Стас что-то быстро сказал Меньшикову, тот посмотрел на Надежду и махнул ей рукой. Они тоже вышли из ресторана.

Милицейский спецназ справился с задачей на «отлично». Задержанных в наручниках рассаживали в сопровождении вооруженных «собровцев» и «омоновцев» по автобусам. Для этих целей подогнали еще три «ПАЗика». На кусках брезента было разложено конфискованное оружие: несколько десятков АКМ и пистолетов Макарова, запасные обоймы, боевые ножи и резиновые дубинки. Среди этого арсенала она заметила парочку помповых ружей и подумала, что бы случилось, если бы боевики применили все это оружие в деле.

Журналисты торопливо снимали и захваченные трофеи, и самих задержанных, и крепких парней в камуфляже, лезли им под ноги, и парни не слишком лицеприятно отталкивали их с дороги.

Надежда спиной почувствовала чей-то взгляд и оглянулась. На нее смотрел Карасев. Он стоял рядом с человеком в синей прокурорской форме, вероятно, следователем, и не сводил с нее глаз. Надежда усмехнулась и показала ему большой палец. Глаза Карасева сверкнули бешенством, и он отвернулся. Гроздев рядом с ним отсутствовал, в джипе его не наблюдалось, вероятно, его тоже затолкали в автобус, — решила Надежда и снова переключилась на Карасева. В эту минуту к бывшему генералу подошел высокий широкоплечий боец «СОБРа» и что-то ему сказал. Карасев достал из кармана корочки и ткнул их в руки парня. Но тот, даже не взглянув на них, затолкал удостоверение в карман куртки и требовательным жестом показал Карасеву на автобус.

— Вон оно что, — подумала Надежда, — Карасева тоже решили задержать. Ну, молодцы, нечего сказать!

Журналисты тем временем окружили прокурора, и тот принялся что-то им объяснять, кивая на автобусы с задержаными. К Надежде приблизился Стас. Лицо его раскраснелось, глаза сияли. Он снял очки, протер стекла кусочком замши и довольно улыбнулся.

— Кажется, управились! — сказал он и пожал Надежде руку. — Все прошло, как по маслу. Если не считать нескольких ссадин и парочки разбитых носов, то почти без крови. Я уже позвонил Андрею Евгеньевичу. Он ждет нас на комбинате. Через час должна начаться пресс-конференция, но мы решили перенести ее на более позднее время. Журналисты хотят встретиться с прокурором города и начальником РОВД. Все отмечают, что операция прошла на высоком профессиональном уровне. Думаю, уже сегодня информация пройдет по центральным каналам и местному телевидению. Это не просто пинок, это удар по печени господам Деренталю и Стечкину. — Он с чувством потряс ее руку. — Спасибо, Надежда Дмитриевна, если бы не вы…

— Оставь, Стас, — сказала она, — мы все старались понемногу…

— Зарецкий доволен результатами. Напрямую, правда, не сказал, но я понял по его голосу, — сообщил Стас и, оглянувшись, окликнул невысокого полного мужчину в вельветовой панаме с черной щетиной на лице. — Игорь, подойди! — И когда тот подошел к ним, сказал: — Познакомься, это и есть Надежда Дмитриевна.

— Берман, — пожал ей крепко руку Игорь, — все мои коллеги в восторге! Никто не ожидал, что им преподнесут такой подарок. Материал замечательный! И как ловко сработала милиция! Как на учениях. Честно сказать, приятно удивлен!

— Самое замечательное, что обошлось без стрельбы. Задержанные вели себя довольно спокойно, иначе им пришлось бы отвечать за сопротивление властям. Теперь дело за прокуратурой. Осмелятся ли они пойти до конца, вот в чем вопрос?

— Звучит почти по Шекспиру, — улыбнулся Берман, — но даже, если прокурор не возбудит уголовное дело, сей факт запечатлен на камерах. От этого свидетельства ему уже не отвертеться. И, самое главное, — он посмотрел на Стаса, — журналисты убедились в незаконных методах борьбы Деренталя с конкурентами, думаю, что материалы будут позитивными, в вашу сторону, естественно.

— Ты уже знаешь их мнение? — спросил Стас, кивнув в сторону газетчиков, переключившихся на бойца СОБР с полковничьими звездами на лычках.

— Я его вам передаю, — улыбнулся Берман, — хотя до последнего ни в чем нельзя быть уверенным. Но процентов восемьдесят — восемьдесят пять гарантирую. Кроме того, наше Агентство выпустит Пресс-релиз с подробным изложением и комментариями событий, которые происходят вокруг комбината. Сегодня утром мы беседовали с рабочими, которые дежурят на баррикадах. Мужики настроены весьма решительно.

— Баррикады можно будет разобрать, а людей отправить отдыхать. В ближайшее время эти субъекты на комбинат не сунутся. Им потребуется время, чтобы отдышаться и зализать раны. Но, главное, они тотчас примутся искать способы, как ответить на наш удар. Ответить адекватно, чтобы сразу повалить нас на обе лопатки, — сказала Надежда, — поэтому покой нам только снится, господа-товарищи! Нужно готовиться к новой атаке, более мощной и изощренной.

— Вам и карты в руки, — весело сказал Стас, — теперь я не боюсь, что эта банда застигнет нас врасплох. Пока с нами Надежда Дмитриевна…

— Вот именно, пока, — Надежда мило улыбнулась в ответ. — Не подлизывайся! Я знаю, на что ты намекаешь.

В этот момент к ним подошел Меньшиков. Не в пример ее собеседникам, он смотрел хмуро и недружелюбно. Молча пожав руку Берману, сказал:

— Давайте по машинам. Прокурор города ждет вас. А мы, — он посмотрел на Надежду, — едем на комбинат. Андрей Евгеньевич срочно требует к себе на ковер.

— Что-то серьезное?

— Обычный разбор полетов, — Меньшиков пожал плечами. В этот момент Стас и Берман направились к журналистам, и Евгений уже тише добавил: — Не терпится дитяти узнать все в подробностях. — И одобрительно посмотрел на Надежду. — Не ожидал, честно сказать не ожидал. Все-таки Карасев тебе поверил.

Они проводили взглядом отъезжающие друг за другом автобусы с задержанными, затем тронулись машины сопровождения, автомобили с прокурором и оперативно-следственной бригадой, последним стартовал микроавтобус с журналистами. Стас помахал им из окна.

— Все! Кончен бал, потухли свечи! — вздохнула Надежда.

Их взору открылось вновь обезлюдевшее шоссе и парочка гаишников на обочине. На крыльце ресторанчика толпились зеваки: все те же официантки, бармен и жгуче-черный брюнет — хозяин. Когда дорога опустела, они поплелись обратно, а Надежда взяла Евгения под руку.

— Пошли, Женя! Пора докладывать хозяину.

Меньшиков неожиданно наклонился и поцеловал ее в щеку. Надежда засмеялась и снизу вверх посмотрела на него.

— Не трави гаишников, смотри, уставились на нас.

И тогда он обнял ее за плечи и повел к машине. Высоко в белесом от жары небе заливался жаворонок, пахло полынью и бензином, из расположенной рядом с рестораном палатки наносило ароматами жареного мяса, специй и горьковатым — дымка, курившегося над мангалом. И только сейчас Надежда почувствовала, как она проголодалась.

— Женя, — сказала она просительно, — давай возьмем по шашлычку, а? Ты же обещал меня накормить.

— О, черт! — он с досадой хлопнул себя по лбу. — Совсем из головы вылетело. Сейчас и шашлыка отведаем, и винца. Как ты, не возражаешь против бокала хорошего винца?