— Да, тут и с сетями приезжают, и, бл… с этими, аккумуляторами.

— А, электорудочки.

— Ну да, на х…

— А вы тут постоянно рыбачите?

— Да нет. Раньше тут все городские стояли. То «Волга», то Джип.

— Ага, Джип, — выделил главное Андрей. — И давно вы видели этот джип?

— Не, давно его уже нет. А «Волга» недавно приезжала. Она всегда по выходным приезжает.

— А с Джипом они как же? Не дерутся.

— Джип только по обычным дням бывает. А мужик с «Волги», тот в субботу приезжает, и в понедельник с утра уезжает.

— Ага, вот даже как.

Пока Колодников разговаривал с детьми, Сычев медленно осматривал землю на месте съезда к озеру. Потом и он вмешался в разговор.

— А этот, на «Волге», он машину где ставит? Здесь? — Сычев ткнул пальцев в землю под собой.

Пацан отчаянно замотал головой.

— Не-а! Вон там, он и палатку там же ставит, около дерева.

Самый бойкий из пацанов ткнул пальцем в сторону все той же искривленной осины.

— Это хорошо. Не все, значит, затоптали.

Сычев вытащил свой фотоаппарат, положил на землю линейку. Пацаны кинулись, было, к нему, посмотреть, что этот дядька там нашел, но Николай так страшно на них цыкнул, что чуть не загнал рыбачков в озеро.

— Что нашел, Николай? — спросил Колодников.

— Зимние шины. Протектор явно импортный. Да не топчись ты там! Там тоже следы должны быть.

Отщелкав полкассеты, он достал свой потертый дипломат, вытащил из него пакет с гипсом, пластмассовую чашку.

— Хорошо, дождя тут не было за это время. Глина просто окаменела, — довольным голосом заявил он, разводя состав. Потом они замеряли ширину колеи, расстояние между передними и задними колесами. Таких, правда, обнаружилось всего две штуки, там, где колеса буксанули на мокрой земле.

— Не знаю я, тот ли это джип, но то, что очень похож, это верно, — довольно заметил Сычев.

Уже в хорошем настроении они возвращались в Кривов.

Зато их коллеги в это время все еще загорали на берегу безымянного ручья.

— Да, а это ведь первый день, когда я вот так смог позагорать в этом году, — сказал Паша. Он в одних трусах, лежал на берегу, прикрыв лицо газетой. — Пивка бы сюда, да шашлычок — вот это было бы дело!

— А я мечтаю все о тракторе.

Вместо трактора они услышали характерное тарахтение мопедного двигателя. Вскоре показался и он сам. Мопед двигался как раз с той стороны, откуда приехали и они. Сухощавый старичок в старенькой кепке, в не менее старом пиджачке мчался прямо к ним. На берегу он остановился, рассмотрел всю картину в целом, и, засмеявшись, начал распрямлять голенища закатанных резиновых сапог. Он настолько уверенно форсировал ручей, миновав яму, что милиционеры уже точно знали, что это местный сторожил.

— Ну, что орлы — сели!? — с ходу приветствовал старик обоих «робинзонов».

— Да, застряли вот.

— Яма там на самой середине, труба там раньше была, пятисотка, да сперли ее какие-то суки. В металлолом, видно, сдали.

Старик орал на них так, словно весь этот брод принадлежал лично ему.

— А кто вас вообще просил туда соваться?! С тех пор, как эту плотину смыло прошлой осенью, никто здесь на машинах не ездит. Недели две назад еще такие же дурики сунулись на иномарке, тоже сели. Но у них лебедка была, вон к тому дереву водила причалил, и вытянул машину на берег.

— Когда, говорите, это было? — спросил Паша.

— Говорю, недели две назад.

— Не двадцать девятого июня?

— Да, помню, что ли я. А, может и тогда! У меня как раз пенсия в тот день была, я пораньше с рыбалки спешил. Точно, двадцать девятого!

— А марка машины какая была?

— Эта, Джип, черный такой длинный.

Милиционеры переглянулись.

— Понятно. А как нам сейчас отсюда выбраться?

— Ну, это с вас литр будет. Будет литр то?

Милиционеры хором заверили, что будет.

— Ладно, я тогда сына своего пришлю к вам. У него Зилок грузовой, самый раз для такой работенки.

— Только нам, наверное, туда надо? — спросил Лужков, показывая рукой в сторону, откуда они приехали. Старик удивился.

— Это зачем? Тут еще пару километров, и город.

— Да? — теперь удивился и Зудов. — А чего ж тут такая глушь?

— Я ж говорю, как плотину эту смыло, то народ начал в обход ездить. Тут по прямой до Иртешки — пять километров, а в объезд — десять. Я тут езжу, да еще мужики на велосипедах. Ну, так как? Литр будет?

— Да будет-будет! Ты вот что еще скажи, ты номер того джипа не запомнил?

— Да, откуда! Я когда приехал, он уже трос сворачивал.

— А он откуда ехал?

— Да оттуда же, откуда и вы, полудурки.

— Он был один?

Старик пожал плечами.

— Да, откель я знаю. Так то один, но окна у него тонированные были, может, кто и сидел там. Вы что, этот джип тут пасете?

— Ну да, — признался Лужков. — Нужно нам его найти.

— А вы не помните, у этого джипа как задние двери открывались, как обычно или вдоль корпуса? — спросил Павел.

— Ну, это мне приглядываться было некогда. Я ж говорю, он трос свернул, и поехал. Да быстро так, стервец, как будто убегал от кого. Ну, так я сына своего присылаю?

— А как же. И насчет литра можешь не сомневаться.

Грузовик приехал минут через сорок. Десять минут ушло у них на то, чтобы выдернуть УАЗик из ручья и еще полчаса, чтобы вслед за Зилком добраться до вполне приличной трассы. Они машинально свернули в ту же сторону, куда повернул их спаситель, и, только проехав метров триста, поняли, что едут совсем не туда, куда расчитывали. Большой придорожный аншлаг извещал, что прямо по курсу город «Торск».

Антон Рябцев не подкачал, уже на следующий день сразу в двух областных газетах вышли две его статьи о кривовских милиционерах. Одна была очень эффектной. На первой странице в цвете был запечатлен момент, когда Хало приставил нож к горлу своей заложницы. У него при этом были совершенно сумасшедшие глаза, а лицо девушки настолько перекошено испугом, что все читатели торопливо начинали искать указанную в аншлаге седьмую страницу. А там были еще четыре снимка из той же оперы, в том числе и последний, когда Хало выбивал своим телом оконное стекло. В своей статье Антон сначала язвительно проходился по поводу статьи правозащитников, а потом уже довершал разгром комментариями к фотоснимкам.

— "…И всех этих выродков наши правозащитники объявили жертвами произвола! Но, теперь, после всего, произошедшего этой ночью в кривовской больнице, уже никто не скажет, что кто-то из них был не прав, стараясь упрятать всю эту тройку на скамью подсудимых", — возбужденно читал Олег Гусев.