Из-за новизны социальных медиа наука, исследующая их воздействие, тоже молода – она находится на том же уровне, на каком была наука об одиночестве и социальной изоляции 25 лет тому назад. Правда, стартовые условия и предпосылки стали иными. Когда-то мы с удивлением обнаружили, что социальные отношения могут влиять на состояние физического здоровья, а значит, мы удивимся, если вдруг выяснится, что социальные медиа на него не влияют. Страх и панические ожидания, связанные с любой новой технологией, обуревают человечество давно; их наблюдали и во времена Сократа, который сетовал на распространение грамотности, так как считал, что письмо отрицательно скажется на человеческой памяти. Томас Гоббс и Томас Джефферсон полагали, что общественные отношения потерпят урон из-за промышленной революции, которая приведет к вытеснению деревни городом. «До того как мы возненавидели смартфоны, мы ненавидели города», – пишут социологи Кит Хэмптон и Барри Уэллман, изучавшие эффекты технологических инноваций[293]. Радио, видеоигры и даже детские комиксы – все эти новшества в свое время вызывали ужас. Некоторые считали, что телевидение приведет к крайне упрощенному представлению о цивилизации. Когда люди узнавали, что я пишу книгу о дружбе, они всегда спрашивали, что я скажу о влиянии на дружбу социальных медиа.

Учитывая наши знания на текущий момент, могу по этому поводу заявить следующее: дружба, реальная дружба, изменилась мало. Она жива и здравствует, и даже в некотором смысле процветает еще больше, чем раньше. И даже если мы должны выкраивать время для дружбы в загруженной делами жизни, хорошо бы помнить о том, как важно личное, лицом к лицу, общение в установлении и поддержании отношений. Близость имеет значение.

Оптимизм в отношении дружбы внушает одно то, что многие истеричные заголовки о цифровых технологиях, вроде «Уничтожили ли смартфоны целое поколение?», и (часто лишь ненамного) более трезвые научные доклады, которыми упомянутые заголовки порождаются, говорят не об отношениях[294]. В широком смысле речь в них идет о влиянии технологий и социальных медиа на «благополучие». Определение благополучия варьирует, но в него входят такие факторы, как депрессия и тревожность, одиночество, страх выпадения из общества, мера счастья и, да, отношения, включая и дружбу, но не только. Глубокое рассмотрение всех этих эффектов выходит за рамки этой книги. Далее, результаты, которые мы имеем сегодня, настолько противоречивы, что их можно считать наукообразной версией «одна бабушка сказала». На каждое исследование, в котором обнаруживается рост числа одиноких людей, найдется другое, в котором будет демонстрироваться увеличение числа связей и контактов. Тем не менее, пока книгу готовили к печати, ситуация немного прояснилась. Результаты смешанные и противоречивые, потому что смешанны и противоречивы эффекты, причем ситуация не столь драматична, как об этом вещают СМИ. Самые последние исследования должны несколько умерить истерию вокруг социальных медиа (и помочь нам более взвешенно подойти к четко очерченным проблемам, которые на самом деле существуют). Они также позволяют нам выявить, как именно цифровая революция повлияла на дружбу.

Во-первых, давайте рассмотрим общую картину. Если отступить на несколько шагов назад, то перспектива восприятия исследования меняется, как это бывает при рассматривании составленной из точек картины – сначала вблизи, а потом от противоположной стены зала. Несколько лет назад психолог Джефф Хэнкок, дружелюбный и приветливый канадец, руководитель лаборатории социальных медиа в Стэнфорде, был весьма озадачен тем, что напечатанная, допустим, сегодня история о влиянии социальных медиа на качество жизни может противоречить такой же истории, напечатанной на следующий день, даже если в обоих материалах ссылались на работу его собственной лаборатории. Хэнкок решил досконально разобраться, что происходит в его «хозяйстве». В большом метаанализе он объединил данные об эффектах, оказываемых социальными медиа на все возможные аспекты благополучия, из 226 исследований, выполненных за 12 лет, начиная с самых первых, опубликованных в 2006 году. В этих исследованиях в целом приняли участие 275 тысяч человек. Результат, представленный Хэнкоком на конференции в 2019 году, говорит сам за себя. «Использование социальных медиа является, по существу, компромиссом, – полагает ученый. – Мы получаем очень малое, но значимое преимущество в плане благополучия, которое достается нам за счет малых, но статистически значимых издержек». Более того, общее влияние на благополучие (с учетом амплитуды индивидуальных различий), которое можно приписать использованию технологии после объединения всех прочих эффектов, оказывается по сути равным нулю, утверждает Хэнкок. Точнее, это влияние оценивается величиной 0,01 по шкале, на которой 0,2 считается малым эффектом[295].

Этот результат подтверждают данные и других исследований. Эндрю Пшибыльски и Эми Орбен, специалисты по экспериментальной психологии из Оксфордского университета, опубликовали в начале 2019 года трилогию работ. В самом поразительном из своих опытов они строго проанализировали данные, полученные при исследовании 350 тысяч подростков, и убедительно показали, что на популяционном уровне использование технологии производит пренебрежимо малый эффект на благополучие и самочувствие подростков, давая менее 0,5 % вариаций. Чтобы увидеть этот результат в сравнительном контексте, авторы использовали некоторые другие сведения, которые можно было извлечь из данных этого исследования. Употребление в пищу картофеля сочетается с практически таким же малым «неблагополучным» эффектом, что и использование технологий, а ношение очков сказывается на самочувствии подростков более негативно. Никто, однако, не заламывает руки по поводу картошки или очков.

Эти новые исследования обнажают недостатки статистических методов, которые до сих пор применяются в данной области. Некоторые исследования выполнены небрежно. Почти все их выводы основаны на корреляциях; полагаться приходится на оценочные суждения испытуемых, а это, как давно известно, очень ненадежный источник данных. Многие исследования выполняются под непроизвольным влиянием предубеждений ученых, и их выводы непреднамеренно подгоняются под ожидаемый результат. Так происходит из-за того, что в большинстве случаев анализируют большие массивы данных, как, например, в «Мониторинге будущего» – исследовании поведения, отношений и ценностей подростков и молодых людей, проводимом Мичиганским университетом. Все полученные в нем данные состоят из разрозненных фрагментов информации (именно это дало возможность Орбен и Пшибыльски сделать упомянутые сравнения). Использование таких данных позволяет случайно обнаруживать крошечные, но статистически значимые изменения, которые на самом деле не слишком важны и часто противоречат другим результатам. Для того чтобы это доказать, Орбен и Пшибыльски подсчитали, что если бы они следовали стандартным статистическим процедурам, то смогли бы написать десять тысяч статей, показывающих негативный эффект влияния современных технологий на молодых людей, пять тысяч статей, указывающих на отсутствие эффекта, и еще четыре тысячи статей, демонстрирующих положительный эффект, – и все эти результаты можно получить, исходя из одного и того же набора данных. «Мы пытаемся отказаться от такого способа снятия сливок ради получения желаемого результата и рисовать более цельную картину, – рассказывает Пшибыльски. – Ключевая задача – поместить эти мельчайшие результаты скрининга в контекст реального мира»[296].