— Да ведь я в это время в тюрьме буду сидеть, вряд ли меня до суда с разбоем и двойным убийством под подписку отпустят. Не думаю. Но вдруг… дай объявление. В тюрьме ведь тоже есть газеты и телефоны.

Они обнялись, какое-то время стояли так и молчали. Потом Виктор еще раз напомнил другу детства, чтобы тот не затягивал с отъездом из Новгорода:

— Я смогу тянуть часов до двух, максимум до трех дня. Тебя же должно не быть здесь уже через час. Тогда ты всё успеешь. Всё, Лешка, не говорю тебе «прощай», говорю «пока», верю, что еще увидимся в этой жизни.

Они крепко пожали руки, несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Потом Куприн резко развернулся и вышел. Глаза Виктора подозрительно блестели, и он обрадовался, что Лешка вышел и, кажется, не заметил этого блеска.

Сергей проснулся ровно в восемь часов утра по будильнику в мобильном телефоне. Чувствовал себя неплохо. А после душа и чашечки черного кофе — совсем прекрасно. Хотя голова была тяжёлая. Все же хронический недосып сказывался на общем состоянии. В связи с этим делом он даже забыл, когда утром бегал. Скорее бы всё это закончилось. До девяти ещё было немного времени, и он решил заехать к Михайлову, — еще раз перед общим сбором захотелось прослушать запись встречи Михайлова с Куприным.

Виктор ещё спал. Осокин практически пинками поднял того с постели и заставил быстро умываться и приводить себя в должный вид. Сам же взял у него ключи с брелком-диктофоном и попросил Михайлова включить его. Пока тот одевался и приводил себя в порядок, Сергей успел прослушать лишь небольшую часть записи. Ничего нового он там не услышал. В этот раз обратил внимание на постоянное негромкое тиканье настенных часов. Оно неназойливо сопровождало всю запись встречи старых друзей. Раньше он на это внимания не обращал, не до этого было. Да и значения этот факт никакого не имел. Сергей сразу же вычеркнул его из памяти.

Всё, время поджимало. Вместе с Михайловым они поехали в ФСБ, где в фойе их уже поджидал Сорокин Володя. Тимофей был на месте и ждал всю команду с нетерпением.

— Наконец-то, — с нетерпением проговорил друг Сорокина, — опоздали на три минуты. Время не тратим. Давайте, включаем запись встречи друзей и ещё раз внимательно слушаем. Виктор, вперед!

Михайлов перемотал всю запись с самого начала и, держа диктофон на раскрытой ладони, выставил руку в центр стола, за которым сидела группа по разработке химика-юриста. Все внимательно прослушали запись. Длилась она больше часа. Осокину вдруг пришла в голову мысль, что встреча друзей продолжалась намного дольше. Но он решил не высказывать эту мысль вслух, что-то подсознательное подсказывало ему пока не делать этого.

— Ну, и что мы нового услышали? — спросил одновременно у всех Тимофей. И ответил сам себе: — Да ничего. У меня мнение лишь одно: надо задерживать юриста и делать обыск у него в коттедже, изымать компьютер, все бумаги, делать всё, что мы в таких случаях делаем. Что-нибудь да должны накопать.

Его несколько смущало присутствие Михайлова за его столом. Ведь, как ни оправдывай его двойное убийство, но в разбойном нападении на автомобиль банка тот принимал самое активное участие. По сути, сейчас с ними за одним столом сидит самый настоящий преступник, место которому не здесь, а за решеткой. Но Тимофей понимал, что сейчас он им необходим, и приходилось мириться с его присутствием. Да, чувствуется, что и Михайлов старается помочь следствию, как только может. Хочет лишние годы тюрьмы отсечь. Разумно!

— Короче, — продолжил Тимофей, — я сейчас занимаюсь получением санкции на задержание юриста и на обыск в его коттедже. Не знаю, сколько у меня на это уйдет времени, но думаю, что целый день. Надо как следует все бумаги подготовить, чтобы в суде не краснеть. От тебя, Сорокин, подробнейший рапорт о результатах оперативной работы по юристу и Калинину. Перечисли подробнейшим образом всю полученную информацию и работай по ней, чтобы она стала полноценной доказательной базой. Частным сыщикам, мне думается, надо еще денек посмотреть за адресами Куприна, вдруг где-нибудь нарисуется, хотя я в этом и сомневаюсь. Наконец, пора нашему Михайлову Витеньке легализоваться и идти с повинной головой к следователю Семенову. Хотя, давайте еще день подождём, пока вы посмотрите за адресами. Вдвоем с Куприным они смотрелись бы намного эффективнее. Наконец, надо снимать наружку с Лехи Деркачева и переключать её на розыск Куприна, пусть перекрывают возможные места посещения и работают в поиске. Это тоже получится в лучшем случае только завтра, да и то, если ваш «Кулек» хорошо постарается. Это ты, Сорокин, бери на себя. Всё остальное — по мере получения новой информации в процессе реализации имеющейся. Да, Сережа, от тебя тоже не помешает иметь бумажку, лишней не будет. Будешь составлять отчет, сделай пару копий для меня и следователя. Будем нашего химика обкладывать со всех сторон. Вот и всё пока. В путь?

— В путь, — подтвердил Сорокин решения Тимофея, тем самым выразив с ним согласие. Сергей так же понимал, что это единственное правильное решение при таком раскладе. Ждать милостей от природы больше уже нельзя.

Они вышли из старшей конторы. Сорокин пошёл на доклад и поклон к Кульчакову, а Сергей с Михайловым присоединились к Михаилу с Александром. Времени было уже около двенадцати часов дня, все умирали с голоду и решили по очереди пообедать. Вопрос по Михайлову тоже должен был решить Сорокин Володя. Возможно, Семенов Юрий Михайлович сможет сегодня после обеда принять его явку с повинной.

Поэтому Михайлов пошёл обедать домой, вернее, в свою съемную комнату в общежитии, Осокин подвёз его туда. Перед тем, как Виктор вышел из автомашины, Сергей спросил у Виктора:

— Ты мне ничего не хочешь рассказать? Поделиться со мной своими мыслями и планами?

— Серый, да ты и так все мои мысли, и планы знаешь. Мне главное срок небольшой получить, и чтобы Татьяна по моей вине больше не парилась в этом Всеволожске. Вот и все мои планы, — ответил Михайлов, глядя прямо в глаза сыщику честным, незамутненным взглядом, хотя внутри у него все похолодело от вопроса Осокина.

— Ну, смотри, тебе виднее, — как-то странно сказал сыщик. — Ты после обеда будь дома, никуда не выходи, возможно, Сорокин договорится со следаком, я тебя отвезу, да и сам поприсутствую при твоей явке, если Юрий Михайлович разрешит. Я поехал к себе домой, обедать. Если что — звони, я на связи.

Они расстались. Осокин быстренько пообедал дома и поехал к ребятам, чтобы отпустить на обед и их. Он прекрасно понимал, что Куприна уже нет в городе, и всё это их перекрытие адресов — лишь отмазка для начальства Сорокина и дело совести лично каждого сыщика. Далеко уже Куприн. Михайлов что-то скрывает, это точно. Какими бы честными глазами ни смотрел он на сыщика, тот видел смятение в его зрачках. Не умеет Виктор красиво врать.

Скоро и ребята подтянулись после сытного обеда. Они так же, как и Осокин понимали, что делают сейчас напрасную работу, но если так решили, значит — надо честно отработать…

Около четырех часов дня Осокину вдруг позвонил Михайлов и попросил срочно приехать, по телефону говорить не захотел.