Нет, слишком примитивно, и потом им нужны данные, что соберёт профессор, именно из-за них они готовы рискнуть профессором. По-другому вряд ли нас сюда отправили бы. Тогда что? Нужно проверить искин. Быстро запустил проверку искина на вирусы. Вот только результат меня удивил. Никаких вирусов не обнаружилось. Тогда что может быть? Отвлёкшись от управления, посмотрел в салон. В нём ничего интересного не появилось, за исключением научных приборов. Приборы? Спрятали в них?

Нет, не сходится. Приборы погрузили перед самым отъездом, не было никакой необходимости стирать записи у бронетранспортёра за последние два дня. Здесь однозначно что-то другое. Думай, шапка, думай, голову куплю. Может, просто проводили какие-то работы в ангаре, и из-за этого стёрли? Опять не сходится. Зачем тогда удалять записи с внутренних камер наблюдения? Они не могли ничего снять. Возможно, ездили на бронетранспортёре куда-то. Опять он чистый. Сами они бы не стали его мыть. Поручили бы мне. Снова не сходится.

— Профессор, я здесь проверял и анализировал ремонтные данные по бронетранспортёрам. Оказывается, у нас был ещё один бронетранспортёр, но судьба его неизвестна. Хочу у вас поинтересоваться, что с ним произошло?

— У меня? А почему, собственно, у меня? — ответил профессор.

— Мне намекнули поинтересоваться этим вопросом у вас. Как я понимаю, вы были последним, кто им пользовался.

— Он застрял, и нам пришлось бросить его.

— Застрял? У него индивидуальный привод на все восемь колёс. Нужно очень сильно постараться, чтобы он застрял.

— Этот вопрос не ко мне.

— А я правильно понимаю, что мы его скоро увидим?

— Нет, не увидим. Мы тогда ездили в другое место.

— А почему его бросили и не вытащили вторым бронетранспортёром?

— Потому что он сломался.

— Так есть же техничка, она танки притаскивает.

— Он сильно сломался. Не было смысла то, что осталось от него, тащить обратно, — ответил он со злостью в голосе.

— Профессор, вы не злитесь, я просто должен понимать, как мне действовать в случае опасности. Последний вопрос, можно?

— Можно.

— А что его разрушило?

— Обвал. Мы изучали местную горную породу, и случился обвал. Несколько здоровых камней свалились на него. Мы с трудом после этого выбрались из него.

— Не знал, что на планете есть горы.

— Есть три горных массива. Все три совсем невысокие и заросли джунглями.

— Понятно.

Хотя мне было ничего не понятно. Что они там могли делать, в результате чего на них обвалилась горная порода? В пещеру какую-то, что ли, полезли? Ответов не последовало.

— Профессор, а здесь много поселений мохнатых, подобных тому, в которое мы едем?

— Поблизости немного, всего три, а дальше никто не изучал.

— А оно крупное?

— Сам увидишь.

Конечная точка нашего пути приближалась, а ответов у меня по-прежнему не было. Впрочем, радовало, что мохнатые нам пока не встречались.

— Мы скоро будем на месте, — сказал профессор. — Я тебя очень прошу не стрелять по ним.

— Боюсь, в этом случае вам придётся координировать наше возвращение в лагерь не изнутри бронетранспортёра, как сейчас, а снаружи. Мохнатые нам все камеры наружного наблюдения уничтожат.

— Я всё понимаю, но воздержись от стрельбы по ним.

— Кстати, а откуда они знают, что нужно по камерам наблюдения стрелять?

— Они не знают, скорее, просто чувствуют на интуитивном уровне. Возможно, их привлекает блеск линз. Сложно сказать точнее.

— Профессор, я вам ничего не могу обещать, буду действовать по обстановке. Почувствую угрозу — влеплю по полной из обоих орудий.

— Ты умеешь ставить пси защиту?

— Это единственное, что я умею, как псион.

— Отлично. Тогда ставь. Мы уже рядом.

— Поставил.

— Тормози. Мне нужно кое-что проверить, — и он стал перебираться в пассажирский салон. В салоне он подключил всю свою аппаратуру, и у меня на глазах стал падать уровень заряда аккумуляторов бронетранспортёра.

— Профессор, у меня стремительно падает уровень заряда аккумуляторов.

— Понимаю, но я постараюсь быстро, особенно если меня никто не будет отвлекать, — ответил он, не отрывая глаз от своих приборов.

— Похоже, обратно придётся идти пешком, — сказал сам себе, наблюдая за общим индикатором разряда.

Одновременно я заметил, как в задних камерах бронетранспортёра мелькнуло двое мохнатых и сразу исчезли, после чего я понял — нас обнаружили. Мохнатые после этого стали стремительно прибывать. Они появлялись и быстро исчезали то с одного боку бронетранспортёра, то с другого, верхом на своих многоножках. Впрочем, попыток напасть они пока не предпринимали. Скорее, это простое любопытство.

— Профессор, закругляйтесь, их становится всё больше и больше.

— Понимаю, они и должны нас обнаружить, — ответил он задумчиво.

— Профессор, уже проверяют наши колёса своими копьями.

— Это простое любопытство, не обращай внимания.

— По-моему, пора их отгонять.

— Не вздумай, они пока не агрессивны.

— Профессор, у меня осталось меньше тридцати процентов от заряда аккумуляторов.

— Понимаю, я уже почти закончил.

— Двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять…

— Отлично, я закончил.

— Это хорошо, а то один уже рычит и всё переднее колесо бронетранспортёра своим копьём истыкал.

— Теперь второй эксперимент, — он открыл дверь пассажирского салона, вышел наружу и закрыл за собой дверь.

— Вот урод! — воскликнул я в сердцах. — Грёбаный профессор! Грёбаные мохнатые! Вот что я сейчас должен делать? — к такой выходке профессора я оказался совсем не готов. — Зачем он это сделал?

Возвращаться обратно одному мне нельзя. Мне не простят того, что я его здесь оставил. И что мне сейчас делать? Выйти к толпе мохнатых, как он, и тоже сдаться? Я посмотрел на толпу мохнатых, почти сразу окруживших профессора со всех сторон. У меня из оружия с собой только нож. Что я могу им сделать против толпы мохнатых? Орудия бронетранспортёра? Так там профессор. Зацеплю его случайно, и тогда меня точно обвинят в его убийстве. Что ещё можно делать?

Оба варианта казались плохими. Выйти вместе с профессором — вот, похоже, что от меня хотели Шарил с Оланой. Однако документ я не подписал, поэтому сейчас спокойно наблюдал изнутри за происходящим, в любой момент ожидая преждевременной кончины профессора. Вот только мохнатые не спешили его прикончить, хотя ничто не мешало им так поступить. Если сможем выбраться отсюда, сам пришибу этого гада! После чего понял, для чего у меня забрали оружие. Для того, чтобы я его