Теперь оставалось выбрать роль. И тут ему уже помогли альтернативщики. Как-то он увидел, как их в своем кабинете распекает старшая медсестра. Внешний вид этих бедолаг был невзрачен, а сфера деятельности — санитар, как раз подходила для нанесения одного удара. Все прошло удачно, он, благодаря своей наглости и уверенности завладел нужной ему каталкой с едой. Но неприятности поджидали Сапсана уже в палате. Там было слишком много людей. Эта, неизвестно откуда взявшаяся баба, потом старик. Стрелять он не стал, зато миниатюрная капельница с цианидом исправно отправила свое содержимое в стакан заказанной жертвы. И тем досадней было ему узнать, что вместо нужного ему человека на тот свет отправился совершенно другой. Об этом он узнал все из тех же телефонных переговоров запаниковавших врачей с соответствующими инстанциями. А потом он и сам увидел того, заказанного ему парня, преспокойно усаживающегося в приметную, черного цвета, «двенадцатую» модель. Сапсан не кинулся в погоню, он знал, что далеко тот не уйдет, все равно он его найдет и достанет.

Пока нагнетались страсти вокруг Астафьева, следствие по делу о расстреле гаишников окончательно пришло в тупик. Паша Зудов нашел тот "Ланд Крузер" с саратовскими номерами, сам, с все тем же Лужковым съездил в областной центр на «Волге» и убедился, что у владельца внедорожника полное алиби. Он отдыхал на Воздвиженских озерах с многочисленными родственниками в виде жен от первого и второго брака и трех детей с такой же сложной родословной. Оставался второй внедорожник, но его оказалось найти гораздо трудней. «Джип-Чероки» была одной из самых популярных и распространенных моделей в стране. Расследование ушло в областной центр и растеклось по области, уходя из-под надзора следственной группы. Через день к ним приезжал все тот же полковник Мишин, ругался матом, но это мало помогало ходу следствия. От постоянного нажима со всех сторон оперативники вымотались до предела. В тот вечер они решили немного гульнуть по поводу получения зарплаты, и желания расслабиться.

— Нет, мы все у нас отработали, что им еще надо? — спрашивал Паша Зудов, после второй налитой рюмки.

— Надо, чтобы мы убийц как старик Хоттабыч, из воздуха соорудили и предоставили, — предположил Колодников.

— Да нет, это глухарь, хрен мы его найдем, — высказал свою точку зрения Демин. — Не для того тот парень там оказался с автоматом, чтобы так просто нам в руки попасться. Как он ушел классно! Ведь никто даже не чухнулся, ни на одном КПП не засветился.

У Олега Гусева был свой взгляд на происшедшее.

— А что вы ходите, все же импортная тачка. Проползла там, где наши не смогли, проселками, да и все.

— Проселками! — Шаврин был настроен скептично. — Куда там уйдешь? Одни озера да овраги. Ездил я там и до этого — бесполезно! Только на шоссе туда и доберешься.

— Да и эти, железногорские опера там весь день носились, искали, куда он мог деться, — припомнил Зудов.

— А на чем они были, ты помнишь? — Гусев продолжал настаивать на своем. — На «десятке»!

— Слушай, а ведь это идея! — Колодников просто просиял. — Надо взять такой же внедорожник, такой же проходимости, и попробовать пройти маршрутом этого "Гранд Чероки".

— Откуда мы знаем, где у него маршрут? — усомнился Зудов.

— Вот и надо найти его!

— Ну, найдешь счас его. Раньше надо было…

Тут на столе Колодникова зазвонил телефон.

— Да, слушаю.

При первых же услышанных в трубке словах Колодников вскочил на ноги.

— Да, хорошо, сейчас будем.

После этих слов уже никто не сомневался, что их опять ждут неприятности.

— Подъем! Хало объявился, — сказал Колодников, кладя трубку.

— Где?

— В больнице, к дружку своему, Семину пришел.

В ту ночь в хирургии дежурила Анна Леонтьевна Сафирова, медсестра с тридцатилетним стажем. Она многое повидала в своей жизни и когда в первом часу ночи в пустынном коридоре неожиданно появилась щуплая фигура, одетая совсем не по больничному, ни сколько не испугалась, и даже не удивилась.

— Ты откуда это, хлопчик, взялся? Что тебе тут надо? — ласковым тоном спросила она неожиданного гостя, откладывая свое вязание. Хало растерялся. Когда он убедился, что больница закрыта, а в приемном покое дежурит аж трое человек, то решил забраться на четвертый этаж, в хирургию, по водосточной трубе. Это ему удалось, он проник в туалет, и вышел в коридор взбудораженным, в полной уверенности, что сейчас на него кинутся, и начнут кричать, попытаются скрутить и сдать в милицию. На этот случай у него был старый столовый нож, найденный в заброшенной хибаре, где он и обитал все эти два дня.

— Да, мне тут к другу надо, — детским своим голосом ответил он этой пожилой, круглой, как подовый хлеб медсестре. Голос у той был по прежнему ласковый и теплый.

— Не поздновато ли? Все спят уже.

— Да, я только поговорю с ним, и уйду.

— Лучше завтра приходи. Выспится он, да и тебе отдохнуть надо. Вон, глаза то, как ввалились, не спал, что ли?

Хало действительно не спал все это время после побега, даже ночами он нервно вздрагивал от всех посторонних шумов, и никак не мог отдохнуть.

— Да, какой тут сон. Друга мне надо увидеть, очень. А днем я не могу, занят очень.

— И кто ж у тебя друг?

— Вовка Семин. Его подстрелили две недели назад.

— А, это из третьей палаты. Лучше ему стало, уже ходить начал.

Жук обрадовался.

— Классно! Ну, можно я пройду к нему?

— Да иди, господи, только на цыпочках, и все шепотом. Не буди там больше никого. Одень вон халат и тапочки.

Когда щуплая фигурка в накинутом на плечи халате скрылась в третье палате, Анна Леонтьевна набрала на телефоне номер больничного коммутатора.

— Оля, вызови милицию. Тут к этому душегубу Семину пришли.

Старая медсестра прекрасно знала, какие «подвиги» числятся за пациентом из третьей палаты.

У входа в больницу машина с операми едва не столкнулась с машиной патрульно-постовой службы, и буквально через несколько секунд подкатила и машина вневедомственной охраны.

— Ого, сколько вас! — возбужденно вскрикнул Колодников.

— Да, на двух сопляков очень даже много, — сказа усатый прапорщик из патрульной службы.

— На этих сопляках больше крови, чем на десятке уголовников, — огрызнулся Зудов.

— Так, куда вы все! Четверо блокируют больницу со всех сторон, остальные наверх! — скомандовал Колодников.

— Климов, Шишкин и ты, Николишин, под окна, — сдублировал его команду прапорщик.

Остальные толпой все рванулись наверх. Когда опера ввалились в хирургию, Сема и Жук уже готовились покинуть ее. Коридор был пуст, медсестра благоразумно удались в ординаторскую, и, на пару с дежурным хирургом наблюдали за всем происходящим в узкую щелку чуть приоткрытой двери. Сначала они увидели, как показались две фигурки одного роста, Семин был одет не по размеру, в одежду своего ходячего соседа. Его желание покинуть больницу было маниакальным, он просто уцепился за руку друга, и, превозмогая боль, шел рядом с ним.