«Теперь туман рассеялся, – писала Аю. – Видно хорошо. Только Аю не находит нужных слов, чтобы хорошо объяснить Эйшу, но вдруг он все-таки поймет? На нем проклятие, очень сильное. Тот, кто его создал, хочет вернуться. Он взял бы тело Эйша, если бы мог, но этого мало. Это будет не взаправду, потому что Эйш взрослый и сильный, он станет отбиваться, даже если сам не поймет, что с ним творится. Тяжело жить в доме, из которого то и дело выбрасывают пинком под зад! Нужен был новый дом. Такой, в основание которого первый камень заложил бы тот, чужой – через Эйша».

Опустив письмо на колени, я взялся за голову. Вот в чем дело… Вот почему сначала гибли женщины! Должно быть, Дженна Дасс рассчитывал, что любая из них способна произвести на свет дитя, в которое он мог бы вселиться… Вот только не учел, что с давних времен все слишком изменилось, и потомство у нас появляется очень редко… Да и поди принуди драконицу зачать, если она того не желает! Впрочем, он и завладеть их разумом не сумел, погубил зря… И, потерпев неудачу, взялся за меня. Рассчитывал, наверно, что я способен оплодотворить хоть сотню женщин, уж с какой-то да повезет… Но план снова провалился: он не мог знать, что единственная женщина, которая могла бы от меня родить, всячески этому препятствовала!

От мысли о том, что я мог бы считать подобное существо своим ребенком, меня передернуло. А ведь считал бы! Списывал бы странности на особенности характера, на избалованность (а каким еще мог бы вырасти мой отпрыск?), на многое другое… пока не стало бы слишком поздно.

«Аю просит Эйша простить ее, – прочитал я последние строки. – Она ничего больше не могла сделать. А еще она хочет, чтобы Эйш жил дальше. Эйш с самого начала знал, что Аю проживет мало. Получилось меньше, чем он хотел, но все-таки долго. Аю любит Эйша и будет всегда любить.

Пускай Эйш иногда смотрит на восток. В Адмаре плохо видны эти звезды, но на рассвете можно разглядеть гриву Коня – он такой же огромный, как здешний Дракон. Аю будет там, пока не придет пора вернуться. Но Эйшу не надо ждать: Аю видит – это будет через много-много человеческих жизней».

– Все равно дождусь… – прошептал я и зажмурился, потому что слезы жгли глаза, а когда взглянул на письмо…

Оно расползалось у меня в руках: в тех местах, на которые упали мои слезы, зияли дыры, и бумага вокруг словно таяла, пока не исчезла совсем. Осталось лишь несколько девственно-чистых клочков, и я отпустил их лететь по ветру, бездумно глядя вслед.

– Дочитали? – спросила Фергия, как обычно, подкравшись незаметно. Я кивнул. – Все поняли?

– Вы тоже читали? – спросил я без удивления.

– Оно не было запечатано. Аю так и сказала, когда отдала его мне: проверь, чтобы не было ошибок, Аю плохо пишет. Да я и так знала, о чем там сказано, мы это обсуждали.

– Вот, значит, о чем вы шептались… А мне ни слова?

– Вам уже много раз было сказано, Вейриш: есть пророчества, которые нельзя озвучивать. Вы можете сделать только хуже, если будете знать, к чему готовитесь.

– В этот раз так же? – я обхватил голову руками. – Она знала, чем все кончится? И ничего не сделала?

– Ну почему же, еще как сделала: вы ведь живы.

– Да я не об этом! Можно ведь было уговорить меня не ездить сюда, пока не дождемся от вас вестей, не подпускать меня к зеркалу, не…

– Вы сами слышите, что несете? – оборвала меня Фергия. – Вы малолетний ребенок, которого нужно за руку водить? Аю вас силой должна была оттаскивать, что ли? Предупреждения Лалиры вам не хватило? О, только не принимайтесь рыдать и говорить, что да, это вы виноваты в смерти Аю! Отчасти виноваты, да. Но выбор сделала она.

– О чем вы? – Я невольно опомнился.

– О том, что она видела. Подробностей не рассказывала, но я поняла так: кто-то должен умереть. Или она, или вы. Аю решила, что вы должны жить.

– Я не…

– Вы должны, – жестко произнесла Фергия. – Хотите вы того или нет. И не смотрите на меня глазами побитой собаки, Вейриш. Если я моложе вас в две дюжины раз, это еще не значит, будто я никогда никого не теряла! Не супруга, конечно, с которым прожила тридцать лет, но – близких людей. Я знаю, что это такое.

Я помолчал, потом спросил:

– Давно она вам рассказала? Я имею в виду, все сразу…

– Незадолго до нашего отлета. Иначе почему, вы полагаете, я учинила вам тот допрос?

– И почему? То есть зачем? И вы мне солгали, между прочим!

– Я не клялась вам говорить только правду и ничего, кроме правды. А зачем я это делала… – Она потерла пальцем переносицу. – Хотела понять, достойны ли вы жертвы Аю.

– А если бы решили, что не достоин? Попытались бы что-то изменить? Уговорить Аю поступить как-то иначе? Ну что же вы молчите!

– Ее я переубедить все равно бы не сумела, – ответила Фергия, – но вряд ли стала бы с вами возиться.

– А как же проклятие? – растерянно спросил я.

– Оно ваше, вы с ним и сражайтесь. Интересно было бы поймать этого Дженна Дасса и изучить – сколько всего он знает, наверно! – но мне за его поимку не платят. Вы не платите, – с намеком добавила она. – А если вы скажете, мол, он желает захватить мир… ну, пускай попробует. Пока он орудует только в окрестностях Адмара, а я всегда могу уехать обратно на Север и наблюдать за его похождениями издалека.

– Но в итоге вы решили, что я еще на что-то гожусь, правильно я вас понял?

– Да. И в любом случае, даже окажись вы совершенно никчемным типом – любят и не таких, знаете ли, – я не могу не попытаться выполнить последнее желание Аю.

– Какое? – глупо спросил я.

– Спасти вам жизнь, болван! – не выдержала Фергия и сделалась до ужаса похожей на свою матушку. – Вы головой вроде бы не ударялись, так что напрягитесь и осознайте: вы не имеете права взять и сдохнуть! Вернее, сдохнуть вы можете, но только в битве с Дженна Дассом, прихватив его с собой, если не будет другого выхода. Это уже от меня дополнение, имейте в виду. А если выход будет – вам придется жить долго и счастливо, хотите вы или нет!

– Знаете, – сказал я, когда она утихла, – последняя ваша фраза прозвучала настоящим проклятием.

– Не беспокойтесь, у меня нет способности проклинать просто так, сгоряча. Нарочно – могу, а в пылу спора – нет, иначе половина моих знакомых уже обзавелась бы дюжиной проклятий одно другого замысловатее. Хотя… – Фергия задумалась. – Наш-то род именно так и прокляли, Данна Ара же говорила. С тех пор и ищем… то пропавшие булавки, то лошадей, то каких-то ископаемых злодеев, никак не можем остановиться! А поскольку все мы в какой-то степени родственники, то очень может быть, что во мне течет капля-другая крови той ведьмы, что прокляла предка Файрани, а значит, я тоже на это способна! Ну, конечно, на несколько сотен лет моего проклятия не хватит, – добавила она справедливости ради, – но лет двадцать-тридцать вам прожить придется. Счастливо. Потом или привыкнете, или… Вейриш? Почему у вас глаза стеклянные, спите, что ли?