– Речь идет о смерти Ренато Сорелли и отца Анфузо, – нерешительно начал Пауль. – Я заранее знал, что случится.

Клаудия смотрела на него, ничего не понимая.

– То есть как это? Откуда ты знал?

– Мне все это приснилось, – объяснил он и подробно рассказал ей о своих снах, включая последние два, значение которых для него оставалось неясным.

Поверила ему Клаудия или нет, во всяком случае, она терпеливо его выслушала, время от времени прерывая, чтобы задать вопрос. Прошло около получаса, пока он не рассказал ей все.

– Ну? – спросил Пауль наконец. Клаудия тихо сидела и смотрела через ветровое стекло на улицу. – Что скажешь?

– Будь ты другим человеком, я бы решила, что ты просто глупо разыграл меня, или сочла бы тебя сумасшедшим.

– Ты хочешь сказать, что веришь мне?

– Я хочу сказать, что убеждена: ты действительно веришь в это.

– Звучит так, будто ты считаешь меня сумасшедшим. – И он разочарованно добавил: – Ну да, что еще ты можешь думать.

– Но согласись, твоя история не из тех, которые слышишь каждый день. Предвидеть убийства – это ни в какие ворота не лезет. А сны о монастыре в горах и о старухе – ты ведь и сам не знаешь, что они означают. Возможно, это самые обыкновенные, нормальные сны.

– Да, возможно, – сказал Пауль, хотя и не был согласен с ней.

До конца поездки они едва ли обменялись парой слов. Когда перед ними возник большой город на Тибре и Пауль разглядел вдали купол собора Сан-Пьетро, он чувствовал себя подавленным. Это был город, в котором убили Ренато Сорелли и отца Анфузо, в котором много лет назад его родители стали жертвой автомобильной катастрофы. В этот момент Пауль страстно захотел оказаться на Мондзее, рядом с сиротами, которые в нем нуждались. Но у него не было выбора. Помимо обета целомудрия он также дал обет послушания. То, что ему поручил генерал ордена, должно быть выполнено, даже если при этом он осознанно заведет себя в пучину собственной гибели. Полицейские в управлении, которым Клаудия передала обработанные заметки Фраттари, не испытали особого восторга. Но они тоже были обязаны выполнять приказы. Затем Пауль и Клаудия отправились к Альдо, чтобы узнать, как идет расследование. Радость Альдо от новой встречи была весьма сдержанной, а с Паулем он вел себя натянуто, почти холодно.

– Надеюсь, вы приятно провели короткий романтический отпуск в горах?

Вот откуда дул ветер. Альдо ревновал, и не без причины, как признался себе Пауль. Но он промолчал. То, что происходило между Клаудией и Альдо, его не касалось.

– Да, конечно. – Клаудия скопировала его ироничный тон. – Мы катались на лыжах и санях, а потом еще съездили к морю, чтобы заняться дайвингом. Слушай, Альдо, если ты считаешь, что мы только и делали, что пили красное вино и ели спагетти, то загляни к ребятам через две двери отсюда. Расшифровать заметки Фраттари сложнее, чем навести порядок в Авгиевых конюшнях.

– И что вы узнали о Фраттари?

– Собственно, ничего.

Клаудия рассказала ему о происшествии в больнице, умолчав, однако, о выводах Пауля, за что тот был ей благодарен. С ее стороны он еще мог надеяться на определенное понимание, но Альдо, наверное, приказал бы отправить его в закрытое учреждение, не испытав на сей счет особого сожаления.

– А у тебя как дела? – спросила Клаудия. – Напали на горячий след, который может привести нас к Катерине?

– К сожалению, нет ни горячего следа, ни даже теплого. Похитители не появлялись. Наверное, мы спугнули их там, в горах. Все-таки один из них мертв, а другого, человека без лица, могло выбросить на берег где угодно. Что, если из-за этого у них нет возможности заботиться о Катерине?

Клаудия покачала головой.

– Это крупное дело, в котором участвует много людей. Оба pistoleros – всего лишь наемники, не более того. – Она села за письменный стол и знаком показала Паулю, чтобы он сел на один из стульев для посетителей, после чего снова обратилась к коллеге. – Что с трупом Антонии Мерино? Уже есть отчет о вскрытии?

– Есть. Лежит на твоем столе.

Клаудия окинула папку беглым взглядом.

– Что внутри?

– Предположение Монелли подтвердилось. Женщина действительно умерла естественной смертью.

– Сердечная недостаточность?

– Да. Когда ее привезли на Виале Ватикано, она уже была мертва, и число дьявола у нее на лбу выжгли тоже после ее смерти.

Клаудия ахнула от неожиданности.

– Вот что не совпадает! У нас три жертвы. Жертвы номер один и два погибли в результате убийства, жертва номер три умерла от естественных причин. На жертвах номер один и три 666 выжгли после смерти, на жертве номер два – перед смертью. Жертвы номер один и два были иезуитами, жертва номер три – нет. Эти расхождения мне не нравятся. Ничего не сходится. Как будто кто-то специально загадал нам загадку. Особенно такое впечатление у меня создается в деле Антонии Мерино.

– Загадку? Но с какой целью? – спросил Пауль.

– Если мы сможем ответить на этот вопрос, мы значительно приблизимся к разгадке.

Альдо посмотрел на Пауля.

– А по-моему, в нашей мозаике не хватает важного кусочка – того, который сделает картинку более четкой. И возможно, этот кусочек сидит прямо перед нами.

– Пауль? – уточнила Клаудия. – Но как ты пришел к такому выводу?

Альдо поднял вверх большой палец левой руки.

– Во-первых, Ренато Сорелли убили. Похоже, у синьора Кадреля не было более близкого человека, чем он. Сам брат Кадрель назвал его вторым отцом. – Он особо подчеркнул словосочетание «брат Кадрель», будто желая избежать доверительного «Пауль», как его называла Клаудия. Затем Альдо поднял указательный палец. – Во-вторых, через несколько часов брат Кадрель оказывается в Риме, и его дают нам в помощь как консультанта. Случайность? – И средний палец присоединился к двум другим. – В-третьих, убивают отца Анфузо, директора сиротского приюта, в котором работал воспитателем Ренато Сорелли и где вырос брат Кадрель. Более того, убийство совершается в развалинах сиротского приюта, и брат Кадрель оказывается в это время в том самом месте. Такой цепи случайностей не бывает, не так ли? – Но прежде чем кто-то успел возразить, Альдо продолжил: – Я считаю установленным, что брат Кадрель не просто как-то связан со всей этой историей. Нет, он находится в самом ее центре, а возможно, даже является центром ее вращения и центром тяжести!

– Ты обвиняешь Пауля в том, что он замешан в убийствах?

На вид Клаудия оставалась спокойной, но Паулю показалось, что он уловил напряжение в ее голосе. Альдо развел руками.

– С чего бы это? Я лишь перечислил факты, а выводы очевидны. Для любого здравомыслящего человека, во всяком случае.