* * *

К концу пути Танька выдохлась, и Алена смогла опередить ее. К маяку она вышла первая, но сразу же увидела дядю Эльдара. В каком-то паническом ужасе он выскочил из жилой пристройки, бросился к своей машине. Вслед за ним выбежал крепкого сложения мужчина в брезентовой куртке с капюшоном. Глядя, как дядя Эльдар садится в машину, он остановился и вытянул в его сторону руку с пистолетом.

Выстрелов Алена не услышала. Но увидела, как дядя Эльдар вскинул вверх руки, пытаясь дотянуться до своей головы. Пуля попала ему в затылок, смерть наступила почти мгновенно, поэтому донести руки до головы он так и не успел…

Алена кинулась обратно в лес, с ходу запрыгнула на несущуюся к ней Таньку. Сбила ее с ног, вместе с ней закатилась за куст широколистного папоротника, закрыла ей рот рукой:

– Тихо, не кричи. Там бандит. У него пистолет… А папки твоего там нет… Побежали!

Обратно они бежали со всех ног, но Танька не выдержала взятый темп, сошла с дистанции на половине пути. Алена не думала останавливаться. Она должна была предупредить отца…

* * *

«Война войной, а обед по распорядку». «После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать»… Много вольных мудростей придумал народ, частью которого и был Михаил. И покушать он вкусно любил, и вздремнуть часок-другой после обеда. И какой смысл было отказывать себе в таком удовольствии, если жизнь снова наладилась. Дела идут хорошо и ровно, никаких встрясок и нервотрепок…

Проснувшись, Михаил обычно выходил на балкон, чтобы обозреть подведомственное ему пространство. В отличие от маяка, который возвышался неподалеку, второй этаж его дома не мог обеспечить ему высоту птичьего полета, но ему хватало и этого, чтобы узреть беспорядок… Только Михаил подошел к дверям на балкон, как в комнату ворвалась Алена:

– Папа, дядю Эльдара убили!

– Как убили? – встрепенулся Михаил.

Глядя на дочь, он видел, что та не шутит. Глаза навыкате, рот перекошен от страха.

– Из пистолета… Танька за ним побежала, на маяк. Я за ней. Подбегаю, смотрю, дядя Эльдар к машине бежит, а за ним парень какой-то. Он из пистолета в него выстрелил, точно в голову попал…

– Кто еще об этом знает?

– Никто. Я тебе первому сказала. Даже Танька не знает, что ее отца убили…

– Значит, бандит там, на маяке?

– Да, если не уехал… В милицию звонить надо…

– Надо… Но мы время потеряем… На маяке, говоришь…

Михаил с опаской приблизился к окну, за которым находился балкон. Он не расшторивал его, но за прозрачной кружевной тканью тюлевого занавеса хорошо был виден маяк. И если на вершине засел киллер, то Михаил мог бы стать отличной для него мишенью.

Шарахнувшись от окна, он смахнул со стены морской бинокль, взбежал по лестнице на чердак, осторожно приблизился к смотровому окну с видом на маяк… В это трудно было поверить, но на фонарной площадке, притаившись за оптическим аппаратом башни, лежал человек с винтовкой на изготовку. Ствол оружия смотрел точно на окна дома…

– Снайпер… – самому себе сказал Михаил. – По мою душу…

– Что? – переспросила поспевшая за ним Алена.

– Милицию вызывать не нужно, говорю…

Он знал, что происходит. Из-за проклятых отморозков он стал героем, фото – и даже видеорепортаж с места событий попал в центральную прессу и на главные телеканалы страны. И кто-то его узнал… Этим кем-то мог быть Олег.

Михаил не знал, что произошло с Олегом после того, как он попал в руки милиции. Возможно, его посадили на долгие лета: очень даже могло быть, что он остался на плаву. Так или иначе, он мог выжить и снова подняться. Возможно, он очень большой человек в этом мире. Или как был, так и остался исполнителем в чьих-то руках. Но, как бы то ни было, у него имелись причины ненавидеть Михаила. И он мог выслать по его душу профессионального киллера…

Из оружия у него было только охотничье ружье. Обычная внутрикурковая вертикалка тульского производства. Охоту Михаил не жаловал, поэтому оружие давно уже стояло в сейфе без применения. И патроны старые, уже без гарантии, но все же есть вероятность, что один ствол из двух все же выстрелит… Хотя, конечно, лучше обойтись без крови…

Ружье ружьем, но к маяку нужно было еще подобраться. Кемпинг в поле зрения снайпера, поэтому Михаилу пришлось переодеться в женщину, чтобы дойти до крайнего домика, за которым начинался крутой спуск к морю и тропинка, уходящая вдоль берега к маяку.

Путь был очень сложным – спуски, подъемы, сплошь препятствия. Михаил преодолел все и сохранил силы для схватки… Сознание расхолаживала мысль, что киллер – человек глупый. Не совсем понятно, что делал на маяке Халиков, но, если наемник его убил, он должен был немедленно убраться с места преступления, сменить позицию. Но киллер остался на маяке… И все же Михаил старался не расслабляться – он готовил себя к жестокой схватке.

Возле башни маяка стояла машина Халикова, но трупа нигде не было. Но это вовсе не значило, что Алена ввела отца в заблуждение. Киллер просто мог убрать тело, чтобы не привлекать к нему внимание со стороны… Дверь в пристройку была закрыта. Это плохо. Но Михаил не растерялся.

Стараясь не шуметь, он забрался на крышу пристройки, подкрался к окну на втором этаже башни. Но проникнуть в комнату за окном ему мешала решетка. Немного отдохнув, он продолжил путь – карабкаясь по решетке, ухватился за скобу в метре от следующего по высоте окна. И в это время раздался треск и лязг – это вышла из гнезда решетка. И тут же с высоты громыхнуло железо, которым был устлан пол фонарной площадки. Михаил встревожил киллера, и тому ничего не оставалось, как спасаться бегством.

Михаил спрыгнул на крышу пристройки в надежде быстро соскочить дальше на землю. Но прогнившая крыша провалилась под ногами, и он с грохотом ввалился в помещение первого этажа, которое оказалось кухней. Он рухнул бы на пол, если бы ружье, заброшенное за спину, не зацепилось за балку. Михаил повис на ремне, едва не дотянувшись ногой до табуретки.

Из петли он вылез, но ружье вернуть не успел. Дверь в кухню отворилась, и он увидел человека с пистолетом в руке. Промедли он хотя бы мгновение, киллер бы с легкостью разрядил в него обойму. Но Михаил не растерялся, прыгнул на врага. Тот нажал на спусковой крючок, но был сбит с ног простреленным телом.

Теряя сознание, Михаил мертвой хваткой вцепился киллеру в шею…

Смешно было смотреть, как тужился телерепортер, пытаясь удержать на лице скорбную маску. «Национальный герой» Михаил Трохин пал смертью храбрых в борьбе с криминалом…» Провинциальный телеканал, глупый репортер, который еле сдерживался от смеха – так веселил его собственный дешевый пафос… Олег Лазарев даже не улыбнулся, глядя на труп своего заклятого врага. Фотокамера крупным планом выхватила его лицо – безжизненно закрытые глаза, тяжелые тени под ними, ожесточенно сомкнутые челюсти. Все, нет больше Миши Трохина. Закрылась еще одна страничка из далекого прошлого…