настоящее время британско-португальские войска удерживают лишь узкий коридор вдоль моря, местами шириной не более двадцати километров. Фактически единственной действенной защитой побережья стали корабли Гранд-Флита, которые ведут огонь из орудий главного калибра по приближающимся германцам. Ситуация осложняется сильным штормом, который затрудняет маневрирование силами флота по Ла-Маншу, фактически привязав корабли к бухтам. Кроме того, протяженность фронта наступательной операции немцев шириной более ста километров не позволяет артиллерии флота эффективно обстреливать германские силы. Развитая система дорог севера Франции сейчас играет на руку немцам, позволяя им продолжать наступления по шоссейным и проселочным дорогам, невзирая на проливной дождь.

– Что британцы? Будут удерживать побережье?

– Очевидно, да, государь. Во всяком случае, отвести свои войска к Гавру и Кале они уже не успеют. Во всяком случае, вывести все. Поэтому, скорее всего, будет попытка дождаться улучшения погоды и организовать эвакуацию морем, воспользовавшись портами Дьепп и Фекан, которые будут оборонять до последнего. На остальных же участках побережья выход немцев к морю представляется предрешенным, что означает отделение британско-бельгийско-португальской группировки на линии Кале – Дюнкерк от основных сил союзников во Франции.

– Какова вероятность продолжения наступления немцев? Или выход к побережью является основной целью операции?

Палицын провел линию от Гавра до Амьена.

– Государь! Фронт германцев слишком растянут, и для продолжения наступления необходимо перегруппировать силы, дать войскам отдых, а ливень затрудняет передвижение. Кроме того, следует учитывать ограниченность сил немцев. Исходя из этого, аналитики штаба прогнозируют, что Гавр должен стать последней точкой в этой операции. Потеря этого крупного порта весьма затруднит снабжение войск Антанты. В том числе и поставки из Америки, которые придется разгружать в портах западной Франции, таких как Шербур, Брест, Ла-Рошель и Бордо. Для обороны Гавра задействована 2-я дивизия Экспедиционного корпуса США.

– Угу. Наши аналитики и наша военная разведка совсем недавно утверждали, что сил у немцев нет совсем и активные наступательные операции невозможны. Не так ли?

Генерал кивнул.

– Истинная правда, государь. Виноваты. Прошляпили.

Я промолчал. Какой смысл устраивать очередной разнос? Тут надо понять, что происходит, а кто и в чем виноват, мы разберемся позднее.

В чем смысл этого наступления? Ну, я понял бы, если бы немцы ударили южнее Парижа, к примеру, на тот же Орлеан или Шартр. В условиях хаоса власти во Франции последняя вполне могла запросить мира, если бы германцы прорвали фронт. А это было весьма вероятно. Но нет, удар нанесен севернее. Что же они там задумали в том Берлине?

Из сообщения информационного агентства Propper News. 17 сентября 1917 года

По сообщениям из Франции, вся страна охвачена гневом, на улицах городов проходят манифестации, полные ярости и проклятий в адрес Германии. «Боши убили нашего короля!» – вот основной лейтмотив выступлений.

Однако, как свидетельствуют независимые наблюдатели, пока не отмечается особого оживления на призывных пунктах, и, вопреки многим прогнозам, гнев и патриотический подъем пока не вылились в нечто подобное тому, что мы могли видеть в начале Великой войны. Более того, наряду с требованиями кары для виновных, на манифестациях звучат отдельные призывы к миру и, хотя они пока не носят массовый характер, однако же никак не пресекаются ни властями, ни самими демонстрантами.

Тем не менее назначенный новым премьер-министром Французского королевства маршал Луи Юбер Лиотэ сделал сегодня официальное заявление о том, что Франция будет продолжать выполнять свои союзнические обязательства по Антанте, а война будет продолжена. Однако ряд признанных экспертов обратили внимание на обтекаемость формулировок в тексте заявления и на отсутствие упоминаний о необходимости освобождения оккупированных Германией французский территорий. Впрочем, делать далеко идущие выводы пока рано, тем более что свою позицию пока не выразила официально регент Франции королева-мать Изабелла Орлеанская.

Напомним нашим читателям, что вчера в ходе варварской бомбардировки германскими аэропланами временной столицы Франции города Орлеана под немецкими бомбами погибло свыше трехсот человек, собравшихся на торжественную встречу нового монарха. В числе погибших оказался и сам король Иоанн Третий. Эта кровавая бомбардировка мирного населения вызвала возмущение и осуждение по всему миру, включая официальное заявление папы римского.

Во Франции и во всем мире широко обсуждаются последние слова, сказанные Иоанном Третьим, умирающим на руках своего юного сына: «Анри, мой мальчик, стань императором и отомсти бошам за меня и Францию!» В таких условиях официальные соболезнования, полученные новым королем Генрихом VI от имени германского кайзера Вильгельма II, выглядели утонченным оскорблением. Нет никаких сомнений в том, что ни Генрих VI, ни королева-регент Изабелла Орлеанская не забудут ни убийства отца и мужа, ни последовавшей за этим официальной пощечины от виновника трагедии. Тем более что кроме пустых слов, «соболезнования» не повлекли за собой никаких изменений – наступление немцев во Франции продолжается, а прекращение бомбардировок связано с нелетной погодой, а не с какими-то раскаяниями в содеянном.

Отдельной темой обсуждений в мировой пресса стала героическая гибель русского посла во Франции, который ценой своей жизни спас дофина Анри и королеву Изабеллу. В благодарность за спасение Генрих VI пожаловал своему спасителю – погибшему графу Мостовскому, французский титул маркиза Ле-Блосьера и орден Святого Духа – высшую награду Французского королевства.

Мы будем держать наших читателей в курсе информации о развитии ситуации во Франции.

Россия. Императорский поезд. 4 (17) сентября 1917 года

– Так что, теперь получается, что твой Михаил теперь еще и маркиз Ле-Блосьер?

Хмуро киваю.

– Получается. Прекрасный титул, но я бы предпочел видеть живого Александра Петровича, а не жалованную грамоту французского короля на сей счет. Михаил пока прекрасно бы обходился и титулом простого барона Мостовского.

– Согласна. – Маша вздохнула. – Но тут от нас уже ничего не зависит. Произошло то, что произошло, и ничего изменить невозможно. Ты намерен признавать этот титул за Михаилом?

Криво усмехаюсь и тычу пальцем в вензель Генриха VI внизу жалованной грамоты.

– А как ты