– Какой сейчас вид? Тьма-тьмущая. Разве что маяк со стороны сфотографировать.

– О! А вы, я смотрю, фотоделом увлекаетесь! – оживился мужчина.

– Марфа меня зовут. И никаким фотоделом я не увлекаюсь. Работаю я здесь…

– А меня Валера зовут. Будем знакомы… Я бы завтра у вас поработал, если не возражаете. А сегодня переночевать впустите. Вы только не думайте, я заплачу.

– Ну, еще чего удумал! У меня не гостиница, я за постой денег не беру. Тем более в такую непогоду… Намок поди?

– Да, есть немного…

– И кушать, наверное, хочешь?

– Не отказался бы…

У Валеры были мокрые ноги – обувь, джинсы. Марфа принесла ему носки покойного мужа, трико.

– Переодевайся, и за стол. А обувь и брюки я просушу…

Ей нравилось смотреть, как мужчина ест…

Эльдар – тот за пять минут мог смолоть все, что она готовила целый день. И этот должен был, по ее разумению, наброситься на еду. Марфа тихонько подошла к двери, глянула в комнату. Хотела посмотреть, как он уминает голубцы ее приготовления. Они, конечно, немного остыли, но ведь не баранье же мясо в них… Но Валера даже не притронулся к еде. Сидит за столом, ждет хозяйку.

– Может, подогреть? – спросила она, взглядом показав на голубцы.

– Да нет, не надо. Я так есть хочу, что холодные съем.

– Чего ж не ешь тогда?

– Вас жду.

Воспитанный… Покойный Паша тоже в начале семейной жизни воспитанным хотел казаться, а потом хамить начал, грубить. И под юбку лезть не хотел…

– Тебе сколько лет, Валера?

– Двадцать девять.

– Мы примерно одного возраста. А ты со мной на «вы»… Мы люди простые, нам твое выканье ни к чему…

– Ну, если простые, то наливай! – приободрился он.

– Вот это дело, вот это правильно…

Самогоночка входила горько, но кровь будоражила сладко. Щеки у Марфы порозовели, глазки загорелись, душа из груди спустилась в низ живота…

– Жена у тебя или как? – с намеком спросила она.

Ей было все равно, женат он или нет. Ей-то и нужно всего лишь разок, а потом она месяц может обходиться без этого. И Эльдар ее вполне устраивает…

– Женат, – кивнул Валера.

– И как тебя жена одного отпускает? Вокруг столько красивых и незамужних.

– Да, искушений хватает, – как-то вяло согласился он. – Но я стойкий.

– Это тебе так кажется…

Распаленная Марфа не думала о том, что подумает о ней парень. Ей нужно было это, а завтра он уйдет и скоро забудет о том, что она сама его соблазнила. Останется только ее светлый образ и ночь, которую она согрела своей полюбовью…

– Кажется, – шепотом повторила она.

И, близко придвинувшись к нему, обняла его за плечи.

– Да нет, я правда стойкий.

– А это мы сейчас проверим…

– Что ты делаешь? – смущенно возмутился он.

– Ой! Он у тебя и правда стойкий… Не пойму, чего ты такой стеснительный?

Она взяла его руку, положила себе на грудь. Но он отдернул ее, как будто коснулся оголенного провода под током.

– Чудак-человек. Я же от всей души, от чистого сердца.

– Не могу!

– Я могла бы сказать, что понимаю тебя. Но не скажу. Потому что я тебя не понимаю!

– Я хочу спать.

– Так бы сразу и сказал…

Воодушевленная предчувствием скорой победы, Марфа сняла покрывало с постели, откинула в сторону одеяло. И потушила свет.

– Раздевайся.

Но разделась и легла в постель только она, Валера же сидел сиднем. А ведь она чувствовала на себе его взгляд, когда разоблачалась.

– Ты правда чудной, – с обидой в голосе сказала она. – Если стесняешься, я отвернусь. Давай, встретимся под одеялом…

– Я не могу… Мне нужна отдельная комната. Я заплачу… Я хорошо заплачу…

– А со мной, значит, не хочешь?

– Нет, – твердо ответил он.

Марфа закусила губу. Обидно было до слез. Она открыла ему свою душу и свою постель, а он…

– Будет тебе отдельная комната. Только холодно там и сыро…

Он смотрел, как она одевается. Смотрел, как ей казалось, возбужденно. Значит, она ему нравилась. Но почему тогда не захотел ложиться в постель?

Марфа надеялась, что Валера изменит себе и своей жене, но нет, он дождался, когда она оделась и отвела его в комнату на втором этаже.

– Говорю же, холодно здесь, сыро, – бурчала она, застилая кровать.

– Ничего, я привычный, – невозмутимо сказал он и ногой пихнул сумку под кровать.

– Если вдруг замерзнешь, на кухне можешь духовку зажечь. А ко мне в комнату не суйся, не пущу. Поезд уже ушел!

Она хотела раззадорить парня, поймать его на чувстве противоречия. Но нет, Валера не клюнул на эту приманку. Прошел час, второй, а он все не шел… Тогда Марфа сама отправилась к нему.

Ступеньки, ведущие на верхотуру маяка, были крепкими, не скрипели; спасибо покойному мужу. Она тихонько подошла к двери, приложила ухо к замочной скважине.

– Да, ты можешь раздеться… – услышала она приглушенно звучащий голос. – Да, поласкай себя там… Хорошо, ты просто умница… Да, и мне хорошо…

Марфа не сразу поняла, что Валера говорит по телефону. Но с кем? С женой? Или с любовницей?… А может, секс по телефону? Сама грешным делом однажды звонила на горячую линию: с мужчиной поговорить захотелось. Не понравилось, да и денег со счета много ушло… Секс по телефону. Если так, то Валера – извращенец. Отвергнуть живую женщину, чтобы заняться любовью с телефоном…

Каждый сходит с ума по-своему. Но Марфу заинтриговал сам факт того, что с парнем не все в порядке. Когда-то до нее дошло, что и с мужем творится неладное. Тогда она устроила за ним слежку и узнала, что Паша проводит время в мастерской, рассматривая фотографии полуголых мускулистых мужчин. И снимки эти нашла… Интересно, а что можно найти в комнате у постояльца?

Проснулся Валера рано утром. Марфа слышала, как открылась дверь, как вышел он из своей комнаты. Вниз спускаться не стал, значит, поднялся наверх. Он же затем на маяк и приехал, чтобы виды с него фотографировать. Марфа понимала, что будет мешать ему своим присутствием, но это ее право – следить за ним. Она и сама поднялась на верхнюю площадку вокруг линзы маячного фонаря.

Валера был с фотоаппаратом, но почему-то направлял его не на море, а на мотель, расположенный метрах в пятистах от маяка. И это при том, что морем можно было залюбоваться. Дождя не было, но вчерашние тучи еще не рассосались и продолжали нависать над такими же темными водами, а утреннее солнце, казалось, простирает лучи вдоль гигантской пещеры навстречу маяку. Мрачные скалы. Волны, бьющиеся о прибрежные валуны… А Валера увлечен каким-то мотелем.