– Возможно, я неверно истолковываю ваше поведение, – сказал лорд Роули, слабо махнув рукой. – Возможно…

– Возможно, – проговорил Кеннет сквозь зубы. – В отличие от леди Роули Майра не позволила мне поступить как порядочному человеку после некоего события, как ты весьма обтекаемо назвал это. Она даже лгала мне о своем положении. А после того как, в конце концов, она была вынуждена выйти за меня, она отослала меня прочь, заявив, что не желает больше видеть. Я пригласил ее в Лондон, надеясь, что мы вместе сумеем как-то поправить наш брак. Так вот, кажется, мне не нужны друзья, сующие нос в то, что их не касается. И, похоже, нам уже давно пора присоединиться к нашим дамам.

– И кажется мне, – виконт Роули улыбнулся, – ты женился именно на той женщине, которая тебе нужна. Неужели она действительно обращалась с тобой с таким презрением? А не наоборот? Я наблюдал, как женщины в этих делах используют все мыслимые уловки, чтобы заманить нас под венец или хотя бы в постель. Но я никогда – нет, действительно никогда – не встречал такой женщины, которая тебя выставила бы вон. То есть не встречал до сегодняшнего дня. Да, давай же присоединимся к нашим леди. Мне хочется поближе рассмотреть ту, что так ошеломила тебя. Это гораздо интереснее, чем я думал.

И, встав с кресла, виконт жестом указал на дверь. Матушка вознамерилась взять Майру под свое крылышко, с раздражением подумал Кеннет, отталкивая свое кресло. Леди Роули собирается подружиться с ней. Рексу, хочется поближе рассмотреть ее. Нэт и Идеи сначала называют ее бледнолицым трупом и чахоточной, а теперь околдованы ее чарами. Энсли, Рекс и, вероятно, половина мужского населения Лондона хотят танцевать с ней сегодня вечером. Неужели все их попытки к примирению должны происходить на глазах у стольких людей? Он сделал ошибку. Нужно было самому ехать в Данбертон, а не приглашать Майру сюда.

Он сам хотел танцевать с ней на балу. Все танцы. Но ему еще повезет, если он сможет протанцевать с ней раза два, как того требует этикет.

– Если ты будешь таким сердитым, Кен, – сказал лорд Роули, хлопнув его по плечу, – ты испугаешь Кэтрин и вынудишь свою жену оставить тебя еще на два месяца.

– Дьявол! – пробормотал Кеннет. Его друг хитро ухмыльнулся.

– Ну конечно, мы пробудем в Лондоне до конца сезона, – ответила леди Роули на вопрос Майры. – Должна признаться, мне здесь очень нравится. А теперь, когда приехали вы, мне будет нравиться еще больше. Мы должны ходить с вами на прогулки, делать покупки и наносить визиты. Я думаю, у вас в Лондоне очень мало знакомых?

– Никого, – просто сказала Майра. И добавила:

– Кроме матери и сестры Кеннета.

– Конечно, они помогут вам чувствовать себя здесь как дома. Но нужно иметь и друзей… женского пола. Рексу не нравится таскаться со мной по лавкам. – Она засмеялась. – Я так рада, что вы, наконец, приехали в Лондон! Мы сгорали от любопытства.

Майра ответила ей дружелюбной улыбкой. Наступило неловкое молчание.

– Лето мы будем проводить в Стреттоне, – продолжала Кэтрин, – это в Кенте. И может быть, останемся там на осень и на зиму. Дело в том, что я жду ребенка, и Рекс не хочет, чтобы я путешествовала сверх меры. Хотя я никогда еще не чувствовала себя так хорошо.

– Наверное, вы очень счастливы? – сказала Майра, ощутив приступ острой зависти – и тоски.

– Да, – мягко отозвалась Кэтрин, – я долго считала, что никогда не выйду замуж. Я без всякого огорчения согласилась на положение незамужней и привыкла изливать свою нежность на Тоби. – Она бросила ласковый взгляд на маленького терьера, сперва испугавшего Майру своим лаем, а теперь крепко спящего перед камином. – А потом появился Рекс. Как я возненавидела его за то, что он нарушил мирное течение моих дней! – Она усмехнулась. – А он действительно его нарушил. Но как же это чудесно, леди Хэверфорд, выйти замуж, когда ты потеряла всякую надежду! Глубоко полюбить мужа, когда ты собиралась ненавидеть, и ждать ребенка, когда думала, что у тебя не будет детей!..

Но тут она взглянула на Майру, и ее улыбка погасла.

– Ах, прошу прощения! – сказала она. – Ведь вы потеряли ребенка, верно? Это самое ужасное, что только может быть.

– Да, – коротко ответила Майра.

– Мы узнали об этом только на днях, – продолжала Кэтрин. – Ваш бедный муж держал вес это в себе и скрывал правду даже от своих лучших друзей. Мистер Гаскон сказал Рексу, что лорд Хэверфорд по-настоящему плакал, когда, наконец, рассказал ему об этом. Что только доказывает, как он вас любит. Мы не знали, что и думать, когда он оставил вас в Корнуолле так скоро после свадьбы! Но теперь все разъяснилось. Ему было слишком больно, и он был таким беспомощным, не зная, как вам помочь.

– Выкидыш – дело обычное, – сказала Майра. – Наверное, глупо ощущать его как серьезную потерю.

– Когда-то я потеряла ребенка, – сказала Кэтрин, – через несколько часов после его появления на свет. Это было давно. Может быть, ваш муж рассказывал вам о дуэли, на которой Рекс дрался сравнительно недавно с отцом ребенка, моим совратителем? Мне следовало бы радоваться, что я потеряла дитя, – ведь с его зачатием было связано столько всякой мерзости и позора! Но я не радовалась, леди Хэверфорд. И надеюсь, что мне никогда больше не придется пережить то страшное горе, которое я испытывала еще долго после потери моего сына.

– Но вы снова пошли на риск, и с радостью? – спросила Майра, нахмурившись.

Кэтрин улыбнулась:

– Желание выносить в себе новую жизнь гораздо сильнее страха. Особенно если мужчина дорог тебе. И потом, нельзя же, чтобы твоей жизнью правил страх! Если только тебе не хочется быть бесконечно несчастной… и одинокой. А разве у вас нет желания попробовать еще раз? Или еще слишком рано? Я вас смущаю? Но вам захочется, я уверена, леди Хэверфорд… Ах, можно я буду называть вас Майра? Зовите меня Кэтрин.

– Я все время чувствовала себя отвратительно, – сказала Майра. – Но, наверное, это из-за того… – Она прикусила губу.

– Да, я уверена, что это так. Я тоже постоянно хворала в то время. И хандрила. Я была не в состоянии ни есть, ни спать. На этот раз я здорова как никогда. Но теперь-то я счастлива!

Однако продолжить разговор им не удалось. Дверь в гостиную отворилась, вошли мужчины, и полчаса, что оставались до отъезда, внимание Майры было занято лордом Роули, который сел подле нее, попросил рассказать о Корнуолле и очень внимательно слушал се. Кеннет тем временем подошел с Кэтрин к фортепьяно, стоявшему у противоположной степы, стал рядом и слушал ее игру.

«… нельзя же, чтобы твоей жизнью правил страх! Если только тебе не хочется быть бесконечно несчастной… и одинокой».

Слова эти снова и снова звучали в голове Майры, пока она болтала и улыбалась. Но ведь она не боится, конечно же? Снова забеременеть?.. Нет, это страшно! А полюбить – боится? Полюбить Кеннета? Нельзя же бояться того, что тебе совершенно не грозит.