низкое, песчаное, постоянно водой заливается. А если великий государь хочет взять сам Азов, то пусть шлет 40 тысяч пехоты и 20 тысяч конницы, тогда можно попытаться. То есть, вы в Москве даете нам нереальные планы.