Рид оставил без внимания ее сердитый тон.

— Почему ты так боишься этого Триборна? — спросил Рид, нарезая помидор. На последнем слове пальцы его ожесточенно стиснули рукоятку ножа. — Ты все еще его любишь?

Софи ненадолго задумалась.

— Если любовь можно убить одной фразой, разве это любовь?

— Когда один говорит другому «убирайся», такая фраза может убить любовь. — Рид смазал майонезом четыре ломтя хлеба. — Что, если этот парень… Карсон?

— Картер.

— Что, если Картер явился бы сюда и стал умолять о прощении? Признал бы, что все им сказанное было ошибкой, отец заставил его порвать с тобой. Ты бы его простила?

Софи тяжело вздохнула:

— Можно подумать, что ты его знаешь.

— Я встречал подобных людей. Они не осмеливаются встать на защиту того, во что верят. Боятся себя и своих желаний.

— Например, желания вымараться в грязи, сбежав с простой девчонкой из низов?

— Так он о тебе сказал? — спросил Рид, складывая сандвичи и разрезая их по диагонали.

— Он сказал… — Рид замер, ожидая окончания фразы. — Он сказал, что с девушками вроде меня приятно покувыркаться в постели, но я не из тех, на ком женятся. — Софи посмотрела на Рида глазами, полными невысказанной, затаенной боли. Весь долгий путь из Техаса в Эдилин слова Картера звучали у нее в голове, повторяясь снова и снова. Софи мысленно перебирала их, рассматривая под разными углами, пытаясь понять, что за ними кроется. Она скрупулезно, словно сквозь увеличительное стекло, рассматривала себя, свою семью, свою манеру одеваться, свою работу и даже умение обращаться со столовыми приборами. Конечно, у них с Картером было разное детство — сына Триборна с самого рождения окружала роскошь, — но все же Софи получила университетское образование и…

Смех Рида прервал ее мысли. Ну разумеется, он нашел эту историю забавной. Софи вскочила с табурета и ринулась к двери, схватив по дороге сумочку.

Рид догнал ее, удержав за плечи.

— Софи, меня рассмешила нелепость слов Триборна. Судя по тому, что ты рассказала об этом трусе и что я прочел о нем — признаюсь, прибег к помощи Интернета, — он напрочь лишен собственной воли и живет по указке отца. Думаю, папаша нашел ему какую-то девицу в жены. — В глазах Софи по-прежнему читалась обида. Смех Рида больно ее задел. — Послушай, ты как раз из тех женщин, на которых мужчины женятся, — убежденно произнес Рид. — В этом городке полно мужчин, мечтающих повести тебя к алтарю.

— Глупости. Если они и мечтают… то совсем о другом. Сам знаешь… — Она отступила к двери. — Дурацкий разговор. Ни один мужчина…

Рид притянул к себе Софи и ласково обнял, как обнимают ребенка, желая защитить и утешить.

— Мне очень жаль, что Триборн так тебя оскорбил, — мягко проговорил он. — Ты бросила все, чтобы помочь сестре. Отказалась от перспективной работы, от карьеры, лишь бы быть рядом с сестренкой, оберегать ее. Ты оставила друзей и, главное, отказалась от своего призвания, от дела всей жизни ради другого человека. Такую женщину всякий мужчина захотел бы видеть своей женой. Матерью своих детей. Попробуй убедить меня, что это не так.

Софи не смогла удержаться от слез. Она действительно любила Картера. Хотя все в городке предостерегали ее от ошибки, да и сама она поначалу настороженно относилась к сынку богатых родителей, нежная мягкость Картера нашла отклик в ее душе. Счастливые дни, проведенные в летнем домике, катание на лодке, тихие вечера вдвоем помогали ей отвлечься от суровых будней, полных забот и тревог. А потом любовь обернулась ложью: однажды Софи узнала, что Картер не испытывал к ней подлинного чувства, и это открытие едва ее не сломило.

Она прильнула к сильному телу Рида, прижалась щекой к его груди. Из глаз катились слезы.

— Все хорошо, — прошептал он, гладя ее по волосам. — Триборн не вернется и больше не причинит тебе боль. А то, что он сказал, — неправда. — Чуть отстранившись, Рид заглянул Софи в глаза. — Звучит не слишком утешительно, верно? Я был просто уничтожен, когда одна женщина сказала, что не любит меня, что мои мысли и мечты, которыми я с нею делился, всегда пугали ее.

— Какая глупость! — возмутилась Софи. — Ты провел меня по балке на головокружительной высоте, хотя я дрожала от ужаса. Я не задумываясь доверила бы тебе свою жизнь.

Рид взял ее за руку и повел обратно на кухню.

— Я ужасно боялся, что она права, и потому, едва окончив медицинскую школу, отправился в Африку, а потом в Гватемалу. Я объездил весь мир, спеша туда, где во мне нуждались. И знаешь что?

— Все вокруг тебя любили?

Рид улыбнулся:

— Нет. Вовсе нет. Но все доверяли мне. — Он подвел Софи к табурету и придвинул ближе тарелку с сандвичами.

Софи подошла к шкафчикам, ища ингредиенты для чая со льдом.

— Мне хотелось бы послушать о твоих путешествиях. Ты однажды сказал, что я должна узнать тебя лучше. Тебя настоящего, те твои стороны, которые не показываешь другим людям.

— Только если решишь ответить мне тем же.

— Хорошо, — согласилась Софи.

Рид откусил кусок сандвича.

— Хочешь, расскажу, как Трэвис, муж Ким, едва не убил меня и моего ослика, погубив лекарства, которые я добывал целых полгода?

— Правда?

— Представь себе, да. Эта жуткая история случилась в Марокко. В тот день там проходили международные автогонки, но двое придурков — участников ралли сошли с трассы, свернув не на ту дорогу! Как я выяснил позднее, они стремились опередить один другого, доказать свое превосходство. Этих двоих подгоняла необузданная жажда соперничества, мести, что-то вроде вендетты. Первый парень решил срезать несколько миль и, вместо того чтобы обогнуть деревню, проехать ее насквозь. Второй, Трэвис, увязался за ним.

— А как же жители деревни? Ведь на улицах могли быть люди?

— Вот именно, — хмыкнул Рид. — Кое-кто, увидев приближение первой машины, поднял тревогу, и жители деревушки бросились врассыпную.

— Но только не ты, — предположила Софи.

— Я вел ослика, навьюченного коробками с лекарствами. Первый автомобиль пронесся мимо нас, подняв тучу песка, и бедный осел заупрямился. Встал посреди дороги как вкопанный и ни с места. Я не поверил своим глазам, когда вслед за первой показалась вторая машина. Она мчалась прямо на нас.

— И что же ты сделал?

— Я не мог думать ни о чем, кроме драгоценных лекарств и перепуганного насмерть ослика. Поэтому бросился ей наперерез.

Софи изумленно округлила глаза.

— Это могло плохо кончиться.

— Да, — протянул Рид. — Но если бы ты знала, какого труда мне стоило достать те лекарства… — Он пожал плечами. — Как бы то ни было, гонщик за рулем заметил нас и резко развернул машину. Ослик так перепугался, что присел на задние ноги, раздавив коробки с медикаментами. Я потерял все.